Жуков. Портрет на фоне эпохи - Лаша Отхмезури

«Марс», или Как спрятать катастрофу

Вплоть до 6 декабря он мотался между Калининским и Западным фронтами. Он находился там снова в период с 9 по 29 декабря. Иными словами, из сорока дней, которые занимают окружение в Сталинграде немецкой VI армии и отражение попытки фельдмаршала Манштейна прорвать снаружи советское кольцо, тридцать семь Жуков провел в полутора тысячах километров от района главного сражения. Можно предположить, что столь долгое время его там удерживало нечто крайне важное. Однако если осуществлению «Урана» он в своих «Воспоминаниях» посвящает двадцать страниц, тому, что происходило в Торопце, на КП Калининского фронта, и в Корчиково, на передовом КП Западного фронта,  – всего лишь три с половиной страницы. Он лгал относительно сроков этой таинственной операции (десять дней – по его словам; в действительности – двадцать шесть), не упоминал ее названия, завуалированно говорил о полунеудаче, вину за которую возлагал на командующего Западным фронтом Конева, и вообще представлял ее как некую отвлекающую операцию, предпринятую с целью сковать силы немцев и не позволить им перебросить подкрепления под Сталинград. В действительности Жуков скрывает самый крупный провал в своей карьере – операцию «Марс».

Решение о проведении «Марса» было принято не в ноябре – то есть в последний момент – как пишет Жуков, для облегчения задачи советских войск под Сталинградом. Он сам придумал этот план и предложил его в конце сентября или в начале октября, во всяком случае, не позднее, поскольку мы располагаем директивой, назначающей начало операции на 12 октября. «Марс» был не отвлекающей, а стратегической операцией, цели которой и задействованные в которой силы и средства были по меньшей мере столь же масштабны, сколь и цели «Урана» и средства, выделенные для него. Похоже, Жукову не составило труда убедить Сталина. У двух стратегических наступлений, проводимых одновременно на расстоянии 1500 км одно от другого, больше шансов на успех, чем у одного, говорил он. Половина наших резервов находится на полпути между Ржевским выступом и Сталинградом: они могут быть направлены туда или сюда, в зависимости от того, как будет развиваться ситуация. Калининский и Западный фронты – самые мощные в Красной армии, в них входит 35 % пехоты и 50 % танковых войск, то есть 1,9 миллиона человек, 24 000 орудий и минометов, 3300 танков и 1100 самолетов. Больше, чем сосредоточено под Сталинградом. Наверное, Жуков напомнил Сталину, что в июле и в августе ему не хватило совсем немного, чтобы победить Моделя, который вряд ли успел подтянуть свои резервы, тогда как советские войска получили пополнения. Наконец, в стратегическом плане разгром группы армий «Центр» приблизит Красную армию к окончательной победе над Германией гораздо больше, чем победа в районе Дона. От Смоленска до столицы рейха всего лишь 1400 км, от Ростова-на-Дону – 2300 км. 26 сентября, в дополнение к своим обязанностям по подготовке наступления под Сталинградом, Жуков получил от Сталина единоличное командование операцией «Марс». Наблюдать за реализацией «Урана» остался один Василевский.

Сегодня, особенно благодаря работам Дэвида Гланца, нам известен размах операций, названных «планетарной системой», задуманных в сентябре 1942 года Ставкой и Генштабом, Жуковым и Василевским. Германская армия должна была быть разбита двумя двойными операциями. «Уран» направлен на окружение VI армии Паулюса. Его сын, «Сатурн», призван развить успех: овладеть Ростовом-на-Дону и отрезать на Кавказе всю группу армий «А». На севере «Марс» срезает Ржевский выступ; его брат, «Юпитер», овладевает Вязьмой и Смоленском, а затем берет в котел группу армий «Центр». Четыре планеты должны к началу 1943 года полностью обрушить немецкий Восточный фронт.

Неблагоприятные погодные условия и трудности со снабжением заставили перенести начало «Марса» с 12 октября на 28-е. Потом, по причинам, о которых мы можем только догадываться, Жуков попросил перенести начало на 25 ноября, после начала «Урана». Возможно, он хотел извлечь пользу из успеха Василевского под Сталинградом, что оттянуло бы далеко от Ржева немецкие танковые резервы? Или же он мечтал затмить «Уран», начав раньше срока «Юпитер» в обстоятельствах, казавшихся ему благоприятными? Оба объяснения могут соединиться. Показательно, что 16 ноября Жуков изъял из операции «Марс» 2-й мехкорпус, чтобы передать его «Юпитеру». Сделав это, он усилил войска, предназначенные для достижения стратегической цели (Смоленск), ослабив те, что были предназначены для достижения оперативной цели (Ржев). Тем самым он ослабил среднее звено в цепочке, разработанной теоретиком Варфоломеевым: «Сражения являются средством операций. Тактика есть материал оперативного искусства. Операции – средства стратегии, а оперативное искусство – материал стратегии».

План Жукова, над которым работали также Пуркаев, командующий Калининским фронтом, и Конев, командующий Западным фронтом, был крайне сложен. Комплекс «Марс» – «Юпитер» предусматривал три серии операций, каждая из которых разделялась на множество боев, а они, в свою очередь, на прорывы и их развития. Для удобства отсылаем читателя к карте на с. 432. Вся эта конструкция зависела от успеха первой операции: атаки силами четырех армий с трех сторон на Ржевский выступ. На Западном фронте 20-я армия должна была наносить главный удар возле реки Осуга, севернее Сычевки, по боку выступа. Для развития прорыва она имела два танковых и один кавалерийский корпус. С противоположной стороны 41-я армия Калининского фронта наносила еще более мощный удар возле Белого (имея один механизированный корпус); ее поддерживала 22-я армия в долине Лучесы. Это у 41-й армии Жуков забрал мехкорпус, чтобы передать его «Юпитеру» – ему еще придется пожалеть об этом своем решении. На северном фасе выступа 39-я армия пыталась совершить второстепенный прорыв на Молодой Труд. В общей сложности 668 000 человек и около 2000 танков должны были сокрушить IX армию генерала Моделя, в которой было 15 пехотных, 5 танковых и одна кавалерийская дивизия (270 000 человек и 650 танков и самоходных артиллерийских орудий). В целом во всем, кроме авиации, Жуков имел трехкратное превосходство над Моделем.

Модель с середины октября знал о готовящемся против его армии наступлении, день и час начала которого советские перебежчики сообщили ему за неделю до 25 ноября; также германская разведка якобы получила сведения о подготовке русскими наступления на этом участке фронте от своего агента в Москве Макса, но этот вопрос до конца неясен. В общем, у Моделя было время переместить свои танковые резервы в центр, усилить оборонительные рубежи и подвезти дополнительные боеприпасы. Еще три танковые дивизии, оставшиеся в резерве группы войск, были приведены в максимальную боевую готовность. Жукову предстояло наткнуться на мощную систему обороны, о чем он не знал из-за отсутствия достоверных разведданных о противнике. Это незнание можно поставить ему в упрек.