Крысиная башня - Павел Дартс

Трясясь в кузове фургона, на пыльных мешках с картошкой, Крыс с Белкой обсуждали прошедшую операцию. Крыс доказывал, что толстый боров упал от его лоу-кика, а никак не от ее тычка локотком в шею; на что Белка запальчиво доказывала, что «твой лоу-кик такому верзиле был как слону дробина», и «а если не веришь, давай я тебе так же садану в шею, а ты устои на ногах!» На что Крыс предлагал прежде всадить ей лоу-кик, и пусть тоже устоит. В итоге пришли к соглашению, что толстый боров точно упал одновременно и от удара в шею, и от удара в колено. Что-то неразборчиво, сквозь слезы и сопли, начал бубнить один из пленников; поняли только, что его придавило мешком картошки и он задыхается. Освободили его от мешка, и заодно тщательно обыскали обоих. Улов был неожиданно богатым: очень даже приличная стопка «лещей», пачка долларов и евро, несколько золотых украшений и патроны для ТТ в картонной пачке. Лежащий на прыгающем полу Иванов несколько раз сам еще приложился лбом в пол от досады, — ну надо же было именно в этот раз взять из тайника часть накоплений, — захотел, идиот, забарыжить бензином, купив в городе и поменяв на картошку же дома… Идиот, ах, какой идиот!.. «Тройной подъем», — какой же идиот!!..

У молодого же пленника, кроме автоматных патронов россыпью и «набора современного джентльмена» — пачки презервативов и начатой пачки сигарет с зажигалкой, ничего больше не было.

Перегнувшись через мешки в сторону кабины, Белка стала что-то оживленно доказывать Толику и Олегу. Заинтересовавшись, Крыс тоже придвинулся поближе, наплевав на уже и так запачканную курточку, лег на трясущиеся грязные мешки и прислушался. Белка усиленно «окучивала» Толика, чтобы тот подарил ей ПМ. Толик, ведя машину и внимательно отслеживая ситуацию вокруг, усиленно отмазывался от такой перспективы.

Батя же с индифферентным видом смотрел в окно.

— Толик, дорогой, ну ты же должен понимать… Я с этим древним обрезом, как какой-то лесной дезертир времен гражданской войны! Как какой-то леший! Он ведь такой здоровенный и неудобный! Ободранный причем!..

— А тебе он идет, — сообщил Толик, — Добавляет этого… Шарма! А что ободранный — возьми наждачку у Олега и зашкурь! Или Крыса попроси!

— То-о-олик! Ну как ты не поймешь?… Я же девушка! Мне просто неприлично быть с обрезом! Мне нужен пистолет. Небольшой. Вот как этот!

— Так он же без стразов, негламурный нискока! — хмыкнул Толик. Олег хрюкнул, и, чтобы не заржать в голос, стал сморкаться.

— То-о-о-олик!

— Да нету пока таких критериев: что приличной девушке носить прилично, что неприлично! Не сформировались есчо! Хоть мушкет носи — и это будет прилично!

— Ну Олег Сергееви-и-ич! Ну объясните ему! Я ж с этого ужасного обреза и попасть никуда не могу! Там такая отдача! Меня аж подбрасывает!

— Ничего, в мужика на помойке ты попала вполне удачно, — нарушил свое молчание Олег.

Поняв, что тут она не найдет поддержки, хитрая Белка опять переключилась на Толика:

— Толик, ну зачем тебе два пистолета?? У тебя же этот, бесшумный Стечкин есть! А этот — маленький! Подари его мне!

У Крыса от ее бесподобной наглости аж захватило дух, — ну, стерва!! Бесстыжая предельно, как, наверно, все такие рыжие! Ей дали попользоваться, — а она хочет захапать! Рыжая хищница! Сам он и мечтать боялся о ПМ. Хорошо еще Толян презентовал свой наган…

— Бать! Батя! Она ох…ла, что ли?? Толян! Не, ты слышишь?? Она ПээМ хочет, зараза! Потому что ей «неприлично»!! А мне с наганом-переделкой — прилично?! Эта овца рыжая с ПМ-ом будет по Башне понтоваться, а я… — захлебываясь словами от возмущения, выпалил он залпом.

