Записки охотника Восточной Сибири - Александр Черкасов

Шагжой, несмотря на свой топорный склад, чрезвычайно легки и бегают весьма быстро по самым непроходимым трущобам тайги. Их не сдержит ни слепая чаща, ни кочковатые топкие болота, ни поднебесные вершины хребтов, ни скалы, ни утесы, ни страшные россыпи. Даже по гладкому льду шагжой ходят без боязни и не падают. Следить шагжоя охотнику чрезвычайно трудно, а иногда и невозможно, потому что догадливое животное, спасаясь, нарочно бежит в такие отбойные места, где трудно пробраться охотнику, а иногда и невозможно, в особенности верхом. Только орочоны, обитатели тайги, ловко преследуют шагжоев пешком или на оленях, которые ничем не уступают своим прародителям в способности ходить и бегать.

Русские промышленники в Забайкалье бьют шагжоев чрезвычайно мало, и то случайно с ними встретясь, а нарочно промышлять их не ездят, потому что в лесах много дичины кроме шагжоев, которая далеко лучше и вкусом мяса и пушниной. Да и орочоны охотятся за шагжоями тогда, когда нет возможности промышлять другого зверя. Подкрасться к этим животным нетрудно, они доверчивы и непугливы, но преследовать их чрезвычайно трудно. Кроме того, русские промышленники, частенько встречаясь с ними, не стреляют их, и не потому, чтобы не хотели, — нет, и из боязни убить вместо шагжоя домашнего орочонского оленя, так как животные эти сходны между собою по виду; даже орочоны иногда ошибаются и потом дорого платят хозяевам убитого оленя. Действительно, их распознать трудно, особенно в лесу, в чаще. Русские промышленники при встрече с шагжоями обыкновенно хватают себя за волосы тогда, когда испуганные животные побегут спасаться, потому что ручные олени никогда не убегут от человека, а напротив, придут к нему, ожидая подачки или надеясь полизать мочу человека, которую они так любят. Стоит только приготовиться в виду оленя к известному отправлению, как олень непременно подойдет к вам и будет дожидать конца действия. Шагжои чрезвычайно любят солончаки и нередко ходят на изюбриные солонцы и солянки, спускаясь летом с огромных хребтов только затем, чтобы полизать солонцеватой земли. Плавают они с удивительной легкостью. Летом, в сильную жару, чтобы охладиться, они ложатся в холодные ключи, особенно после преследования. Хищные звери их давят, особенно молодых, а тем более телят.

В Забайкалье самое большое количество шагжоев убивают туземцы осенью, во время течки животных. Испуганный дикий олень, бросившийся спасаться, часто, но ненадолго останавливается, чем отличается от изюбра и чем подвергает себя большей опасности, ибо проворный тунгус в тот или другой момент остановки зверя успеет приготовиться к выстрелу и вовремя послать смертельную пулю. Течка шагжоев бывает преимущественно под подолами хребтов, утесов, россыпей. Если охотник скрадывает дикого оленя и зверь не поднимает короткого хвоста, это хорошо, это значит, что шагжой не слышит врага; если же он подберет брюхо, завертит своим поднятым хвостом, начнет прислушиваться — дело дрянь; в этом случае мешкать нечего, и если удобно, то стрелять, и стрелять как можно скорее, ибо шагжой немедленно бросится убегать. Поднятый хвост оленя есть верный признак его осторожности.

Течка оленей и шагжоев бывает, как я сейчас сказал, осенью, как и всех сродных им животных. Она очень походит на гоньбу изюбров и сохатых, а потому говорить об этом не стану. Выкармливание молодых — тоже. Вообще олени одарены хорошим слухом, зрением, обонянием и тонким инстинктом. Голос их состоит из хриплого мычания или, лучше сказать, грубого сиплого хрипения, иногда хрюканья, похожего на свиное. Почуя опасность, олени обыкновенно смотрят в ту сторону, где им что-либо показалось или послышалось, бьют передними ногами и тихонько похрюкивают. Самые большие шагжои бывают несколько меньше матерых изюбров, и шкурки их выходят до 12 четвертей в длину.

Хотя олени вообще и линяют дважды в год, но цвета шерсти не изменяют; вся разница состоит в том, что зимою волос на них длиннее, гуще и пушистее. Из оленьих шкур делают прочные и теплые дахи, а из ног шьют обувь. Кроме того, туземцы из оленьих шкур приготовляют покрышки на свои юрты, теплые мешки для ночевок зимою, а с ног и головы шьют ковры, чепраки под оленьи седла и обтягивают походные вьючные чемоданы (на манер русских плетеных турсуков) или же делают обыкновенные вьючные сумы. Из больших бычьих шкур, которые очень толсты и тяжелы на одежду, приготовляют превосходные половинки (лосина, замша). Хорошие оленьи шкуры продаются переторговцами от 1 до 3 руб. сер. за штуку. Из первых же рук, от туземцев, их можно покупать гораздо дешевле, особенно выменивая на порох, свинец, муку, сухари, соль, в особенности вино и разные железные поделки, пригодные к их кочевой жизни, к их простому очагу.

Олени меняют рога ежегодно, так что осенью они их теряют, а к весне у них вырастают новые, мягкие, покрытые кожей, как у изюбров, но рога оленей не имеют свойства пантов и потому ценятся дешево. Оленья самка тоже имеет рога. Олень вполне заменяет и лошадь и корову у здешних кочевых жителей лесов — орочон. На оленях они ездят верхом без седел и с седлами, без стремян; на них перевозят с одного места на другое весь скарб, словом, семья перекочевывает со всеми принадлежностями бивачной жизни. Некоторые самок называют вязанками; они ценятся дороже самцов, и богатство орочон считается обыкновенно по количеству самок. Самцы употребляются для верховой езды, а самки преимущественно для перевозки багажа вьючными, и так как они при путешествии всегда связываются одна за одну на поводках, то по этому случаю и произошло название вязанок. Быков по большей части холостят, потому что нехолощеные быки во время течки оленей, осенью, бывают чрезвычайно злы и бросаются даже на людей.

Для оплодотворения самок каждый хозяин обыкновенно оставляет одного или двух быков и держит их во время гоньбы отдельно, с величайшей осторожностию.

В марте и апреле бывают уже молодые телята, которые родятся по одному у каждой самки. Маленькие олени чрезвычайно игривы, живы в движениях и скоро привыкают к рукам человека. Годовалый олень уже в состоянии носить легкие вьюки. Несмотря на это, спинная кость оленей чрезвычайно слаба; вот почему туземцы, ездя на них верхом, садятся всегда на плечи, а не на спину. Русских, как людей более здоровых и тучных, чем орочоны, возят только редкие олени. Человек, весящий более пяти пудов, на олене ехать не может — животное под ним тотчас ложится. Ездить на оленях верхом гораздо труднее, чем на лошадях; тут надо иметь особую сноровку и навык, и хороший кавалерист без привычки на олене далеко не уедет. Зато на нем можно проехать по таким местам, например топким болотам, каменистым россыпям, где на лошади нельзя и подумать пробраться.