Лыковы - Тигрий Дулькейт

Предложение оставить поселок как есть было отвергнуто. Оставлять его на территории – значит официально идти на нарушение, что существенно противоречило бы закону государства о ликвидации частной собственности. Поэтому было принято решение предложить обитателям заимки подобрать другое место для жительства и покинуть пределы заповедника.

Осенью 1933 года наблюдатели заповедника: Данила Молоков, Николай Будуев, Алексей Кулебакин, лесничий Семен Абрамов во главе с начальником охраны появились на заимке и, собрав всех жителей, объяснили им, что оставлять их на территории заповедника высокое начальство не разрешило, поэтому им необходимо уйти с территории. Молча выслушали этот приговор староверы, понимая, что ни возражений, ни жалоб никто во внимание брать не станет. Со всем сказанным согласились и в очередной раз стали собирать свои нехитрые пожитки. Дело привычное. Ну, а выбираться отсюда было значительно легче, чем добирались сюда. Вниз по течению, а там видно будет, да и к такому повороту дел были практически готовы. Главное, перебраться туда, где есть казенная работа, только бы не в колхоз.

Ранней весной 1934 года жители заимки стали покидать это роковое место. Часть сплавилась вниз по реке к своим брошенным несколько лет тому назад домам, а семья Карпа Осиповича, состоявшая к тому времени из трех человек, ушла на Алтай на реку Лебедь. Позднее жители тех мест говорили, что на Лебедь семью увела Акулина Карповна, которой хотелось быть поближе к родным местам. Их первому сыну шел пятый год, но он уже довольно крепко сидел на верховой лошади. Карп Осипович облюбовал место для жительства в местечке Новикове, что несколько выше впадения в реку Лебедь горной речки Куурчак. А еще несколько выше стояло два двора, в одном из которых жила семья Тропиных, будущих родственников Лыковых. Евдоким помог перебраться семье Карпа на Лебедь, а тот в свою очередь обещал вернуться осенью и помочь брату убрать огород и перевезти семью.

На заимке тем временем осталась одна семья Евдокима, который также планировал покинуть это место осенью после уборки урожая и спуститься вниз по реке, о чем официально сообщили руководству заповедника. Жена Евдокима Аксинья ждала ребенка, и это было главной причиной задержки, да и первый их малолетний сынишка серьезно прибаливал.

Лично Евдокиму не хотелось покидать эти места. Он думал остаться и поступить в охрану заповедника на кордон, который должны были строить на границе заповедника при впадении в Абакан речки Конуй. Об этом он говорил с начальником охраны, который в принципе не возражал, тем более что Д. Молоков отозвался о Евдокиме положительно и порекомендовал принять его на работу. Вопрос этот практически был решен. Но с заимки на Каир-су в любом случае надо было уходить. Так мирно и решился бы вопрос о переселении, однако судьба вновь внесла в их жизнь свои страшные коррективы.

Как выяснилось позднее, о поступлении в охрану заповедника на Абаканский кордон думали и другие жители абаканских заимок, да и не только они; словом, претендентов было много. Но Евдоким был, так сказать, кандидатом номер один.

Это обстоятельство и послужило тому, что руководство заповедника получило анонимное письмо, в котором была изложена «характеристика» Евдокима Лыкова. Письмо было передано через охотников и наблюдателей. В этом грязном, кляузном письме говорилось, что Евдоким браконьерствует, уходить с территории заповедника не собирается, и если он будет принят в охрану, то откроет ворота своим людям для промысла на территории заповедника. Договорились даже до самого невероятного, будто Евдоким оказывал содействие укрывшимся в тайге бандитам после окончания гражданской войны в Хакасии. Кстати, Евдокиму было пятнадцать лет, когда окончилась гражданская война в Сибири. Сейчас трудно сказать, кто был автором этого грязного письма, да и невозможно. Грешили на Золотаева, на других, но все это в обывательских пересудах.

Руководство заповедника немедленно направило на Абакан двух наблюдателей – Николая Русакова и Дмитрия Хлыстунова с целью разобраться и выяснить обстановку. Надо сказать, что в этом вопросе дирекция поступила необдуманно, не посоветовалась с людьми, хорошо знающими братьев Лыковых, не учла того, что Николай Русаков, всегда настроенный воинственно, был несдержан, принимал решения, повинуясь вспыльчивости, горячности, ничуть не задумываясь над тем, чем может все закончиться.

Для решения таких серьезных вопросов нужно было послать начальника охраны с теми, кто хорошо знал Лыковых и обстановку в поселениях на реке Абакан. Такими людьми, безусловно, были рассудительные, спокойные наблюдатели: Д. Молоков, И. Деменев, Н. Будуев, А. Кулебакин, молодой лесничий С. Абрамов. Словом, недостатка в порядочных, опытных людях не было. Начальник охраны в то время был в командировке в областном центре. Ясно, что с принятием такого скоропалительного решения явно поспешили.

Наблюдатели появились на заимке неожиданно для Лыковых, которые в это время заканчивали копать картошку и сразу не обратили внимания на вышедших из тайги двух человек с винтовками в руках. Первым заметил идущих к ним людей Евдоким и тихонько сказал об этом Карпу. Братья бросили копать и внимательно рассматривали медленно идущих к ним двух вооруженных человек. Лыковы и не подумали, что это наблюдатели заповедника, и терялись в догадках. Тревожила в первую очередь непонятная и жутковатая форма одежды. Они не знали, что незадолго до этого наблюдатели получили специальную форму. На них были черные галифе, черные гимнастерки с ярко-желтыми эмблемами на зеленых петлицах отложных воротничков, на голове черные остроконечные шлемы с маленькими козырьками. Что за люди, откуда они взялись, с какой целью пришли – понять не могли.

Первым не выдержал Евдоким, что-то крикнув, бросился бегом к своей избе. Карп устремился за ним. Наблюдатели даже не попытались прояснить обстановку, не сообщили им, кто они такие, с какой целью пришли. Не попытались хотя бы остановиться, представиться и постараться успокоить их, а уж потом, как говорится, все обсудить за «круглым столом». Нет, этого не произошло, наоборот, Русаков, увидев побежавших братьев, резко крикнул:

– Стой, стой, стрелять буду! – и вскинул винтовку. Карп Осипович остановился, но Евдоким продолжал бежать. До спасительной избы оставалось совсем немного, когда прогремел выстрел, который, если уж говорить по существу, должен был быть произведен вверх. Но Русаков стрелял, как сейчас бы звучало, на поражение, стрелял в спину. Евдоким споткнулся, стал падать и, сдерживая себя руками, ткнулся в землю, но почти мгновенно вскочил и, не забегая в избу, скрылся в тайге. Пуля попала в левый бок, пробила кишечник, желудок и вышла в правой стороне живота немного выше пупа. Ранение смертельное. Пробежав еще немного, Евдоким спрятался в тайнике. Видевшая все Аксинья побежала за ним.