Толик так заржал, что форд вильнул на дороге. Олег обернулся, и, стараясь не засмеяться, строго:

— Так!! Ты чего материшься?? Ну-ка уполз назад, и следить за пленными! Белка! Такая же фигня!

Крыс обиженно усунулся назад; Белка еще что-то попыталась вставить, но вскоре тоже улезла обратно в кузов фургона; и тоже, с обиженным лицом, стала устраиваться на скамейке. Что-то замычал пленный, — она зло ткнула его каблуком.

— Не пинай пеонов, им еще работать!

— Пошел ты! Крыс!

— Овца рыжая!

Отвернувшись, надулись друг на друга. Батя с Толиком что-то оживленно обсуждали в кабине, периодически прерываясь хохотом.

Первым прервал молчание Крыс:

— Не, Белка, за овцу извини, но так, знаешь ли, не делают… Через койку оружие выманивать — это недостойно, знаешь ли!

— Пошел ты!.. Где — «через койку»?… Я у Толика по-человечески, по-дружески попросила!

— А что я «по-дружески» не попросил? Мне пистолета не нужно, да?

— А мне и папа всегда говорил: «Мы еще не настолько богатые, чтобы быть скромными!» Вот.

Отвернулись друг от друга, переваривая услышанное.

— Э, молодняк! Как там пленные? — перегнувшись в кузов, крикнул Олег.

— На месте, что им сделается… — угрюмо ответил Крыс.

— Ну тогда подь сюда обои, поговорим.

Крыс с Белкой опять полезли к кабине.

— Белка, насчет пистолета. Этот — не дам. И вот почему, — начал, не отвлекаясь от дороги, Толик, — Каждый инструмент нужен для своего дела. АПБ, Стечкин, — это специфический инструмент. Очень хороший — но специфический. Большая емкость магазина, возможность стрельбы очередями, глушитель, приклад, — это все хорошо и замечательно. Но — он большой. Не для быстрого применения «врасплох», понятно? Это не карманный инструмент, ясно? Потому мне и ПМ тоже нужен. Тем более что и патрон единый.

— То-о-олик!..

— Не ной! Вообще, пистолет — это не оружие. Оружие, — вот, автомат. Пистолет — это так… Быстрая замена зуботычине или ножу. Вот у тебя, Белка, обрез. Винтовочная пуля, между прочим, на два с лишним километра опасна… (он тактично умолчал о том, что 2 км — это при стрельбе из винтовки). А пистолет — тьфу! Так что обрез — это очень серьезно, поверь!

— И я должна теперь таскать эту дубину?? Я не хочу стрелять на два километра, мне это не надо!! Толик! Ты меня не любишь!!

Форд опять вильнул в сторону, реагируя на взрыв громкого хохота Толика и Олега.

— Ну вот, что я тебе говорил?? — сквозь смех сказал Олег, вытирая выступившие слезы.

— Белка… Эля… Не смеши меня, я машину вести не могу… — еле выговорил Толик, и брату: — Да, братан, ты выиграл! Знаешь женщин!

— Вы, значит, еще и спорили на мой счет?? — очень обиделась Белка, так, что у нее на глазах выступили слезы.

— О. О! Следующая стадия! — шепнул батя Толику.

Тот посмотрел на нее в зеркало заднего вида, хмыкнул: — Ты еще разревись тут, красотуля! Аааа, пистолет не хотят подарить, ааа!!! — передразнил он ее.

— Толик… Зачем ты так!.. — с надрывом, с явными слезами в голосе, прошептала Белка. На ее красивом личике было написано неподдельное мучение от сознания предательства любимого человека. Олег не выдержал и в голос засмеялся, закрыв лицо носовым платком. Белка не обратила на него внимания, глядя на Толика, она молча плакала.