Безумные сказки Андрея Ангелова. 2021 год - Андрей Ангелов

Клюев вскочил с целью дать драпака. Мордовороты поймали Клюева на пике вскока и внушительно заломали. Интересная пятёрка направилась к выходу. У порога дорогу процессии преградил метрдотель Ханжа.

— Вы не заплатили за четыре килограмма еды и за два литра пунша, — изрек Ханжа, глядя на братьев как на говно. — А вы не заплатили за гжельский винегрет. — Метрдотель погрозил Клюеву скалкой.

— Слышь, перец, ты офонарел? — обомлел от метрдотельской наглости мафиоза.

— Не-а. Офонарели вы, ведь у вас на роже фонарь, — учтиво рассмеялся Ханжа.

Мордовороты знали толк в кабацких шутках и искренне заржали. Армеец глупо улыбнулся — не зная, как реагировать.

— Перец, мы из Мафии! А чувак, сожравший гжельский винегрет — наш пленник!

Кибалда и Скальпель приосанились. Армеец быстренько слинял, от греха.

Ханжа побледнел от страха:

— Пардоньте, не за тех принял! — метрдотель отбил челом и выкинул скалку. — Простите, братва! — поклонился отдельно мордоворотам.

Ханжа отошёл в сторонку, уступая дорогу. Путь продолжили вчетвером.

27. Бетонка мафии

У двери в Тайную Комнату — подобно кремлёвским курсантам в смысле недвижности — замерли Трюфель и Молоток, — мордовороты с косой саженью в плечах. Этикет церемониала, лично разработанный Михал Михалычем, требовал стоять именно так. А кто стоял иначе — у того резали половые яйца.

Четвёрка подрулила к охране.

— Приветсон, братва! — важно сказал Нафаня. — Я достал нужного Михал Михалычу чувака. Дайте его завести в Тайную Комнату.

— В Тайную Комнату сейчас нельзя. Там… — Трюфель нагнулся к шелудивому уху мафиозы и вдвинул туда шепот.

— Пленник может посидеть пока в Бетонке, — популярно объяснил Молоток.

Разъяснение не вызвало возражений. И вызвать не могло.

— Кибалда и Скальпель! Идём в Бетонку!

Спустя 20 минут.

Бетонка представляла собою квадратную цементную коробку без окон, обоев, побелки и мебели. Единственная батарея-радиатор излучала хладнокровное тепло. Под потолком — в пяти метрах от пола — электрическая лампочка без абажура и без света.

Хрен Моржовый пинком загнал Клюева в тюрягу, захлопнул железную дверь и заставил тускло светить лампочку. А сам приставил бычье око к дверному глазку.

Клюев осмотрелся. У дальней стены, спиной к двери, у батареи, спало тело. Солдатик пошевелил его носком армейского ботинка.

— Эй!

Тело замычало и повернуло к Клюеву заспанное лицо.

— Профессор!? — ботинок чуть не провалился от стыда под бетонный пол. И если б пол не был бетонным — то наверняка бы провалился.

— Мафия подстрелила, — Профессор обнажил лодыжку, перемотанную бинтом. — Томка и Фёдор утекли, а я…

Клюев вернулся к двери и залепил глазок слюной. Хрен Моржовый получил приказ войти в Бетонку только в случае начала Атомной войны. Поэтому он вознегодовал за дверями, не смея открыть дверь.

Солдатик присел перед бомжем на корточки, и интимным шепотом спросил:

— Ты был в Тайной Комнате?

— Да… — Леденящий страх сковал суставы и эмоции Профессора. Клюев крякнул и дал сокамернику пощечину. Это помогло, — бомжеский испуг исчез, а дезертир озвучил чарующий план:

— Профессор! Отодвинь задницу от стены. Я достану из-за батареи револьвер системы «Кольт». Потом ты стучишь в дверь с криком: «Братва! Началась Атомная война!». Заходит Хрен Моржовый, я его убиваю выстрелом в глаз, и мы валим в пампасы.

— Привет-привет, мой юный гусь! Я одиночества боюсь! — от души поржал Профессор. Однако под укоризненным Клюевским взглядом зад от радиатора он всё-таки отодвинул.

Валера пошарил за батареей и вытащил из-за неё револьвер «Кольт». В барабанном гнезде желтел один боевой патрон.

Профессор впал в шок. Шок не помешал извиниться за недоверие, выраженное в грубой циничной форме.

28. Свинук и Свинятин

Где-то за храмом слышался пружинистый стук топора о дерево. Михал Михалыч услышал звуки, как только вылез из своего лимузина с помощью Ливера. Босс и его охранник прошли в храмовую калитку, обогнули здание церкви и очутились в глубине двора. Там Мафия увидела широкоплечую, косматую и длиннобородую личность мужеского рода, с ясными очами. Голую до пояса — грудь и живот покрывали густые заросли волос с капельками пота.

