Шторм из тени - Дэвид Вебер

— Даже если они это сделают, будет много солли, которым абсолютно наплевать, что случилось с нашими эсминцами, во–первых, — указал Лэнгтри. — А для этих людей, будет больше выстрелов или не будет, к делу совершенно не относится. Мы все еще будем «неоварварским флотом», как ты только что сказал, Вилли, и наше «высокомерие» в решении выдвинуть требования к ним будет являться актом войны с нашей стороны, даже если ни одному из их кораблей не поцарапают краску! В конце концов, они — Солнечная Лига! Они важны! Потому что оспаривание всемогущества их Флота означало конец цивилизованной жизни, как нам это известно! Предполагая, конечно, отсутствие явной почтительности у кого–нибудь имеющего смелость даже предположить, что они должны быть привлечены к ответственности за такие незначительные вещи, как массовое убийство, что, вероятно, положит конец самой Вселенной, учитывая тот факт, что соларианин и есть Бог!

Бывали моменты, когда помнилось легче, нежели в других, что сэр Энтони Лэнгтри был офицером в Королевской морской пехоты, прежде чем стать дипломатом, размышлял Грантвилль. Чистый гнев министра иностранных дел был достаточно плох, но дикая ирония его тона могла победить сфинксианский лес из частокольных деревьев. Что не меняло того факта, что это было мастерское суммирование именно того отношения Солнечной Лиги, которое, вероятно, будет.

— Ты правы, безусловно, — признал он вслух. — А это означает, что мы должны быть очень осторожны с тем, как именно мы обратимся с нашим протестом в Лигу.

— По крайней мере, мы можем вручить нашу дипломатическую ноту первыми, — указал его брат. — Время для сообщения от Новой Тосканы до Старой Земли составляет всего лишь около двадцати пяти дней через Мантикору и Узел. Этот срок намного больше для тех, кто попытается обойти нашу коммуникационную петлю. От Новой Тосканы до Мейерса более пяти стандартных недель для посыльного судна, и даже шесть стандартных недель для прямого сообщения от Новой Тосканы до Мезы. — Белая Гавань поморщился, как будто название системы было плохо на вкус физически. — Оттуда, это еще тринадцать стандартных дней или около того, к Старой Земле через Переход Вестгот-Беовульф. Если они потратят время на сопроводительный протокол и первый отчет с Мейерса, то получение первого доклада Солнечной системой займет восемьдесят шесть дней, что чертовски близко к трем стандартным месяцам. Конечно, при условии, что мы правы в то, что в деле участвует «Рабсила», они, вероятно, пошлют сообщение непосредственно через Мезу и Вестгот и получится только шестьдесят семь дней или около того, но даже и с этим допущением, доставление нашей ноты займет в два раза меньше времени.

— Я знаю, — согласился Грантвилль. — Но это оставляет нас в интересном затруднении.

— Какую огласку мы дадим, — сказал Лэнгтри, и премьер–министр кивнул.

— Совершенно верно. На данный момент, никто не имеет понятия, что происходит там. Ну, что приблизительно там происходит, во всяком случае. Я не думаю, что любой из нас действительно готов точно сказать, что там происходит. — Он слегка улыбнулся. — Так что мы можем передать очень мирно ноту Министерству иностранных дел солли, или же мы передаем сенсорные данные «Тристрама» непосредственно в новостные сети?

— Какой замечательный набор опций, — сказала кисло Елизавета, и ее премьер–министр пожал плечами.

— Я не очень счастлив от них сам, Ваше Величество. К сожалению, у нас на самом деле есть только эти два пути. Итак, мы пытаемся справиться с этим так тихо, как можем в слабой надежде, что воздержание от разбрызгивания яйца по всему лицу Лиги вдохновит полномочных солли на то, чтобы в самом деле работать с нами, или же мы идем по пути максимальной гласности? Запускаем наше собственное наступление в новостных сетях Лиги в надежде, что давление на них сделает их существами разумными?

Никто ничего не сказал несколько задумчивых секунд. Тогда Хонор глубоко вздохнула и покачала головой.

— Учитывая то, как отделены реальные лица, принимающие решения в Лиге от чего–то отдаленно напоминающего избирательный процесс, я сомневаюсь, что какое–либо пропагандистское наступление будет иметь большой эффект в краткосрочной перспективе. Хотя, в то же время, если мы предадим это гласности, мы начнем с того, что загоним лиц, принимающих решения в угол. Или, во всяком случае, они это так, вероятно, увидят.

