Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2 - Джеймс Клавелл

– Держи, Юсуф.

Командир, прищурившись, вгляделся в нее:

– Ты уверен, что это та самая?

– Да. – Юноша ткнул коротким пальцем в имя. Медленно он прочел его по буквам: – Д-ж-а-р-е-д Б-а-к-р-а-в-а-н.

Кто-то пробормотал: «Храни нас Аллах!», и в наступившей бездонной тишине Юсуф поднял бумагу и протянул ее Бакравану. Остальные, замерев, смотрели.

Едва дыша, старик взял документ; пальцы его дрожали. Ему не сразу удалось поймать строчки в фокус. Потом он увидел слова: «Джаред Бакраван с тегеранского базара, по приказу Революционного комитета и муллы Увари, вы должны явиться в Революционный трибунал в тюрьме „Эвин“ завтра, сразу же после утренней молитвы, и дать ответы на вопросы». Бумага была подписана «Увари», вид подписи выдавал человека безграмотного.

– Какие вопросы? – тупо спросил он.

– На все воля Бога. – Начальник стражи вскинул карабин на плечо и поднялся. – До рассвета. Принесите бумагу с собой и не опаздывайте. – В этот момент он увидел серебряный поднос, бокалы резного хрусталя и наполовину полную бутылку водки, стоявшие на низком столике в темном проходе, почти скрытые занавеской, поблескивавшие в пламени зажженных свечей. – Клянусь Аллахом и Пророком, – зло проговорил он, – вы что, забыли законы Аллаха?

Служащие лавки бросились с его дороги, когда он подошел к столику, перевернул бутылку вверх дном, опорожнив ее на пол, и отшвырнул прочь. Немного жидкости добежало до одного из ковров. Мальчик, разносивший чай, не думая, упал на колени и начал промокать ее с ковра.

– Оставь это!

Ребенок в страхе отскочил. Юсуф ногой небрежно отвел от ковра большую часть растекавшейся по полу водки.

– Пусть это пятно напоминает тебе о законах Аллаха, старик, – сказал он. – Если пятно останется. – Мгновение он рассматривал ковер. – Какие цвета! Великолепно! Великолепно! – Он вздохнул, почесался и повернулся к Бакравану и Киа. – Если взять все богатство всех нас, стоящих здесь, и добавить его к богатству всех наших семей и семей наших отцов, даже тогда мы не сможем купить хотя бы краешек такого ковра. – Юсуф криво усмехнулся. – С другой стороны, если бы я был так же богат, как ты, заимодавец Бакраван, – тебе известно, что законы Аллаха запрещают и ростовщичество тоже? – даже если бы я был столь же богат, я все равно не стал бы покупать такой ковер. Мне не нужно это сокровище. У меня ничего нет, у нас ничего нет, и нам ничего не нужно. Только Бог.

Он вышел.

У американского посольства. 20.15. Эрикки ждал уже почти четыре часа. Со своего стула у окна первого этажа в квартире его друга Кристиана Толлонена он видел высокие стены, окружавшие залитый светом комплекс зданий американского посольства дальше по улице; морские пехотинцы в форме притопывали ногами от холода у огромных чугунных ворот, за которыми высилось большое здание самого посольства. Машин на улице было по-прежнему много, тут и там вспыхивали громкие ссоры, каждый давил на клаксон и пытался пролезть вперед; пешеходы, по обыкновению, вели себя нетерпеливо и думали только о себе. Светофоры не работали. Полиции не было. Да и будь она здесь, толку все равно было бы мало, подумал Эрикки, тегеранцы плевать хотели на правила дорожного движения, всегда плевали и всегда будут плевать. Как те безумцы на дороге в горах, которые себя угробили. Как тебризцы. Или казвинцы.

Его огромный кулак сжался при воспоминании о Казвине. Сегодня утром в финском посольстве он узнал, что Казвин находится в состоянии бунта, что азербайджанские националисты в Тебризе снова подняли восстание и ведут бои с войсками, преданными правительству Хомейни, и что вся эта стратегически важная и богатая нефтью приграничная провинция снова объявила себя независимой от Тегерана; за эту независимость она боролась веками, неизменно подстрекаемая и поддерживаемая Россией. Иран там воспринимался как извечный враг и захватчик ее территории. Ракоци и другие вроде него сейчас, должно быть, кишат во всем Восточном Азербайджане.

– Конечно, Советы хотят нас заполучить, – сердито говорил хан Абдолла Горгон во время их спора, как раз перед тем, как они с Азадэ покинули Тебриз. – Конечно, твой Ракоци и его люди расползлись тут повсюду, как муравьи. Мы ступаем по самому тонкому канату во всем мире, потому что мы для них – ключ к Персидскому заливу и ключ к Ормузу, становой жиле Запада. Если бы не Горгоны, если бы не связи нашего клана и если бы не некоторые из наших курдских союзников, мы бы уже были советской провинцией, присоединенной к другой половине Азербайджана, которую Советы украли у нас много лет назад, украли с помощью все тех же подлых британцев… О, как я ненавижу британцев, даже больше, чем американцев, которые являются просто тупыми невоспитанными варварами. Ведь это так, не правда ли?

– Они не такие, по крайней мере те, с кем я встречался. И S-G обходилась со мной честно.

– Пока что. Но они предадут тебя. Британцы предают всех, кто не является британцем, хотя и тех они предадут, если так им будет удобнее.

– Иншаллах.

Абдолла Горнгон невесело рассмеялся:

– Иншаллах! И Иншаллах, что в сорок шестом году Советская Армия отступила за границу, и тогда мы разгромили их приспешников и раздавили их Демократическую Республику Азербайджан и Курдскую Народную Республику. Но я восхищаюсь Советами, они играют только на победу и меняют правила как им угодно. Настоящим победителем в вашей мировой войне был Сталин. Вот это колосс! Как он подавил всех в Потсдаме, Ялте и Тегеране – обошел и Черчилля, и Рузвельта! Рузвельт в Тегеране, кажется, даже остановился в советском посольстве, нет? Как мы, иранцы, хохотали! Великий президент отдал Сталину будущее, когда имел власть затолкать его назад в свои границы. Какой гений! Рядом с ним ваш союзник Гитлер – просто трусливый сапожник! На все воля Аллаха, а?

– Финляндия объединилась с Гитлером только затем, чтобы сражаться со Сталиным и отвоевать свои земли.

– Но вы проиграли, вы ошиблись с выбором и проиграли. И дураку было понятно, что Гитлер проиграет. Как шах Реза мог оказаться таким глупым? Ах, капитан, я никогда не мог понять, почему Сталин оставил вас, финнов, в живых. На его месте я бы опустошил Финляндию в назидание другим, как он это сделал с десятком других стран. Почему он оставил вас всех жить дальше? Потому что вы бросили ему вызов в этой своей «зимней войне»?

– Не знаю. Может быть. Я согласен, что Советы никогда не сдадутся.

– Никогда, капитан. Но и мы не сдадимся. Мы, азербайджанцы, всегда сумеем их перехитрить и удержать на безопасном расстоянии. Как в сорок шестом.

Но в ту пору Запад был в силе, тогда в отношении Советов действовала доктрина Трумана: руки прочь или пеняйте на себя, мрачно подумал Эрикки. А теперь? Теперь у руля Картер. Какого руля?