Операция Хаос - Пол Андерсон

— Этой крепости вам не сломить. Дарова — центральная база планеты. В крайнем случае, пострадают лишь наземные укрепления. Лучше не приближайтесь вообще, иначе мы сотрем вас в порошок…

— Ну-ну, — насмешливо отвечал на это сэр Роже, — Хотел бы я знать, как долго вы продержитесь?!

Хуруга в гневе обнажил острые зубы.

— Дольше, чем ты думаешь, скотина!

— Что-то я сомневаюсь, — невозмутимо отвечал барон, чтобы вы были готовы к осаде!

Я долго отыскивал в своем версгорском словаре приблизительный аналог последнего термина, и Хуруга с трудом вник в иносказание, которым я попытался объяснить, что это такое. Когда барон узнал, почему перевод занял столь много времени, он удовлетворенно усмехнулся.

— Я так и подозревал. Эти межзвездные племена имеют в своем арсенале оружие почти такой же разрушительной силы, как меч Святого Михаила; одним взрывом они могут сравнять с землей город, а десятью — смести целое графство. Но разве их войны длятся долго? Да, вполне возможно, что замок этот и выдержит короткий приступ, но вот осаду… Я полагаю, вряд ли! — Барон повернулся к экрану. — Мы приземлимся неподалеку от Даровы, — сказал он Хуруге. — При первой же попытке военных действий с вашей стороны я открываю огонь. Поэтому, во избежание недоразумений, советую вам не вылезать из-под земли. Надумаете сдаться, вызывайте по передатчику — в любое время дня и ночи я — к вашим услугам.

Хуруга осклабился. Мне показалось, я прочел его мысли: «Жди-дожидайся, скоро прибудет карательная экспедиция…»

Экран погас.

Мы расположились в глубокой, окруженной холмами долине, разрезанной черной лентой реки. Место для лагеря, на мой взгляд, было выбрано просто замечательное — в реке полным-полно рыбы, вода холодная, чистая; луга и перелески кишмя кишат всякой дичью. За несколько дней армия отдохнула и повеселела. Вот только барон не давал себе отдыха, думаю, он боялся остаться наедине со своими мыслями. Леди Катрин, оставив детей на попечение фрейлины, открыто разгуливала с Оливером Монтбеллом по территории лагеря. Они не таились, вели себя вполне пристойно, но сэр Роже, видя это, стремился забыться в делах.

На лоне природы, среди лесов и гор, мы чувствовали себя как у Бога за пазухой — крошечные палатки было не разглядеть с воздуха, а корабли наши, постоянно патрулировавшие над Даровой, приземлялись в лесу, в стороне от лагеря. Стоило какому-нибудь вражескому судну приблизиться к нашему расположению, небесные патрули тут же обращали наглеца в бегство. Хуруга разумно предпочитал пассивное наблюдение.

Основная часть наших сил — тяжелые корабли, дальнобойные орудия и прочее — размещалась где-то в других местах, поэтому сэра Роже я видел не часто. Скитаться с ним в его военных предприятиях у меня не было ни малейшего желания, я предпочитал, оставаясь в лагере, продолжать занятия с Бранитаром, совершенствуя его английский и свой версгорский. Я даже организовал небольшие классы, обучая наиболее смышленых англичан туземной речи.

Барон же, экипированный захваченными в бою версгорскими машинами, которые он увешал щитами и вымпелами, — совершал опустошительные набеги на одинокие селения мирян. Ни одно поместье не могло устоять супротив его армии, он грабил, жег, сея разорение и смерть. Много полегло версгорцев от его руки, однако не больше, чем было необходимо. Огромное число синелицых полонил он и содержал в трюмах грузовых судов. Всего пару раз аборигены оказали сопротивление, по что значили их пищали в сравнении с несокрушимой силой барона. Несколько дней хватило, чтобы опустошить всю округу, развеяв прах несчастных землевладельцев по их собственным полям. Покончив с близлежащими селениями, сэр Роже некоторое время пропадал за океаном, подвергая бомбардировке заморские поселки.

Мне все это представлялось жестокой кровавой бойней, впрочем, не хуже тон, что учиняли версгорцы на сотнях других планет. И все же, надо сказать, я не видел логики в действиях барона. Конечно, он поступал так, как принято в Европе, но, когда из корабля вываливали солдаты, тяжело нагруженные трофейным скарбом — золотом, серебром, тканями, прочими драгоценностями — опьяненные версгорским питьем, бахвалящиеся богопротивными подвигами, я невольно содрогался и спешил к Бранитару.

— Не многое в моих силах, — сказал я как-то ему, — по если барон вздумает уничтожить пленных, ему придется прежде снести мою голову.

Версгорец с любопытством посмотрел на меня.

— Почему вы заботитесь о нас?

— Как бы там ни было, — отвечал я, — все мы — твари Божьи…

Известие об этом разговоре дошло до сэра Роже, и он не замедлил меня вызвать. Проходя по расположению, я обратил внимание на свежевырубленную пленными просеку, сами они толпились тут же, словно овцы, прижимаясь друг к другу и переминаясь с ноги на ногу. Вокруг, наставив на них ружья, стояли часовые. Конечно, присутствие пленных служило нам защитой (версгорцы уже обнаружили лагерь, но сэр Роже позаботился, чтобы губернатор знал о наличии б нем пленных), однако при виде осунувшихся версгорских женщин с плачущими детьми на руках мое сердце сжалось и наполнилось скорбью.

Барон сидел на табурете и закусывал бараньей ногой. Лучи солнца, пробиваясь сквозь густую листву, играли на его челе.

— Что ж это, брат Парвус, — воскликнул он, — неужели вы настолько симпатизируете этим синерылым свиньям, что готовы сложить голову на плахе?

Я пожал плечами.

Подумайте, милорд, как подобные деяния отягощают вашу душу…

— Что?! — Барон вскинул густые брови. — Оказывается, нынче грешно освобождать пленных?

Теперь пришел мой черед удивиться.

Сэр Роже продолжал с аппетитом уминать баранью ляжку.

— Оставим Бранитара и мастеровых, — проговорил он, — остальных — сегодня же в Дарову. Всех до единого, тысячи и тысячи. Как вы думаете, я считаю, сердце Хуруги растает от благодарности, а?

— Ха-ха-ха! — только и выговорил я, утопая по колено в высокой траве.

Барон не изменил своего решения — под крики и понукания йоменов бесконечная колонна пленников вступила в лес. Они шли, перепрыгивая ручьи, переходя в брод речки, продираясь сквозь колкие заросли кустарника, пока впереди не показались неприступные степы Даровы. Йомены остановились, пленные тоже. Несколько версгорцев робко выступили на пару шагов вперед. Англичане, опираясь на копья, весело зубоскалили. Один синелицый бросился бежать, никто в него не стрелял. За ним — еще один, потом еще и еще. И наконец все несметное полчище пленных устремилось к крепости.

В тот же вечер Хуруга сдался на милость победителя.