Варяжская сталь: Герой. Язычник. Княжья Русь - Александр Мазин

– И что же? – Добрыня нахмурился.

– Не хотелось бы, чтоб с ним… произошла беда.

– А какое дело тебе до Ярополка? – с неодобрением в голосе произнес Добрыня. – Ты не пошел с ним в Родню. И сыновей своих с верными тебе воями – не пустил. Это правильно. Владимир – старший брат. Ярополку надлежало ему повиноваться, а не противиться.

Тут Добрыня остановился, подождал – не станет ли Сергей возражать?

Сергей не стал. Слова – всего лишь слова. Правды в них – чуть. И они оба это знают.

– Судьба Ярополка – в руке его старшего брата, – после паузы продолжал Добрыня. – Владимир сам решит, как поступить. Или ты считаешь иначе?

– Нет, – покачал головой Сергей. – Но есть одна змеюка, которая может решить за Владимира. Ее зовут – Блуд.

Добрыня усмехнулся:

– Возможно, тебя это удивит, но Блуд не первый год служит Владимиру. Он уже давно признал, что правда – на стороне моего племянника.

– Для Блуда правда всегда на той стороне, где доход, – возразил Сергей. – Не думаю, что тебя это удивит, воевода Добрыня.

– Он будет вознагражден по заслугам, – ответил Добрыня. – Он это заслужил. Но при чем тут Ярополк?

Сергей подавил раздражение. Напомнил себе, что Добрыня ничуть не менее хитер, чем Блуд.

– Кому бы ни служил Блуд, Ярополк всегда будет считать его предателем, – спокойно сказал Сергей – Блуду это ведомо. Ему не нужен Ярополк – князь и брат Владимира. Ему вообще не нужен живой Ярополк. Живой Ярополк намного опаснее для предателя Блуда, чем для великого князя Владимира.

– Чего ты хочешь, боярин? – напрямик, к большому удивлению Сергея, спросил Добрыня.

И Сергей тоже решил не юлить.

– Утром к Детинцу подойдут люди, – сказал он. – Уважаемые киевляне, добрые воины, которые могут неплохо послужить Владимиру, если не будут сомневаться в его чести и праве. Я хочу, чтобы ты приказал впустить их в Детинец. Пусть они увидят, что Владимир обошелся с братом по Правде.

– Добро, – неожиданно легко согласился Добрыня. – Их впустят. Еще вина, боярин?

Глава тридцать первая

Великий князь киевский Владимир Святославович

Эту ночь Ярополк спал хорошо. Дома. В своей постели, с любимой женой и надеждой, что все как-нибудь устроится. В конце концов, можно быть счастливым и не будучи великим князем киевским. Маленькое княжество, тихий город, простые заботы… Если здраво рассудить, может, и лучше, если Владимир станет великим князем…

«Живая собака лучше мертвого льва» – как сказано в Писании.

Хорошо спал Ярополк. И проснулся в добром настроении. В ожидании чего-то хорошего… Вот он, наконец, помирится с братом, и всё закончится.

– Всё будет хорошо, – сказал Ярополк жене, покидая княжеские покои.

И сразу приятная новость: стража у его дверей сменилась. Теперь здесь стояли его собственные дружинники, приветствовавшие князя как подобает.

Ярополк сразу ощутил прилив сил. Расправил плечи, вскинул голову гордо… А когда вышел на двор Детинца, то и вовсе возгордился. Половину Детинцова двора занимали свои. Не нурманы и северяне, а добрые киевские вои. Впереди – бывший его воевода Артём. Рядом с Артёмом – Варяжко…

Варяжке Ярополк ласково улыбнулся. Он забыл, что велел воеводе остаться в Родне. А вот на Артёма глянул холодно. Чтоб понял воевода: не так легко будет получить у князя прощение за свое отступничество.

У той части терема, которую занял Владимир, стояли викинги. Свеи. Сотни две. Пришедших с Артёмом и Варяжкой гридней было раза в три больше.

Ярополк еще более взбодрился. И настроение его переменилось. Из покоев он вышел смиренным младшим братом. Сейчас по мощеному двору Детинца шел уже великий князь киевский…

Сергей и Добрыня смотрели на идущего Ярополка с балкона одной из малых башен.

– Видишь? Я сделал то, что ты просил, – сказал Добрыня. – Теперь пусть договариваются братья.

Сергей промолчал. Он видел не только стоявших внизу киевских гридней, но и лучников Владимира, укрывшихся на галереях терема и в башнях внешней стены. Хотелось надеяться, что Артём тоже видит и стрелков, и нурманов Сигурда, перекрывших ворота. Стоит Добрыне подать сигнал – и двор киевского Детинца превратится в западню.

Перехитрил Сергея Добрыня. Собрал разом всех, кто может встать за Ярополка. Если что – разом и прихлопнет.

