Моя жена – ведьма. Дилогия - Андрей Олегович Белянин

Толпа ровным гулом выразила единодушное одобрение. Я пару раз пытался возмущённо открыть рот, но за креслом среднего вырисовывались чёрные фигуры неулыбчивых конвоиров. Теперь в их руках были внушительные копья, достаточно длинные, чтобы погасить любые попытки апелляции с моей стороны.

– Я – Верховный Жрец и судья великого Теночтитлана, вершу истинную справедливость везде, где люди нуждаются в защите их прав. Моя правая рука, – старец сделал красивый жест, – будет говорить устами бога мира пресветлого Кецалькоатля. Моя левая рука… – точно такой же театральный жест в сторону кресла из кожи и костей, – будет говорить языком бога войны чёрного Уицилопочтли. Люди могут ошибаться, но боги… никогда! Именно они решат твою судьбу, а мы последуем их воле.

Что-то вся эта система жреческого «правосудия» здорово напомнила мне знаменитый коммунистический лозунг: «Человек может ошибаться, но партия – никогда!» Сколько же измен, доносов, подлостей и предательств пряталось за такими красивыми словами… Я покачал головой и пожал плечами, всем видом демонстрируя полную покорность судебной процедуре.

– О Великий и Добродеятельный Кецалькоатль, учитель и наставник, слышишь ли ты нас?

Жрец справа вдруг начал судорожно дёргаться, делая глотательные движения, потом как-то успокоился, бочком устроился в зелёном кресле и невозможно знакомым голосом заявил:

– Слышу, слышу, естественно… Не ори так, дедуля, у меня аж все пробки из ушей повылетали. Сейчас сяду поудобнее и почирикаем на досуге…

Я закусил губу, чтоб не рассмеяться. Все прочие вытаращились так, что с них едва маски не попадали.

– О Громоподобный и Ужасный Уицилопочтли, воин, защитник и палач, слышишь ли ты нас?

– М-м… минуточку… – Тело жреца слева затряслось мелкой дрожью. – Кажется, я не туда попал… Нечистый дух, это опять твои штучки?!

– Ша, Циля! – примирительно вскинул руки безвольный жрец Кецалькоатля. – Ну, произошла маленькая ошибочка… Так набрось скидку, я ж после праздника. Щас резво поменяемся, готов?!

– Сделай милость.

Через несколько секунд оба жреца пришли в нормальное человеческое состояние, взвыли дурными голосами и попытались удрать. Не тут-то было! Левый убежал на два шага, правый на три, а потом каждого настигло неумолимое возмездие в лице светлой и тёмной половин моей души. Что ж, если эти работники культа всю жизнь разыгрывали «театр трёх актёров», то теперь у Верховного появились серьёзные проблемы. Сценарий наверняка оставался прежним, а вот текст у исполнителей серьёзно подредактировали… Неритмично подёргиваясь, словно от одноразовых электрических разрядов, два подсобных судьи вернулись к покинутым креслам и заняли свои места.

– Не тяни резинку, Верховный, она и так проверена электроникой! – весело заявил на весь зал тот, что выражал волю бога войны. – Правосудие надо вершить, пока не скисло! Или у кого-то из местных вшей другие предложения?

Если у кого они и были, то ни одна живая душа в зале не могла выговорить ни слова. Тот, кто не успел вытаращить глаза, уронил челюсть… Правый жрец ласково улыбнулся мне исподтишка и мягким голосом Анцифера поддержал:

– Действительно, не стоит затягивать процедуру этого фарса. Быстренько предъявите обвинения, Серёженька так же быстро даст исчерпывающий ответ, и мы дружненько закроем дело. Прошу вас начинать, уважаемый…

Верховный жрец дрожащей рукой сбил маску на затылок, открывая совершенно растерянное лицо, и попытался вытереть пот. Похоже, он полностью потерял контроль над ситуацией…

– О всесильные боги! Жизнь человека для вас подобна пылинке под ногами, – вы и не заметите, как она обратится в прах под вашей царственной пятой… Будьте же милосердны и ответьте: вы слышите нас?

– Ясен пень! Сколько можно спрашивать?! – нетерпеливо притопнул ногой Уицилопочтли.

– Вы готовы вершить свой праведный суд?

– Вершить суд может лишь Всевышний! – нравоучительно напомнило «вместилище духа Кецалькоатля». – И не перебивай меня, лукавый, это вопрос принципиальный. Если я и согласился на твою авантюру, так это не значит, что ты услышишь от меня бесстыжее враньё!

Верховный жрец беспомощно обернулся к левому жрецу, тот поудобнее вытянул ноги и попытался сунуть руки в несуществующие карманы:

– Да ты продолжай, продолжай, дедуля… Не обращай на нас внимания, лепи всё, согласно установленного процессуального порядка.

– Мабаско! Атешока! – жалобно взвыл Верховный, поочерёдно обращаясь к своим помощникам. – Что с вами?! Какую кару на вас обрушили небеса, замутив ваш ум и ожесточив сердца?

– Не понял грязных намёков! Циля, он в нас не верит!

– Ну, так объясни ему…

– Сергунь, может, ты? – повернулся ко мне левый жрец. Я пожал плечами – почему нет, жалко, что ли…

– Дамы и господа, все здесь присутствующие. Вы пригласили высокий суд для разбора моего уголовного дела. Хотя, с юридической точки зрения, нанесение некоторых побоев представителю неформальной религиозной общины может скорее расцениваться как лёгкое хулиганство. Во всяком случае, я своей вины не отрицаю и готов уплатить положенный штраф, если не очень дорого, конечно… В противном случае я лучше пятнадцать суток буду мести улицы. Далее, если мне верно растолковали суть процесса, то в тела уважаемых судей слева и справа должны были вселиться духи ваших богов Кецалькоатля и Уицилопочтли. Ну вот… не хочу никого обнадёживать, но духи действительно вселились. Не обессудьте, уж какие есть…

Я победно оглядел притихшую толпу и неожиданно поймал себя на том, что краем глаза вижу чернявого Фармазона, пытающегося с головой залезть ко мне в нагрудный карман. Мгновением позже, бросив своего жреца, в тот же карман поспешил и Анцифер. На мой удивлённый взгляд ангел только придушенно пискнул:

– Хозяева пришли!

Статуя Кецалькоатля явственно вздрогнула, а в глазах идола Уицилопочтли заметались зелёные огоньки. Всё помещение заполнил аромат свежесрезанных роз, и я невольно поёжился…

* * *

Похоже, нечто подобное ощутили и остальные. Зашевелившаяся было толпа на мгновение замерла, а потом люди бросились ниц. Самые сообразительные потеряли сознание, остальные просто делали вид, что не дышат. Правый и левый жрецы, когда из них удрали мои авантюристы, буквально рухнули безвольными куклами в позах, явно оскорбляющих высокие чувства верующих. Тот седобородый, что называл себя Верховным, от страха впал в религиозный экстаз, начал пускать слюни и приплясывать на одной ноге, активно стараясь понравиться обоим богам сразу. Впрочем, они не обращали на него внимания. Их интересовал исключительно я! Но сейчас это нисколько не льстит, даже наоборот, я думаю, что моей скромной особе уделяют слишком много незаслуженного внимания…

– Человек! – Голос Кецалькоатля был торжественен и благозвучен, как новгородские колокола. – Зачем ты разбудил нас и чего просишь?