Черта прикрытия - Иэн Бэнкс

По крайней мере, сумку чуток подразгрузил.

Он спустился на последние несколько ступенек, прокрался во мраке и нашарил дверь. Открыл, за дверью начинался более-менее освещенный коридор. Потолок скрывали переплетенные трубы, пол был бетонный, лишь тяжелые металлические двери нарушали однообразие грубо выкрашенных стен без всякой отделки. Горели считанные лампы, остальные мигали, но пока что этого хватало.

Джаскена еще не было, и это его удивило. Может, у него сбилось чувство времени из-за всех этих напастей? Но нет — старинный хронометр показывал, что на все про все осталось двенадцать минут.

Дверь кладовой представляла собой массивную круглую металлическую плиту метровой толщины и высотой в человеческий рост. В нее был врезан дисплей — он и позабыл, что здесь есть дисплей.

На экранчике тоже мигали сообщения об ошибке.

— Ебать! — заорал он, ударив по двери кулаком и разбив его в кровь. Он все же набрал код, но механизм не поддался (даже звуки щелчков были какие-то не такие), сообщения на дисплее не изменились. Не услышал он и серии обнадеживающих звонких щелчков по окружности двери, которые обычно предшествовали ее открытию.

Он подергал за ручки и рычаги, но без всякого результата. По коридору, почти уже за дальним поворотом, прошмыгнула тень. Там были двери на резервную лестничную клетку.

— Джаскен? — позвал он. В смутном свете потолочных ламп было тяжело различить, кто это. Может, опять та лунатичка из Культуры, которая пыталась его арестовать? Он вытащил джлюпианское ружье. Но нет, фигура, скользившая к нему по коридору, выглядела обычно, как сичультианец.

— Джаскен? — окликнул он уже громче.

Фигура остановилась метрах в тридцати от него, подняла руки к груди. Она что-то держала. Пушка! — понял он, когда фигуру озарила короткая вспышка света, и начал падать на колени. Что-то бахнуло, звякнуло, завоняло, у него совсем над головой и слева, потом в коридоре эхом отдался лающий шум. Привстав на колено, он нацелил на фигуру джлюпианское ружье и нажал на спуск. И ничего не случилось.

Он попробовал снова. Фигура тем временем, в свою очередь, еще раз навела на него свое оружие, и от верха двери кладовой срикошетила пуля. Он почувствовал затылком волну воздуха, а дальше вниз по коридору опять что-то рявкнуло. Он видел, как от фигуры тянутся дымные колечки. Дым? Из чего она стреляет? Из долбаного порохового оружия?

Справедливости ради, ее оружие до сих пор работало, чего нельзя было сказать о джлюпианском бластере. Нож, конечно, тоже будет работать.

— Блядь блядь блядь, — пробормотал он лихорадочно, отбросив ставшее бесполезным ружье и рывком поднимаясь на ноги. Закрываясь сумкой от фигуры, он отступал к тем дверям, через которые вошел в коридор. На первом лестничном пролете он что-то уронил, споткнулся о него, нога поехала, и он расшиб колено о следующую ступеньку. Он яростно выругался, отряхнулся и захромал дальше. Проклятое ружье испортилось — как это вообще могло быть? Оно ведь работало! Или это какой-нибудь долбаный церемониальный дар с одним зарядом? Сингре, подонок этакий, ему заливал, что из этой пушки можно подбить танк, смести с неба самолет и стрелять, пока не поседеешь. Гребаная лживая иномирская мандавошка!

Он поднялся на один пролет и услышал, как двери, через которые он вошел в коридор и вернулся, хлопнули. Потом по лестнице начал подниматься кто-то еще. Преследователь быстро перешел на бег.

Блядь, да хер с ним со всем, только бы добраться до Джаскена, до флайера, залезть туда и дать деру. Какой мудоеб осмелился стрелять в него из мудацкого порохового оружия? Не иначе это та самая сумасшедшая сучка, что объявила себя воскресшей Юбрек. Она стреляет так, как он от нее и мог ожидать. Его легкие горели, дыхание сбилось после стремительного бега по ступенькам. Колено серьезно пострадало, но ему не было времени его зализывать. Он распахнул двери коридора, ведущего на первый этаж, добежал до выхода во дворик и замер, как вкопанный. Флайера не было. Дорожка в двадцать с лишним шагов, или сколько их там, от дверей отлично просматривалась из ближайшего большого окна вестибюля, выходившего прямо во дворик, но он, не веря своим глазам, сдвинул ноги с места, подбежал к дверям и вышиб их.

Он выскочил наружу как раз вовремя, чтобы увидеть, как флайер тает в небе. Было очень похоже, что он только что стартовал с одной из крыш главного крыла.

— Джаскен! — отчаянно завопил он так, что чуть не охрип.

