Двойник (Настоящий преступник) - М Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Где ты научилась так кухарить? - спросил я.
- Дома на ферме. К тому же я незамужняя, почти тридцатилетняя женщина. Геллер.
- У тебя неплохо получается, - подтвердил я. - Почему бы тебе не бросить шоу-бизнес и не выйти за меня замуж? Ты смогла бы мне все время готовить. Черт побери, я зарабатываю хорошие деньги. Правда, чтобы заработать столько, сколько ты зарабатываешь в неделю, мне надо год работать.
Она улыбнулась, жуя, потом сказала:
- Если это серьезное предложение, то я должна подумать. Но хорошенько запомни: я никогда не оставлю шоу-бизнес. Придется тебе терпеть меня и моих фанов41.
- А кто эти фаны? В перьях или мужики с разинутыми ртами?
- Фаны вообще. Или ты осуждаешь то, чем я занимаюсь?
- Нет, - ответил я, - это вполне безобидно. И ты хороша в своем деле. Я восхищаюсь тобой. Твое представление действительно очень мило.
- Спасибо, Нат, - сказала она. Она откусила кусочек тоста. Глаза ее сверкнули, уголки рта дрогнули. - Я могу для тебя пойти на многое. В самом деле могу.
- Готов поспорить, что ты говоришь это всем своим парням.
Ее улыбка исчезла. Она не разозлилась, просто стала неожиданно серьезной и положила мягкую, теплую ладонь на мою руку.
- Ты к ним не относишься, Нат. Я не шлюха.
- Я не имел в виду...
- Знаю, но ты имеешь право знать, с кем я сплю. Любой мужчина, который трахал меня на полу моей раздевалки, имеет право думать, что я легкомысленна и... неразборчива в связях. Но это не так. Ты первый мужчина здесь за долгое время. Тот "нефтяной миллионер", которого ты для меня выслеживал, не мог и мечтать, чтобы побывать здесь.
- Ты хочешь сказать, что никогда не готовила ему завтрак?
- Ни разу. Ты меня понял?
- Понял...
- Хорошо. Только то, что я снимаю трусики, чтобы заработать доллар, еще не делает меня...
- Нет, конечно.
Она наклонилась и поцеловала меня.
- Спасибо, Нат.
- Все о'кей, Элен.
Она улыбнулась.
Я решил, что мы закрыли эту тему, но она встала, подошла к окну и рассеянно взглянула на огни Голд-Коаст.
- Все это потому, что я не приучена приглашать мужчин к себе на квартиру. Во мне воспитали честность, веру в торжество добродетели... Но эти ценности человеческой души не приживаются в реальном мире, не так ли, Нат?
- Во всяком случае, не в Чикаго.
- Пожалуй, вообще нигде. Не в эти времена. После Краха42. Как может случиться, что человек, проработавший тридцать лет, вдруг внезапно оказался без работы? Как может случиться, что бизнес, которым занимались целые поколения, вдруг внезапно перестает существовать? У меня были друзья, Нат, которые покончили с собой, выбросившись из окна.
- Дела теперь идут лучше, Элен. Немного лучше.
- Не знаю. Может быть, меня просто мучает чувство вины.
- Почему?
- Потому что я дрянная девчонка и снимаю трусики, чтобы заработать. Не этого хотел от меня мой отец, да и я сама. Я хотела стать балериной, актрисой.
- Девушка должна прокормить себя.
- Да, понимаю, - продолжала она, доедая последний кусок яичницы. Мрачно его дожевывая, сказала: - Может, чувствую себя виноватой потому, что делаю тысячи долларов, расхаживая голой, в то время как мужчины, имеющие семьи, детей, зарабатывают какие-то гроши на фабриках или еще где. Или вообще ничего не получают, потому что не могут найти фабрику, где есть работа для них. Это все неправильно.
- Почему же тогда ты не отдаешь все свои деньги бедным?
- Не говори глупостей! Я не могу накормить весь мир. И я для этого недостаточно хороша. Ты меня не подкалывай!
Я молча пожал плечами, прожевывая кусок яичницы и улыбаясь.
- Не знаю, Нат. Я ем икру, а рядом, в двух кварталах, живут люди, которые получают суп на благотворительных кухнях. Я ношу норку, а беременные женщины в Гувервиллях43 одеты в тряпье. Я плачу пятьсот баксов в месяц субаренды за эту роскошную квартиру какому-то педику, пребывающему во Флориде. А в Маленькой Италии, меньше чем в миле отсюда, семьи ютятся в подвалах за шесть долларов в месяц. Можно ли считать, что меня хоть немного радует мой успех?
Я отхлебнул апельсинового сока.
- Плати свои налоги. Найди церковь, в которую ты могла бы передавать какие-то деньги. Это для начала. Займись какой-нибудь благотворительностью, но не карабкайся на крест. Очень трудно будет удержать всех этих фанов, если твои руки будут прибиты гвоздями к кресту.
