Том 6. Третий лишний - Виктор Конецкий

Хотя мы всегда стараемся обойти рыбаков на почтительном расстоянии, я искренне убежден в том, что самые морские моряки — это рыбаки.

Настоящую промысловую работу на траулере в океане я наблюдал только один раз. Это было в 1979 году, когда мы выходили из Антарктиды и встретили недалеко от мыса Доброй Надежды группу литовских БМРТ.

Ну, как обычно бывает, поклянчили рыбки, чтобы побаловать антарктических зимовщиков, которых везли домой. Командиром вельбота со мной пошел наш второй помощник — красивый парень, который ради такого мероприятия облачился в шикарную белую тропическую форму. Командиры нашего пассажирского лайнера пошили себе такую форму за границей, и выглядел второй помощник, прямо скажем, сногсшибательно.

Когда рыбаки узнали меня, то решили показать весь цикл обработки рыбы. Шикарному второму помощнику деваться было некуда, и он вынужден был сопровождать меня в низы. После того как мы вылезли из рыборазделочных цехов, его шикарную форму наши механики не взяли бы даже для обтирочных концов.

Женщины, которых на траулере было достаточно много, работали на шкерке рыбы, получили небольшую разрядку среди своего адского труда, любуясь нашим шикарным секондом.

12.08. Получили РДО:

РАДИО ВЕСЬМА СРОЧНО 4 ПУНКТА ТХ КИНГИСЕПП КМ РЕЗЕПИНУ = ВАШ 44 СЛЕДУЙТЕ ЧИСТОЙ ВОДОЙ ТОЧКАМ 6930/5500 6930/5600 ОСТАВЛЯЯ СПЛОЧЕННЫЙ ЛЕД СЕВЕРУ ЗПТ ДАЛЕЕ 6948/5800 ТОЧКУ ФОРМИРОВАНИЯ КАРАВАНА 7020/5810 ОТКУДА ЛК КАП СОРОКИН ПРОВОДИТ СУДА ТЧК УВАЖЕНИЕМ = 128/02 КНМ МАХНИЦКИЙ

Традиционное объявление по трансляции об открытии судовой библиотеки.

Угол в столовой. Библиотекарь — дневальная — и пять матросов. Смотрю книги, замызганные, какие-то сиротливые книги в судовой библиотеке, всего тридцать — сорок штук. Распутин, Лидия Обухова.

— А ваших книг нет, — говорит дневальная Анюта, — ваши воруют.

— Спасибо на добром слове.

— Чего ж тут хорошего?

Входит помпохоз.

— А тебе чего? — интересуется дневальная. — Иди и читай свою амбарную книгу — надолго хватит.

Отрок-помпохоз, который украшает свой двадцать первый год пшеничными усиками, просит что-нибудь смешное… В 13.20 пересекли меридиан 45° OST.

Помполит — Тарас Григорьевич. Тесть его работал в Молдавии с Брежневым. Хорошая школа… Это бугай со здоровенными кулаками и украинской хваткой.

Ночная вахта была спокойная.

Серая полумгла тянулась над черными и злыми волнами моря Баренца. Мерно гудели репитеры компасов, и время от времени американский спутник из «МАГНАВОКС» пипикал, сообщая нам о том, что он прилетел в нужную точку, что он горд самим собой и просит ему в данный момент вполне верить, ибо дела у спутника «о'кей»!

Нарушил покой Акивис, вдруг появившись в рубке. Я испугался — температура же у него!!! Мы с капитаном и доком сегодня обсуждали, какие условия создать, чтобы полегче ему было.

А старику вспомнить прошлое охота.

Начал он с капитана Каневского, который давно превратился в судно и у которого он плавал боцманом. Главная присказка у Каневского в адрес боцмана была такая: «Если румпель-тали визжат по-поросячьи, то сам боцман большая свинья».

На судне — старое было судно — сортир без стульчака, три дыры в цементном полу. И в первом же ремонте Каневский добился установки стульчаков и кабинных перегородок в гальюне. После чего командирам было приказано «ловить орлов». Что означает отлов тех грубых и простодушных старых моряков, которые не могли расстаться с привычкой при оправлении некоторых надобностей обязательно забираться на стульчак с ногами, изображая царский и американский герб в натуре. Проведенное капитаном Каневским мероприятие привело к резкому повышению дисциплины на судне, ибо люди потихоньку начинали приучаться к самоуважению.

Тут я сообщил, что как только приду к власти в масштабе России, так начну именно с общественных уборных.

Затем Ефим Владимирович вспомнил, что у Каневского была овчарка, то бишь овчар, Рекс. Когда капитана на мостике не было, Рекс тихо и скромно лежал в углу и только поглядывал на штурмана и матроса, а как только Каневский появлялся, так пес начинал прихватывать вахтенного помощника и рулевого за брюки — сукин сын…

Я сказал, что большинство хороших капитанов похожи на бухгалтеров.

Акивис фыркнул и поинтересовался:

— А я на кого похож?

— На счетовода, — сказал я.

Он презрительно фыркнул и ушел с мостика мерить температуру.