Он в панике забегал по дворику. Этого просто не могло произойти. Флайер же не мог просто исчезнуть, бросить его. Невозможно. Флайер должен был быть здесь, чтобы он мог улететь, спастись. Это, наверное, не тот флайер — другой, похожий. Это немыслимо, невозможно, невообразимо. Он полностью зависел от присутствия здесь этого суденышка — значит, оно должно было его дождаться. Не может же быть так, что оно улетело само, решило выкинуть эдакие коленца? Обыкновенный гражданский флайер, не военный, не иномирский, лучший, правда, какой могут нанять деньги, построенный на одном из его собственных заводов, и он никак не мог просто раствориться в воздухе. Он еще раз обвел дворик мечущимся взором, отчаянно надеясь, что на этот раз увидит флайер. Но во дворике не было никого и ничего, кроме кучи полуразодранных картин.

Тем временем в коридоре, которым он только что воспользовался, промелькнула та же тень. Он увидел ее за окном.

Он побежал к ближайшему сводчатому проходу наружу. Пушка, ему нужна пушка: револьвер, пистолет, ружье, проклятое старомодное химическое ружье. Что стряслось с Джаскеном? У него был револьвер. Джаскен всегда носил при себе несколько видов оружия. В том числе и маленький ручной револьвер без вспомогательных экранов, вообще безо всякой электроники — последнее средство. Блядь, а что, если это Джаскен?

Он бежал под аркой в сторону выхода из дома, его топот отдавался под высокими сводами. Он оглянулся — фигура не отставала — и при этом чуть не упал, запнувшись. Нет, это не Джаскен, она слишком тонкая и малорослая. Кроме того, Джаскен не промахнулся бы и однажды, не говоря уже, чтобы дважды. Это точно та сука, что называет себя Юбрек. Наверное, она заморочила Джаскену голову и склонила его на свою сторону; не исключено, однако, что ей помогала та маньячка из Культуры, которая явилась его арестовывать. Они, наверное, и завладели флайером. Проклятая Культура!

Ружье. Где здесь можно найти ружье? Он выбежал на круг плитняка, которым были вымощены подступы к дому. Снаружи все полыхало. Дым закрывал небо, но даже ночью было светло, как в аду. Языки пламени поднимались из сотен мест, огонь охватил уже все деревья и окрестные хозяйственные постройки. Оружие. Ему позарез нужно оружие, ружье: любое, старомодное, даже откровенно древнее, и на стенах дома они висели — просто для украшения, как и все остальные предметы коллекции — мечи, копья, секиры, щиты, но среди этих ружей не было исправных. От них сейчас не было ровным счетом никакой гребаной пользы. Да и кто сейчас пользуется долбаными ружьями, скажите на милость? Лесники? Они ведь тоже перешли на лазеры, как и все, разве нет? Он даже не помнил, где расположены хижины лесников. Разве их не снесли, когда он строил рейсбольные корты?

Он выбился из сил, колени ныли, легкие горели. Может быть, укрыться в лабиринте? Хе, да проще кинуться на преследователя и перерезать ему горло одним из кинжалов. Он с трудом припомнил карту лабиринта и, посмотрев туда, где тому полагалось быть, увидел центральную башню, объятую пламенем. Огромную деревянную конструкцию пожирал огонь, языки пламени развевались, как оранжевые знамена или рекламные баннеры. Он огляделся вокруг, чувствуя, как подступает отчаяние — ни флайера, ни аэролета, ничего; надо было бежать к гаражам, как он с запозданием понял. Может, некоторые машины еще работают. Он полез в карман для часов, но хронометр пропал. Он его где-то выронил.

Высокие тонкие башни, связанные парящими арочными мостиками, чернели на фоне подступающей стены пламени. А как насчет боевых кораблей? Есть ли там химическое оружие? Гранаты, ракеты, пули, взрывчатые вещества… наверное, там. Он ничего больше не мог придумать.

Он устремился к прудам для кораблей. На бегу он оглянулся: фигура только-только показалась из сводчатого прохода, по которому бежала следом за ним, и остановилась, осматриваясь. Наверное, она его не видит. К счастью, он был в темной одежде.

Горло горело, ноги подкашивались, в колено точно острую длинную иглу воткнули. Он вывернул с таким трудом собранную сумку, отыскал мягкий двойной футляр и извлек из него пару кинжалов. Он отшвырнул футляр, а за ним и сумку.

Она никогда прежде не стреляла из револьвера, даже не притрагивалась к такому оружию, и надеялась, что обращается с ним правильно, держа его обеими руками. Звук выстрела древнего оружия, работающего на пороховых патронах, был оглушителен, отдача — такой сильной, что она подсознательно ожидала, будто ей оторвет пальцы. Она не видела, куда попала пуля. Вепперс опустился на одно колено и наставил на нее что-то. Пальцы, которыми она сжимала оружие, онемели. Она закашлялась, разогнала рукой дымок пороховых газов, исходивший из ствола, и снова выстрелила. Опять ревущий шум, от которого закладывало уши. Ей не верилось, что такое маленькое оружие может так шуметь.