Фрегор Ардин - Татьяна Николаевна Зубачева

ответил Гаор, мягко трогаясь с места. Против обыкновения, Фрегор молчал всю дорогу, не жалуясь ему на жизнь и не меняя адреса. Это было настолько необычно, а потому подозрительно и даже опасно, что Гаор поневоле насторожился. И подрулив к парадному крыльцу дворца, приготовился выслушать распоряжения. И дождался:

— Так, Рыжий, — Фрегор облизал губы и заговорил вполне трезво и деловито. — Завтра утром пригонят новую машину. Примешь, проверишь, подготовишь к пробной. Пробная… послезавтра, в девять. Сегодня как обычно. Раргу я скажу, чтобы дал тебе жёсткую работу. Мясо тебе подберут. Чтоб увечить мог всерьёз.

— Да, хозяин, — и Гаор чётко по пунктам повторил приказ.

Последняя фраза о мясе для тренировки ему совсем не понравилась, и он её попросту опустил, сказав только о приёме машины, пробной поездке и тренировке. Разумеется, Фрегор внимания на его слова не обратил, а может, даже и не услышал, так как вылез из машины, не дожидаясь конца доклада.

Дежурный механик принял у него лимузин, время было уже обеденное, и Гаор сразу побежал в казарму, надеясь успеть на общий обед, чтоб хоть за столом со своими посидеть.

Но на общий обед он опоздал, а пока переодевался и ел в столовой для первой спальни, времени только на отдых перед тренировкой осталось. Он привычно разделся и лёг поверх покрывала. Закрыл глаза. Итак… новая машина и болтовня о поездке на все праздники. Послезавтра пробная, там ещё сутки самое малое на сборы и… и что? Хуже не будет? Ох, нет, хуже всегда возможно. Мужайтесь, худшее впереди. Но на праздники его в «Орлином Гнезде» не будет. Что уже, безусловно, хорошо. А что за поездка, куда и зачем… что этот псих сказал? Что инспекция убыточной не бывает. Значит, опять… стоять за плечом и на паскудства господские смотреть. Но смотреть — не участвовать. Уже легче.

— Дамхарец, — негромко и как-то… неуверенно позвал его голос Милка.

— Чего тебе? — ответил, не открывая глаз Гаор.

— Поговорить надо, — после паузы ответил Милок.

— Кому? — по-прежнему неласково, но без особой злобы спросил Гаор.

— Что кому? — не понял Милок.

— Кому надо? — Гаор говорил, лёжа неподвижно с закрытыми глазами, будто спал и говорил во сне. — Если мне, то отвали, говорить мне с тобой не о чем. А если тебе, то валяй.

Рядом негромко, но очень искренне хихикнул Вьюнок.

— Исчезни! — сразу и очень властно приказал Милок.

При этом он, видимо, замахнулся, потому что Гаор не так услышал, как ощутил, что Вьюнок забился под кровать. А это уже требовало немедленных действий от Гаора. Что бы ни было, но Вьюнка он этому выродку в обиду не даст.

— Сейчас ты исчезнешь, — пообещал Гаор и рывком вскочил на ноги, открыв глаза и сразу точно ухватив Милка за рубашку на груди. — Я тебя звал? — уже угрожая, спросил он.

— Дамхарец, пусти, ты что, — быстро и даже заискивающе забормотал Милок, — я же ничего…

— А ничего, так вали отсюда, и чтоб я тебя больше не видел, — нехотя разжал пальцы Гаор.

Вьюнок мгновенно вылез из-под кровати и встал рядом с ним, сжав кулачки и очень отважно глядя на Милка. Над боковыми шкафами-перегородками уже торчали головы мальчишек, в отсеке напротив как сами по себе собрались полуодетые парни и мужчины, многие явно как лежали, так и повскакали, не желая пропустить зрелище. Ведь когда ещё такое увидишь? Что Милка уже давно отлучили от хозяйского ложа и пороли, все знали, но Дамхарца-то тогда не было, и потом не похоже, что он об этом знает, а с Милком он ещё и раньше не считался. Но сейчас у Милка заступников нет и быть не может, заступаться за Милка — это против Второго Старого идти, а самоубийц нету. Так что Дамхарец может Милка валтузить и уродовать, как хочет, и такое проспать… поищите в другом месте дураков.

Ни о каких изменениях в судьбе Милка Гаор не знал и просто ощущал жадное любопытство мгновенно собравшихся зрителей, что было противно само по себе, драка в казарме нигде не похвальна, вернее, везде наказуема, схлопотать от Старшего по спальне не хотелось и подставлять того под порку тоже, в принципе к местному Старшему Гаор претензий не имел. Поэтому он ограничился угрожающим:

— Сам свалишь или помочь?

Милок затравленно оглянулся на засмеявшихся зрителей и… и не посмел ни замахнуться ни на кого, ни даже прикрикнуть чтоб убирались. И по его беспомощности Гаор догадался, что Милок теперь… на совсем другом месте в казарме. Интересно, но его не касается.

— Дамхарец, — Милок судорожно сглотнул и постарался улыбнуться если не дружески, то обаятельно. — Мне велено в спортивный зал идти. С тобой. Не знаешь, зачем?

Зрители грохнули дружным весёлым, вернее, злорадным хохотом. Мальчишки даже визжали от восторга. Невольно улыбнулся и Гаор. Вот уж кого будет не жалко уродовать. И пообещал:

— Увидишь, попробуешь и запомнишь.

Его остроумие вызвало новый взрыв восторга. Милок покраснел, на глазах у него выступили слёзы. Он резко повернулся и выбежал из спальни. Сразу замолчали и исчезли зрители, сразу у всех свои дела и заботы. Гаор посмотрел на часы и стал одеваться.

— Я с тобой, да? — попросился Вьюнок.

— Нет, — жёстко ответил Гаор и всё-таки объяснил: — Попадёшься кому на глаза, и сунут на «мясо».

Вьюнок кивнул. Что несмотря на запрет малец бегает смотреть на его тренировки, Гаор знал. И молчал. Но сегодня, когда приказано увечить всерьёз, а на «мясо» ему дают Милка… нет, нечего мальцу на это смотреть, успеет. И одевшись, строго сказал:

— За мной не ходи. Делом каким займись или здесь сиди, но увижу на лестнице, взгрею по-настоящему. Понял?

Вьюнок кивнул. Гаор его послушанию не поверил: больно хитрые у мальца глазёнки, но вдаваться в подробности не стал. Попадётся, так взгреет, как и обещал, а не попадётся… ну, так его удача.

На лестнице Гаора догнал Милок, тоже в спортивном костюме, и молча пошёл рядом. От страха у него даже губы побледнели, а лицо стало мокрым от выступившего пота. Кому другому Гаор бы сказал, чтоб не умирал раньше смерти, или что-то подобное, но этого… Нет, пусть прочувствует. Других подставлять, стучать и пакостничать не боялся, ну, так пусть и платит по полной!

В зал они вошли вместе. Рарг, как обычно, стоял спиной к двери перед своей пятёркой и что-то им говорил. Гаор привычно сбросил на гимнастическую скамейку куртку, оставшись в майке-борцовке, и начал разминку. Милок остался стоять у двери, озираясь с тоскливым недоумением. Что тут для чего и зачем, он явно