Второй штурман посмотрел на меня неодобрительно, но промолчал.

В общем-то я не могу назвать себя добрым при всем том, что не обижу ребенка, не ударю слабого. Но вряд ли люди, которые со мной плавали, запомнили меня добреньким — я имею в виду матросов или штурманов рангом пониже. Командовать судами и быть мягким человеком — это практически невозможно. У старых капитанов появляется жестковатое выражение лица. Недавно прочел о том, что, когда маршал Жуков увидел портрет, написанный художником Павлом Кориным, сказал: «Смотри, как он меня ухватил. У меня полевое выражение на лице!»

У старых солдат времен Первой мировой войны, а Жуков в ней принимал участие, такое выражение возникало перед атакой и в бою. У настоящих моряков велика степень ответственности за жизнь людей, груз, вот почему они жестковаты и у них «полевое выражение» на лице…

13.08. Получили РДО:

РАДИО 3 ПУНКТА ЛЕНИНГРАД КИНГИСЕПП КМ РЕЗЕПИНУ= СЛЕДУЙТЕ ТОЧКАМ 6920/5500 6920/5600 6940/5800 7000/5820 ОСТАВЛЯЯ СПЛОЧЕННЫЙ ЛЕД СЕВЕРУ ЗПТ ТОЧКЕ 7020/5810 ОЖИДАЙТЕ ПРОВОДКИ = КМ МАЦИГАНОВСКИЙ

Встал в 5 утра, глотнул чайку, поднялся на мостик к старпому, восход, солнца не видно — низкая облачность. Знакомился со спутниковой аппаратурой в действии. Это американская машина. Если сама она хорошо оценивает расположение в космосе навигационных спутников, то на дисплее выскакивает: «О'кей!». Замечательная машина! Штурмана говорят про нее «ОН»: «Сейчас ОН подумает и скажет… не торопите ЕГО…» И ОН думает, и говорит, и пикает в момент поворота на новый курс, и докладывает о том, что закончил сеанс работы со спутниками и можно снимать результат. И все это сооружение размером с «дипломат».

Стармех Олег Владимирович Телятников. Из семьи железнодорожников. Что побудило идти в моря, не помнит. Рассказал о рейсах на «Космонавте Волкове» — они работали с «Невелем», брали с него сошедшего с ума матроса, молоденького совсем — первый раз в море и сразу на полгода. Матросика посадили чистить картошку, и чистил он ее четыре месяца, а потом прыгнул за борт. Чудом выловили. Уже на «Волкове» ребята включили списанного матросика в свою спортивную команду «Сервис» — команда из поваров и камбузников. Уже через пару недель паренек оклемался и развеселился.

Другой случай тоже не смешной. Моторист, двадцать один год, а уже женат, двое детей. Родители — адмирал и ведущая администраторша какой-то известной гостиницы. Женился парень на деревенской девушке, проживавшей в общежитии строительных работниц. Родители плебейку в свою шикарную квартиру пустить отказались и обустроили сынка в длительный рейс, чтобы отвык от молодой жены. Морячок чуть не каждый день слал возлюбленной радиограммы, тяжело переживал давление родителей, а под конец рейса в Роттердаме почувствовал себя плохо на вахте, отпросился к врачу, но на трапе потерял сознание. Его отправили в госпиталь, вечером капитан поехал проведать — и все, умер.

Вот так мы с ним побеседовали до семи утра под розовеющими тучками, над серым морем Баренца, на курсе 90 градусов, который проложен прямо по параллели.

На нашем «Кингисеппе» большинство экипажа люди уже в годах. Старенькие лесовозы чаще бывают дома, ближе рейсы, старомоднее и привычнее техника. А я прижился на них, ибо в Арктике не надо страдать от плохого знания английского языка.

Молю Бога об одном: не дай мне, Господи, умереть на судне, ибо такое происшествие приносит слишком много неприятностей окружающим.

Приказ идти на Карские Ворота.

Ну, Карскими так Карскими — один черт.

Спустился к Акивису. Он не спал. Говорит сквозь какой-то стон-выдох. Глаза ясные, но дико меня напугал.

— Очень хорошо, что не Юшаром пойдем. Боюсь его. Там переходные створы подлые. Я на них два раза подсел. Это по моей инициативе там теперь обязательно лоцпроводка и лоцманская станция на Вайгаче…

Я вышел на цыпочках, ибо не было, нет и никогда не будет в Югорском Шаре лоцманов. Бредит.

Доложил, конечно, Юрию Александровичу. И мы оба за башки схватились. И побежали к доктору.

Док Борис Аркадьевич. Лет сорока, первый раз в море, опять временный.

Утверждает, что проходил стажировку на подлодках. Но при этом говорит, что на лодках не бывает повышенного уровня углекислоты и что там никогда не капает с подволока…

Я посоветовал ему эти свои наблюдения опубликовать. Не знаю, правильно ли он меня понял, но не обиделся. Сказал, что любит книги и даже знает лично одного писателя.

Но вот то, что пишущий врач давно в эмиграции, док не знал.