Наследство. Огонь и меч - Саймон Браун

Прадо выпучил глаза. Не могло быть никаких сомнений в том, кто такой этот рослый бородатый мужчина, выступивший из группы своих телохранителей. В волосах у него прибавилось седины с тех пор, как Прадо в последний раз видел короля Томара, но его карие глаза по-прежнему оставались самыми печальными из всех, какие доводилось видеть Джесу; казалось, их наполняла боль всего мира.

Местные сразу преклонили колено, в том числе и грив. Йомен Этин к этому времени весь обливался потом, чувствуя себя словно крыса, угодившая между двумя очень голодными змеями. И сильно сожалел, что не остался сукновалом.

Наемники колен не преклоняли, но, за исключением Прадо, отвели глаза, избегая встречаться взглядом с королем. Прадо лишь самую малость склонил голову. Король проигнорировал его и обратился к йомену Этину.

— Свой долг грива ты выполнял с похвальной храбростью, — сказал Томар. — К несчастью, то, о чем тебе говорил Прадо, правда. Королеве Ариве отлично известно о его действиях в этой долине прошлым летом, и она дала ему особое задание, которое не терпит задержки. Все обвинения против него сняты.

Не смея прямо посмотреть на своего короля, грив энергично кивнул.

— Понимаю, ваше величество.

— Встань, — велел король, и грив поднялся на. ноги. Томар извлек из пристегнутых к седлу ножен собственный меч и подал его рукоятью вперед гриву. Грив принял его, руки у него при этом дрожали, словно осенние листья на дереве. — В знак моего доверия этому человеку и моей решимости видеть подобную преданность своему делу вознагражденной, он будет отныне действуя в качестве грива Арранской долины носить мой меч. Если ему будет нанесен какой-либо вред или учинены какие-либо помехи, я гарантирую, что совершившие это будут найдены и наказаны.

Король Томар посмотрел прямо в глаза Прадо.

— Всем понятно?

Прадо напряженно кивнул. Никто другой больше не сказал ни слова.

— Сколько еще вы намерены пробыть в Чандре? — спросил его Томар.

— Долину мы покидаем сегодня. Проедем в дне пути от Спарро, а потом на север в Хьюм.

— Это должно занять не более трех-четырех недель.

— Четырех-пяти, в зависимости от того, как пойдет вербовка.

— Четырех, — стоял на своем Томар.

— Ладно, — вздохнул Прадо.

Томар повернулся к Барису.

— Оставайся с наемниками, пока они не покинут Чандру.

— Ваше величество…

— Надеюсь, мы никогда больше не встретимся, Джес Прадо, — промолвил Томар и повернул коня. Охрана последовала за ним, за исключением Бариса, который спешился и встал рядом с йоменом Этаном.

Прадо крякнул разок, а затем приказал Фрейме продолжать запись новобранцев.

— Но никаких новобранцев больше нет, — указал Фрейма, и это было правдой. Все местные, выстроившиеся в очередь на запись в отряд, куда-то пропали.

— Думаю, пора покидать долину, генерал Прадо, — непринужденно обронил Барис.

ГЛАВА 9

Олио сидел, прислонившись к стене дома. Старая древесина стен обветшала, и он почувствовал, как какая-то щепка впивается ему в спину сквозь рубашку. Это заставило его открыть глаза. Он попытался сглотнуть, затем выпрямился, подымаясь на ноги — и снова осел, привалившись к стене. В правой руке Олио держал пустую кожаную флягу. Он перевернул ее, и на ладонь ему упало несколько капель.

— Ничего не осталось? — вслух подивился он.

Ему смутно помнилось, как он после вечерней трапезы стащил эту флягу с одной из кухонь дворца. Если ему предстояло быть генералом, он вполне мог выпить разок — напоследок. Никто не видел, как он стянул ее, и никто не помешал ему покинуть после этого дворец. Потом он, казалось, много часов бродил по городу, посетив по пути по меньшей мере две таверны для пополнения опорожненной фляги.

Олио огляделся по сторонам. Было темно, и он не особенно разглядел улицу, на которой находился. Судя по тому, как нависали над улицей дома, его, надо полагать, занесло в старый квартал города. Кругом не было ни души. В десяти шагах от его ног валялась дохлая собака, маленькая и облезлая, с белесыми глазами, и что-то внутри нее копошилось там, где у псины был желудок, вызывая рябь на собачьей шкуре.

Он снова попытался встать, но смог справиться с этим, только держась свободной рукой за стену. Олио сделал шаг, затем другой и вынужден был остановиться. Земля у него под ногами закружилась, и он упал. Он снова попытался сглотнуть, но возникало такое ощущение, словно его язык прилип к небу.

Олио услышал позади шаги и обернулся. Мимо него пыталась незаметно пройти молодая женщина с закутанной в шаль головой. Она тащила за собой босоногого мальчика с сопливым носом.

— Мама…

— Не смотри. Нам надо домой.

— Он болен, мама.

— Я не болен, — произнес вслух Олио. — Я генерал. Подать мне моего коня. — Он попытался встать, но безуспешно. — А еще лучше— подать мне мою карету.

— Мама?

Но мама лишь ускорила шаг, буквально оторвав мальчика от земли, таща его мимо пьяного.

Олио поглядел им вслед, чувствуя себя немного униженным.

— И кроме того, я принц! — крикнул он им вдогонку, но они лишь продолжали уходить.

— Мне следовало надеть мою корону, — сказал себе Олио. Он сидел прямо рядом с дохлой собакой. Из дыры в собачьем брюхе высунулась крысиная голова, понюхала воздух и снова исчезла.

Хоть он теперь и сидел, земля под ним, казалось, по-прежнему вращалась. Он опустил руки, оперся о землю ладонями, но они будто ничего не нащупали. Олио рухнул набок и лежал согнувшись, выпустив наконец из руки кожаную флягу. Миг спустя около него остановились двое мужчин в капюшонах. Один склонился над ним и слегка потряс его за плечо.

— Он болен, — сказал не нагнувшийся к нему.

— Он напился, — поправил его склонившийся. Он нащупал под рукой у себя дорогую ткань. — Наверно, какой-то аристократ. — Он ухватил Олио за подбородок и повернул его лицом к себе. — Не может этого быть.

— Кто это?

— Не может этого быть. — Склонившийся над Олио встал. — Приведи отца Поула. А я останусь здесь с ним.

— Отца Поула?

— Живо! Со всех ног!

Брат-мирянин разбудил примаса Гироса Нортема.

— Ваша милость, у меня срочное сообщение от отца Поула.

Нортем помотал головой, стряхивая последние остатки сна, и поднялся в сидячее положение. Брат-мирянин подал ему чашу с подогретым вином. Примас жадно осушил ее.

— Сообщение принес он сам?

— Его оставил другой брат-мирянин у отца Тери, который сегодня ночью на бдении.

— Дай-ка мне его.

Брат-мирянин забрал пустую чашку и передал ему записку. Нортем быстро прочел ее, и прочитанное заставило его застонать вслух.