Фрегор Ардин - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, — ухватился за подсказку Нирганайн, не сделав положенного замечания, что бастард не должен первым обращаться к законному, тем более к старшему, тем более к Наследнику. — Ты приведёшь своих детей на ёлку?
Вопрос, а не приказ, во-первых, дети бастарда приравниваются к дочкам Наследника, во-вторых, и не сделано замечания, в-третьих… Норн и Нурган быстро переглянулись, и уже Нурган сказал, как бы продолжая прерванный приходом старшего брата разговор.
— Три условия делают случайность закономерностью.
— Не делают, а показывают, — поправил его Норн и почтительно улыбнулся покрасневшему от гнева Нирганайну. — Благодарю за высокую честь приглашения, брат-Наследник, но она слишком высока для них. Они ещё слишком малы, чтобы оценить эту милость по достоинству.
Нирганайн несколько раз схватил открытым ртом воздух и вышел, почти выбежал из комнаты. Беззвучно смеясь, Нурган изобразил беззвучные аплодисменты, а Норн — кланяющегося артиста.
— Огонь справедлив и карает до седьмого колена, — очень серьёзно сказал Норн.
— Да, но грех можно искупить.
— Родовой грех искупается родом, — Норн требовательно смотрел на брата. — Неужели пример Юрденалов его ничему не научил?
— Научить можно только того, кто хочет учиться, — ответил Нурган. — Оставь Юрденалов их судьбе.
— Понял. А наша судьба?
— Мы делаем её сами.
— Да. Но если он вспомнит…
— Уже.
— Почему?
— Отец заговорил о Мизинчике, — неохотно ответил Нурган. — Он так и не поверил в его смерть.
Норн задумчиво кивнул.
— Отец его очень любил. Так любят только первенцев. И последних. И когда любят мать. Почему он не убил его?
Нурган засмеялся.
— Жадность обуяла. Так пришлось бы платить. А так, — он постучал себя указательным пальцем по лбу, — заплатили ему.
— Одного мало, — убеждённо возразил Норн. — Причин должно быть несколько.
Нурган пожал плечами.
— Пока что он сделал запрос в Рабское ведомство.
— И?
— Строго официально. Сдан в счёт «патриотического долга». Государственное имущество неподотчётно частным лицам.
— У него могут найтись свои ходы.
— У меня тоже. — Нурган улыбнулся. — Не беспокойся, брат. Помнишь, мы в детстве играли в тайники и клады.
— Конечно, помню, — рассмеялся Норн. — Делали тайник, а потом не могли найти.
— Да, — кивнул с улыбкой Нурган. — Или находил он и забирал себе. Хотя стёклышки и болтики были нужны и ценны только для нас.
— Да, — подхватил Норн. — Но потом мы наловчились перепрятывать. Чтобы спокойно лежало и ждало своего часа.
— Первая захоронка всегда временная, — Нурган потянулся в кресле. — След теряется на третьей. С какого конца не иди.
Братья негромко посмеялись и ещё долей пять сидели молча, глядя друг на друга и улыбаясь.
— У тебя не будет неприятностей? — озабоченно спросил Норн.
— Постараюсь, чтоб не было, — спокойно ответил Нурган. — Ты слышал, в Опере ставят «Деву-Воительницу»?
— Да, премьера мне не по карману, но, скажем, на пятый день свожу своих обязательно. Захватить тебя?
— Только предупреди, чтобы я дежурство поменял.
— И хорошо бы на декаду на лыжах. Помнишь?
— Ещё бы! Но не в этом году. Много работы.
Норн понимающе кивнул, прислушался и встал.
— До встречи, брат.
— До встречи, — кивнул Нурган.
И когда Норн вышел, он повернулся к столу и ещё долей пять не меньше сидел, разглядывая гладкую пустую столешницу, словно мог что-то увидеть, высмотреть в матовой, чтобы не бликовала от лампы, тёмно-зелёной поверхности. Задуманное им было сложно, но… да, Норн прав, одного мало. А здесь смешались, нет, соединились ненависть к Нирганайну, желание насолить ему, разрушить его планы, жалость к безвинному по любому счёту малышу, по-детски упрямая вера в справедливость Огня и вполне взрослое желание откупиться от гнева Огня. Огонь карает до седьмого колена. Так пусть за своё преступление, самое страшное — братоубийство — и отвечает убийца, а не они с Норном и их дети, и… и, если кровного брата-ьастарда, самого иладшего из них Найра-Мизинчика удастся спасти, то и вина Нирганайна уменьшится, всё же он брат им, и их братский долг спасти старшего брата. Пусть и помимо, нет, против его воли. Да, сделанного не вернёшь, но Нирганайн уже платит. Одни девочки, болезненные, слабые, со странностями. Сына у Нирганайна нет, ни законного, ни бастарда, ни даже от рабыни. И если задуманное удастся, то… То, может быть, Огонь удовлетворится и не станет истреблять весь род. Может быть.
Нурган оттолкнулся от стола и встал. Всё. Пора ехать на работу. Сейчас зайти к отцу, выразить почтение безгласно и неподвижно сидящему в кресле старику, и вперёд. К трудам на благо Отечества и к процветанию рода. Ох, получилось бы спасти, а уж процветание… Было бы здоровье, остальное… купим, украдём, отнимем… Найдём способ!
Аргат
Орртен — родовое «гнездо» Юрденалов
Мемуары — традиционная работа и услада души любого и каждого отставника. Вышел в отставку и засел за мемуары. «Ветеран» напечатает в отдельном сборнике. Но… он ещё слишком молод для мемуаров! В его возрасте другие ещё только делают карьеру. Достигнув вершины в званиях, меняют должности… До вершины, до Верховного Совета при Главе оставалось совсем немного. А там… уму непостижимо, какие бы там открылись возможности. Но думать о не свершившемся — это уподобляться пустым мечтателям и прожектёрам. Жалким штафиркам, университетским болтунам. Да, проигранную битву надлежит анализировать даже тщательнее победы, но с этой… почему-то не получается. Значит, и не будем. Пока. До этих событий ещё далеко. Когда подойдёт время, тогда и подумаем. Слишком далеко заглядывать вредно: упускаешь ближнее.
Яржанг Юрденал сидел в своём кабинете за письменным столом. Каждый день по составленному им самим распорядку без отклонений и исключений. Работа с документами — основная обязанность военного его ранга. В отставке положено писать мемуары. Значит, он будет их писать.
Как и положено, как он прочитал в массе других аналогичных творений, схожих настолько, будто их писал один и тот же сотрудник «Ветерана», начинаем последовательно и неспешно. Сначала описание рода, его традиций, сдержанное перечисление достижений и завоеваний предков. Это писалось легко. Все традиции, достижения и завоевания он с детства знал на память. Но старательно и пунктуально выверял по манускриптам каждую дату и имя. Конечно, это отнимало время, но… Во-первых, ему некуда спешить. А во-вторых, некому это поручить. После пяти лет невостребованности у отставника изымается адъютант, а наём штатского секретаря нежелателен. Приходится самому.
Яржанг Юрденал пересчитал написанные строки и удовлетворённо вложил лист в бювар. Дневная норма выполнена! Как говорится, пустячок, а приятно. Жёсткий, не нарушаемый ни при каких обстоятельствах распорядок, задаваемые самому себе и неукоснительно выполняемые задания. Никакой расхлябанности и прочего штатского разгильдяйства. Дисциплина и субординация — основы основ. А