Буря мечей. Книга II - Джордж Мартин

Когда Русе Болтон выбрал в жены его Уолду в предпочтение ее более пригожим кузинам, Меррет возомнил было, что удача наконец обернулась к нему лицом: ведь союз с Болтоном много значил для дома Фреев. Но отец быстро поставил его на место. «Он ее выбрал потому, что она толстая, — сказал лорд Уолдер. — Не льсти себя мыслью, что Болтон жаждал иметь своим тестем Меррета Безмозглого. Твоя Уолда — корова, потому он на ней и женился, и не жди, что я скажу тебе за это спасибо. Мы могли бы добиться этого брака за вдвое меньшую цену, если бы твой поросеночек пореже работал ложкой».

Окончательное унижение Меррет испытал, когда Уолдер Хромой назначил ему его роль на свадьбе Рослин. «Мы все будем действовать сообразно нашим талантам, — сказал ему сводный брат. — У тебя, Меррет, будет одно-единственное дело, и надеюсь, что ты его не запорешь. Я хочу, чтобы ты напоил Большого Джона Амбера так, чтобы он на ногах стоять не мог, не то чтобы драться».

И даже с этим Меррет не справился. Вином, которое он влил в огромного северянина, можно было убить трех человек, но когда Рослин уложили в постель, Большой Джон сумел еще выхватить меч у первого напавшего на него человека и сломать ему руку. Понадобилось восемь других, чтобы заковать Амбера в цепи, причем двое из них были ранены, один убит, а бедный старый лис Леслин Хэй лишился половины уха. Опутанный по рукам и ногам, Большой Джон стал кусаться.

Меррет ненадолго остановился и закрыл глаза. Казалось, что в голове стучит тот проклятый барабан, в который били на свадьбе. Меррету стоило труда удержаться в седле. Надо ехать дальше, сказал он себе. Привезя назад Петира Прыща, он заслужит себе благосклонность сира Римана. Петир, может, и лопух, но он не так холоден, как Эдвин, и не так горяч, как Уолдер Черный. Он будет благодарен Меррету, а его отец поймет, что Меррет — человек преданный и надежный. Но это произойдет лишь в том случае, если он доставит золото куда следует на закате.

Меррет взглянул на небо. Он успеет как раз вовремя — надо только, чтобы руки не дрожали. Он отцепил от седла мех и хлебнул из него. Вино, густое и сладкое, почти черное, было чертовски приятным на вкус.

Крепостная стена Старых Камней некогда венчала вершину замка, как корона голову короля. Теперь она разрушилась до основания, и на ее месте виднелись лишь покрытые лишайником кучи камня. Меррет проехал вдоль бывшей стены до бывших ворот. Здесь камней было больше, и ему пришлось спешиться, чтобы провести через них коня. Солнце на западе скрылось за грядой облаков. Сорные травы внутри разрушенного замка доходили до пояса. Меррет пошатал меч в ножнах настороженно глядя вокруг, но никого не увидел. Может, он перепутал день? Он потер виски, но давление позади глаз от этого не уменьшилось. А, седьмое пекло...

Откуда-то из недр замка до него донеслась слабая музыка. Меррета пробрала дрожь, несмотря на плащ. Он снова откупорил мех и выпил еще глоток. Вот сесть сейчас на коня, поехать в Старомест и пропить золото. Из сделок с разбойниками никогда ничего путного не выходит. Эта подлая сука Венда выжгла оленя у него на заднице, пока он был у нее в плену. Неудивительно, что жена его так презирает. Нет, он должен довести дело до конца. Петир Прыщ в один прекрасный день может стать лордом переправы. У Эдвина сыновей нет, у Черного Уолдера одни бастарды. Петир запомнит, кто приезжал выкупить его. Меррет глотнул еще раз, заткнул мех и повел коня через дрок, битые камни и тощие деревца на звуки музыки.

Палая листва устилала землю, как мертвые тела поле битвы. На выветренной каменной гробнице сидел человек в залатанном и выцветшем зеленом наряде, перебирая струны арфы. Меррет узнал эту тихую, печальную мелодию. «Призраки с Дженни танцуют в чертогах былых королей...»

— Слезь, — сказал Меррет. — Ты сидишь на короле.

— Старый Тристифер не возражает против моей тощей задницы. Наш Молот Правосудия давненько не слыхал новых песен. — Разбойник соскочил вниз. Тощий, лицо острое, лисье, зато рот до ушей. Жидкие каштановые волосы упали ему на лоб. Он отвел их свободной рукой и спросил: — Вы меня помните, милорд?

— Нет. А должен?

— Я играл на ее свадьбе, и неплохо играл. Пейт, за которого она вышла, был мой кузен. Мы в Семи Ручьях все родня. Это не помешало ему зажать деньгу, когда пришло время платить. Почему ваш лорд-отец больше не зовет меня играть в Близнецах? Я произвожу слишком мало шума на вкус его милости? Он, я слышал, любит громкую музыку.

— Золото привез? — спросил сзади другой голос, погрубее.

У Меррета пересохло в горле. Проклятые разбойники, вечно прячутся в кустах. Вот и в Королевском лесу было то же самое. Ты думаешь, что поймал пятерых, а тут откуда ни возьмись выскакивает еще десяток.

Обернувшись, он увидел вокруг себя всю шайку — от сморщенных старцев до пареньков моложе Петира, в домотканом рванье, вареной коже и разрозненных доспехах, снятых с мертвецов. Среди них была женщина, закутанная в плащ с капюшоном втрое шире себя. Меррет слишком растерялся, чтобы сосчитать их, но разбойников было не меньше дюжины, может быть, два десятка.

— Я задал тебе вопрос, — сказал здоровенный бородатый детина с кривыми зелеными зубами и сломанным носом, выше Меррета, но не с таким объемистым животом. Его голову покрывал полушлем, плечи — желтый заплатанный плащ. — Где наше золото?

— У меня в сумке. Сто золотых драконов. — Меррет прочистил горло. — Вы получите его, когда я увижу, что Петир...

Приземистый одноглазый разбойник, не дав ему договорить, залез в его седельную сумку и достал мешок. Меррет хотел помешать ему, но передумал. Разбойник развязал тесемки, достал монету и попробовал ее на зуб.

— Вкус подходящий. — Он взвесил мешок на ладони. — И вес тоже.

Они заберут золото, а Петира оставят себе, в панике подумал Меррет.

— Здесь весь выкуп, как вы просили. — Он вытер вспотевшие ладони о штаны. — Который из вас Берик Дондаррион? — Дондаррион был лордом до того, как стать разбойником — быть может, он еще не забыл, что такое честь.

— Да это я и есть, — сказал одноглазый.

— Врешь ты все, Джек, — сказал бородач в желтом плаще. — Нынче моя очередь быть лордом Бериком.

— А я, выходит, Торос? — засмеялся певец. — Как это ни грустно, милорд, но у лорда Берика есть дела в другом месте. Времена у нас смутные, и сражаться приходится то и дело. Но мы поступим с вами так же, как поступил бы он, можете не опасаться.

Меррет, однако, опасался как нельзя больше, и в голове у него стучало. Еще немного — и он заплачет.

— Вы получили свое золото — отдайте мне моего племянника, и мы уедем. — Петир на самом деле доводился ему внучатым племянником, но им об этом знать незачем.