Одно хорошо: вот он, воевода Добрыня, рядышком. А охрана его – в десяти шагах. Один взмах сабли – и Владимиров дядька без головы. Но это – крайний случай. Если бойни будет уже не избежать…

…Надменный взгляд Ярополка поразил Артёма в самое сердце. Он, Артём, всем рискнул, чтобы спасти князя, а тот посмотрел на Артёма будто на пса нашкодившего. Глянул – и точно заморозил. Замешкался Артём.

А Ярополк как ни в чем не бывало гордо прошагал через двор к строю свеев. Один.

Варяжко спохватился первым. Кинулся в князю. За ним – еще несколько воев.

Ярополк даже и не подумал их дожидаться. Прошел меж расступившихся викингов, не глядя по сторонам, поднялся по ступеням и вошел в предупредительно распахнутые двери.

…А строй свейский, пропустив Ярополка, тотчас сомкнулся, отрезав от князя Варяжку и остальных.

Варяжко в растерянности схватился за меч…

…Ярл Дагмар, наблюдавший за происходящим с верхней ступени лестницы, заинтересовался: неужели варяг настолько храбр и безрассуден, что, считай, в одиночку кинется на целый хирд? Владимир просил ярла не трогать русов. Но если этот варяг сам кинется в драку, Дагмар спустит своих хирдманнов. Не только те две сотни, что стоят снаружи. Две тысячи храбрецов прячутся сейчас в тереме, готовые ударить в любой момент…

Нет, удержался варяг. Выпустил рукоять, оглянулся – в надежде на поддержку…

…Артём еле заметно покачал головой. Он видел лучников, он слышал викингов по ту сторону ворот… Он узнал свейского ярла Дагмара и по позе его, по руке, лежащей не на рукояти меча, а небрежно зацепившейся большим пальцем за пояс, угадал силу, таившуюся позади дверей, за которыми скрылся Ярополк.

Прав был батя, когда не хотел вступаться за бывшего князя. Нельзя помочь тому, кто сам не хочет себе помочь. Был у Ярополка выбор: встретиться с Владимиром здесь, на подворье, вместе с теми, кто пришел его поддержать. И умереть с ними, если придется. А Ярополк опять их бросил…

Артём был неправ. Ему, воину с рождения, оказалось трудно понять того, кто с младых лет привык жить киевским князем. Кто привык, что все вокруг должны оберегать его. Ярополк родился при власти и не мог даже представить себя обычным человеком. В киевском тереме или в голодающей Родне. И сейчас, оказавшись среди врагов, он по-прежнему полагал себя всевластным князем.

Ярополк шел по коридору. Впереди проворно бежали двое отроков. Указывали путь, отворяли двери. Ярополк слышал за спиной топот сапог и звяканье железа. Он был уверен, что за ним спешат его гридни. Ярополк не оглядывался. Он – князь. Ему не подобает проявлять неуверенность.

Да только шагали за Ярополком даже не свеи Дагмара, а нурманы ярла Торкеля.

Именно их несколько месяцев назад бросил Владимир на бессмысленный штурм Киева.

Именно хирд Торкеля понес в этом походе самые тяжелые потери.

Хирманны Торкеля искренне ненавидели и город, который им до сих пор не позволили разграбить, и этого глупого князя, который вместо того, чтобы сражаться, удрал – и дал повод конунгу Вальдамару заявить, что по их договору грабить можно только те города, которые взяты мечом. А этот, самый богатый город Гардарики, самый жирный кусок, в который ни разу не впивались крепкие зубы викинга, – грабежу не подлежит.

Владимир ждал брата в малой посольской палате. Здесь Ярополк (а до него – Игорь, Ольга и Святослав) принимал посланцев дружественных государей. Как бы своих…

Владимир сидел на княжеском месте. Он был без брони – в одной лишь белой простой рубахе, расшитой красным узорочьем оберегов. Однако сапоги на Владимире были княжьи, алые, а выбритую по-варяжски голову украшала тонкая золотая диадема, когда-то принадлежавшая итильскому хакану. Часть отцовой добычи. Ярополк помнил эту диадему, потому что желал взять ее себе, но Свенельд настоял, чтоб вещицу отдали Владимиру, – были среди отцова наследства сокровища и получше.

– Здравствуй, братец, – первым поздоровался Владимир.

Но не поднялся навстречу. Остался сидеть, подчеркивая тем свое старшинство.

– Рад, что тебе хватило ума и смирения прийти сюда. Хотя вам, поклонникам ромейского бога, смирения не занимать.

Трудно было понять, говорит он серьезно или насмешничает.

– Ну подойди ближе, подойди. Поцелуй мне руку, и забудем о нашей мелкой распре.

Ярополк от таких слов попросту утратил дар речи. Он пришел на переговоры. Он пришел – как равный.

А этот… этот… Неужели он и впрямь думает, что Ярополк станет целовать руку сыну рабыни?! Где этот проклятый Блуд, который заманил его сюда? Ярополк наконец-то огляделся – и не обнаружил в палате никого, кроме вооруженных короткими копьями здоровенных нурманов, мрачно сопевших за его спиной.