Амбарыч воткнул топор в чурку, разогнул спинушку, очи лучились васильковым благодушием:

— Здравствуйте, люди!

Михал Михалыч сделал Ливеру удерживающий Жест, а сам выступил вперед:

— Ты — Амбарыч?

— Я — Амбарыч, мил человек.

— Бери ключи и отпирай храм! Там висит моя доска, я её забираю!

— Вы — грабители? — церковный сторож не очень охотно похрустел силушкой.

— Нет! Грабители грабят. А я намерен забрать то, что моё.

Служка недовольно закряхтел:

— Намедни отец Серафим имел со мной долгую беседу. Назвал меня мракобесом и инквизитором. Если я вам набью сейчас мордени, то батюшка может не по-децки осерчать. Но… я ж не виноват, что богохульники сами ко мне липнут!

— Амбарыч! Открывай храм или потеряешь половое яйцо!

Сторож, не торопясь, надел кафтан и засучил рукава. Михал Михалыч сделал Ливеру приглашающий Жест. Мордоворот встал в боксёрскую стойку. А Амбарыч, изловчившись, схватил его двумя руками за ноги — как дубину, и с размаху ударил этой «дубиной» Михал Михалыча. Опытный главарь Мафии успел присесть, и Ливер ударил воздух, а потом Им стукнули о землю.

Сторож отряхнул по-мужицки руки, в упор глянул. Обычно после демонстрации силы наступала сила демонстрации: ещё не поверженный противник убегал. Только с Михал Михалычем это обломилось — он выдернул из кармана револьвер:

— Ты откроешь храм, Амбарыч! Или отстрелю тебе половое яйцо!

Сторож испугался и зажал промежность обеими руками. Вдруг за спиной Шефа прозвучала просьба:

— Эй, чувак, брось пушку! В противном случае стреляю на счёт «два». Раз!

Босс медленно бросил револьвер на землю и быстро поднял руки вверх.

— Поверни морду к нам!

Михал Михалыч развернулся задом к Амбарычу. Встревоженным глазам мафиози предстали двое полицейских парней в штатских бушлатах: помоложе и постарше.

Старший держал табельный пистолет, а у младшего в руке был пластиковый Пакет — вроде тех, с которыми студенты ходят на занятия, таская в них учебники и тетрадки. Пакет отливал бирюзовым фиолетом и брякал железом при каждом движении.

— А, Свинук! — поморщился главарь Мафии.

— Михал Михалыч! — радостно воскликнул полицейский с пистолетом. — То-то, смотрю, тачка у ограды знакомая. Теперь не отвертишься!

— И что ты мне, Свинук, можешь припаять?

— Незаконное ношение оружия, угрозу убийством… И это только начало твоих, уголовно наказуемых, деяний.

Парень с Пакетом прибрал револьвер мафиози и дерзко крикнул:

— Глотай воздух свободы, Михал Михалыч! Вряд ли в обозримые двадцать лет ты им будешь дышать!

— Ты кто такой!? — встал в позу криминальный шеф.

— Он — мой напарник по фамилии Свинятин, — просветил полицейский с оружием.

— Родственнички, твою мать! Вся ментура — родственнички… — укоризненно проворчал Михал Михалыч.

— Мы не родственники, — поправил Свинятин.

— Мы просто работаем вместе, — подтвердил Свинук. Он посадил мафиози на травку, закурил сам и разрешил закурить пленнику. Слабо шевелящегося Ливера полиция не тронула: может, не заметила, а может, он им был и не нужен.

Свинятин вызвал патрульный экипаж и занялся церковным сторожем.

Спустя 24 секунды.

— Вы — Амбарыч?

— Я…

— Я — мент Свинятин. Моя должность называется: младший опер столичной уголовки, — парень показал красную книжечку. — Вообще-то, мы с напарником приехали специально к вам. Чувак… которого вы ударили сегодня утром — он… навсегда превратился в труп.

— Я потихоньку ударил! — вознегодовал Амбарыч.

— Уголовный Кодекс не поощряет бздёж… — зачем-то отметил Свинятин. — Вы грохнули бандюга Гориллу, которого надо было грохнуть ещё лет пятнадцать назад. Поэтому не сцыте, мы со Свинуком вас отмажем! Но это потом, а сейчас мне надо взять с вас показания.

— Какие-такие показания!? — взъерепенился сторож.

— Я опишу всю хренотень, что здесь случилась. А вы — подпишите. Чувак, что хотел вам отстрелить половое яйцо — это Михал Михалыч, главарь столичной Мафии. Идейный вдохновитель двух сотен убийств, организатор наркотрафика, владелец полусотни подпольных борделей, главный поставщик левого спирта, половой извращенец и садист. Ну, это чтобы вы прониклись правильно…

Амбарыч насуплено слушал и проникался.

— …Будет предварительное следствие с выносом мозга, — со знанием дела