Она криво улыбнулась.
- Найдется слишком много развратников, вроде тебя, пытающихся забраться туда вместе со мной.
- Это как раз то, что нужно, - сказал я. - Сейчас тяжелые времена, Элен. Твое сердце может разрываться всякий раз, когда ты идешь по улице и видишь нищету. И ты не так уж много можешь сделать в этой жизни, кроме своей работы, если тебе повезло и ты получила ее, лучшую, какую именно ты можешь делать. И старайся не повредить тем, кто тебе встретится на пути. Купи яблоко у парня на углу, хоть разок, даже если ты не любишь яблоки.
Она внимательно смотрела на меня, бледная и такая красивая, какой я никогда раньше ее не видел.
- Ты молодец. Геллер, - сказала она. - Этот город еще не вышиб из тебя все лучшее.
Я засмеялся.
- Вышибал. Много раз.
- Я делюсь с тобой своими заботами, а между тем ты весь вечер встревожен и озабочен. Что происходит с тобой, Геллер? И почему ты появился без предупреждения на моем шоу вечером в четверг? Ты же собирался прийти в пятницу?
- Просто мне ужасно захотелось увидеть тебя.
- Что гложет тебя, Геллер? Давай же, вываливай!
Я вздохнул, подумав обо всем. Потом сказал:
- Ты можешь хранить тайну?
Она пожала плечами.
- Конечно.
- У тебя много приятелей в газетах, и...
- Обещаю, что это не появится ни в одной из газет.
- Имей в виду, это сенсационный материал для первой полосы. Многие репортеры захотели бы заполучить его.
- Тогда ты должен рассказать мне.
И я рассказал.
Досконально изложил ей все события последней недели, о моем клиенте-коммивояжере, о парне, который может оказаться Диллинджером...
- Понимаю, что в целях безопасности мне нужно закрыть это дело, сказал я, - но чувствую что-то... не знаю, какую-то ответственность за Полли Гамильтон. И не потому... что я разок переспал с ней. Это ничего не означает, просто эпизод. Но мой клиент нанял меня, чтобы я за ней проследил, это уже другое дело. Он нанял меня проследить, обманывает ли она его. Он не платил мне, чтобы я был ее телохранителем или что-то в этом роде. Но он явно беспокоится о ней, и вот я увидел, как она впутывается в опасную ситуацию. Полли может очутиться в центре чертовски кровавой пальбы.
- Ты серьезно думаешь, что федеральные агенты просто начнут палить по Диллинджеру?
- Да, черт побери. А ведь я даже не уверен, что этот парень действительно Диллинджер. Но чувствую определенную ответственность за то, что положу голову бедного негодяя на плаху, даже если он и есть Диллинджер.
Меня не трогает, будет он казнен или нет, это уже депо судьи и присяжных.
- А почему бы тебе просто не предупредить Полли Гамильтон? Вытащить ее из этой заварухи?
Я покачал головой.
- Она не отлипает от парня все эти дни, она живет с ним. Я не могу предупредить ее, не предупредив его.
- Может быть, тебе следует это сделать. Я имею в виду, предупредить его.
- Может быть. Но что если он действительно Диллинджер? Если я подойду слишком близко к нему, то рискую своей головой. Или если он просто укрывается от закона и феды унюхают, что я предупредил его, то сразу я становлюсь сообщником, или пособником, или кем-то в этом роде. Противодействие правосудию, так это называется. Черт... Я просто должен отойти подальше от всего этого, в самом деле, должен.
- Но ведь ты так и заявил Зарковичу - что больше не хочешь участвовать в этом.
- Ты права. Когда я обнаружил, что этот сукин сын вовлечен в дело, то понял - следует выскочить из этого дерьма.
- Ты говорил, что он ловкий тип, да?
- Очень. И настоящий дамский угодник. В Индиане его называют "Неотразимый полицейский".
- А каковы его отношения с этой Анной... Анной, как ее?
- Сейдж. Что ж, как я сказал, он сборщик дани. Он получает деньги от нее, от других "мадам" и передает их большим шишкам, оставляя кое-что себе.
- Ты доверяешь Анне Сейдж?
- Не особенно.
- Но ты ее не подозреваешь в чем-либо?
- Нет.
- А ты не думаешь, что, может быть, она переговорила с этим Зарковичем еще раньше, чем с тобой?
- Думаю, что это возможно... Но к чему ей рассказывать мне о своих подозрениях, если она уже рассказала обо всем Зарковичу?
- : Я работаю в шоу-бизнесе с девяти лет. И могу тебе сказать по собственному опыту, вещи редко бывают такими, какими они кажутся на первый взгляд.
- Что-то я не совсем тебя понимаю.
- Все это дело выглядит каким-то... искусственным. Ты так не считаешь? Я ничего не ответил.
- К тебе вдруг приходит Джон Говард, клиент-коммивояжер, с которым у тебя нет возможности связаться, верно?