Как Хэмиш только что указал, намного больше времени займет отправка любого официального донесения, чтобы добраться до Старой Земли, если Бинг достаточно умен, чтобы остановиться и передать свое сообщение через Узел. Таким образом, я не думаю, что там есть кто–либо добивающийся от Лиги любого окончательного решения о том, как он будет очень быстро реагировать, даже если бы захотел. И, честно говоря, я не думаю, что он захочет. Абсолютное высокомерие позаботиться об этом, но как Тони уже говорил, они также будут думать в терминах прецедентов. Того, что произойдет, если они ответят в своего рода «давайте забьем на это». Если мы пойдем вперед и начнем разжигать общественное мнение, которое только сделает их еще более неподатливыми, чтобы немедленно признать, что их человек облажался.

— Все верно, — сказала Елизавета. — С другой стороны, я не думаю, что кто–то в этой комнате действительно ожидает от них чего–то, кроме неподатливости в признании, что они виноваты.

— Нет, — сказал Лэнгтри. — Но это не значит, что мы не должны выступить в разумные сроки, Ваше Величество.

Он поморщился, очевидно, несчастно при мысли, что играет роль сдерживающего влияния. К сожалению, эта ответственность пришла с его нынешней работой, и он принял это.

— Тот факт, что мы потребовали, по крайней мере, временной передачи их военных кораблей — и что наш командующий на месте имеет право использовать смертоносную силу, если они откажутся — разозлит их, — продолжил он. — В этом расхождений не будет. Тот факт, что мы готовы разозлить их — даже несмотря на то, что это грозит международным кризисом, чреватым серьёзной военной опасностью, на что никто другой не был дерзок или достаточно безумен, чтобы делать подобное буквально на протяжении веков — будет довольно решительно заявлять о том, как серьезно мы воспринимаем это. Я думаю, что мы могли бы позволить себе обратиться таким образом, который предполагает, что мы не хотим публично унизить Лигу, не рассматривая ее нерешительность.

— Я думаю, что Тони и Хонор оба отметили верные вещи, Ваше Величество, — сказал спустя секунду. — Я склонен рекомендовать, чтобы мы не обращались к общественности в этот момент. На самом деле, я думаю, мы должны конкретно указать им, что мы не передали эту историю средствам массовой информации, когда вручим нашу ноту министру иностранных дел Роэласу и Вальенте.

Елизавета на мгновение задумалась, потом кивнула.

— Я думаю, что это имеет смысл, — сказала она. — В то же время, однако, я не думаю, что мы можем позволить себе сидеть на этом слишком долго, по нескольким причинам.

— О каких причинах вы думаете? — спросил Грантвилль немного с опаской.

— Самой важной лично для меня является то, что мы несем ответственность за информирование наших граждан, ответила королева. — И это не только из–за любого морального чувства ответственности, Вилли, — добавила она немного демонстративно. — Рано или поздно нам придется предать гласности это, и если мы задержимся на слишком долго, люди будут удивляться, почему мы не сказали им об этом рано, так как происходящее, в конечном итоге, может вовлечь нас в возможность войны с самым мощным флотом в галактике, а мы уже в состоянии войны с Республикой Хевен. Я думаю, это важно, чтобы они понимали, почему мы допустили такого рода риск, и какие именно важные принципы участвуют на самом деле.

Грантвилль слегка поморщился. Хотя он был канцлером казначейства в кабинете герцога Кромарти, он никогда полностью не был согласен с новостной политикой во время Первой Хевенитской Войны. Позиция Кромарти была в том, что все может быть сохранено в тайне лишь до того как кто–то из наделенных властью людей, придерживавшихся крайних взглядов, начинал задавать вопросы. Поскольку, к несчастью, утечки новостей происходили в любом случае, он доказывал, что политика открытости и честности была лучшим способом повышения доверия населения к официальным заявлениям, которые они делали. Грантвилль — хотя в то время он был только достопочтенным Вильямом Александером — не был согласен ни с одним из этих пунктов. Его проблема была в его сильной неприязни (на самом деле, он был готов признать это, без особых извинений, что ненависть была бы лучшим выбором существительного) к официальному новостному истеблишменту Солнечной Лиги. Все, что сообщалось на Мантикоре, сообщалось на Старой Земле в течение недели, а новостники солли не тратили, по его мнению, впустую очень много усилий, пытаясь сообщить об этом фактически и без предвзятости.