Первопонятия. Ключи к культурному коду - Михаил Наумович Эпштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отсюда ясно, насколько тщетны попытки очистить религиозные тексты от чудесного и оставить в них одно только должное – протестантская «демифологизация» Священного Писания в духе Льва Толстого или Рудольфа Бультмана. В том смысловом поле, где развертываются библейские события, должное не может быть отделено от чудесного. Должное определяется как восходящая воля человека по отношению к Богу, а чудесное – как нисходящая воля Бога по отношению к человеку (прощение, исцеление, спасение, воскресение). Нельзя вычеркнуть одно и оставить другое: этическая сторона Библии тесно связана с ее мистической стороной. Если же вычеркивать чудесное на том основании, что оно невозможно и служит лишь нравственным символом и стимулом для выполнения человеческого долга, тогда на том же основании можно вычеркивать и должное. «Необходимое, которого нет» – такое же противоречие в понятиях, как и «невозможное, которое есть». Только на уровне этих парадоксов возможно понимание религиозных текстов.
Чудесное и наука
Сама жизнь – чудо, в том смысле, в каком определяет это понятие Словарь В. Даля: «Чудо – всякое явленье, кое мы не умеем объяснить, по известным нам законам природы». Источник жизни до сих пор неизвестен науке. Самое вероятное предположение – что она занесена на Землю из космоса (панспермия), где ее возникновение опять-таки остается загадкой, решение которой, таким образом, откладывается в пространстве и времени. Чудесное – бытие того, вероятность чего предельно мала. Один из величайших математиков ХХ века Курт Гёдель полагал, что «формирование человеческого тела на протяжении геологических эпох по законам физики (или любым другим подобным законам), начиная со случайного распределения элементарных частиц и полей, столь же невероятно, как случайное разложение атмосферы на ее составляющие»[439].
Чудом является и возникновение жизни на наших глазах: растения из семени, человека из спермы и яйцеклетки. Методом перебора вариантов невозможно не только воссоздать человеческий организм, но даже воспроизвести краткий осмысленный текст. Подсчеты показывают, что если обезьяна печатает на компьютере, нажимая произвольно по одной клавише в секунду, то для случайного сложения букв в английский артикль «the» ей понадобится 35 часов, а для воспроизведения 23-го псалма («Господь – пастырь мой…»), одного из самых кратких в Библии, состоящего на иврите из 603 букв, понадобилось бы 101017 лет. Чтобы оценить величину этого числа, достаточно указать, что возраст нашей Вселенной определяется примерно 1010 годами.
Айзек Азимов подсчитал вероятность случайного образования из аминокислот молекулы гемоглобина: один шанс из 10190 (напомним, что вся вселенная состоит порядка из 1080 элементарных частиц). Астрофизики Фред Хойл и Чандра Викрамасингх заключают:
…Жизнь не могла возникнуть случайно. Мириады обезьян, стучащих громогласно и произвольно по клавишам пишущих машинок, не могли бы дословно повторить произведения Шекспира по той простой причине, что вся наблюдаемая вселенная недостаточно велика, чтобы вместить необходимые для этого эксперимента орды обезьян, пишущие машинки и корзины для бумажного мусора. То же самое относится и к живой материи. Вероятность стихийного образования жизни из неодушевленного вещества составляет один шанс из множества, выражаемого числом с сорока тысячами нулей. Ни на этой планете, ни на любой другой не было первичного бульона, и если начало жизни не случайно, она должна быть созданием целеполагающего разума[440].
В известной книге Нассима Талеба «Черный лебедь» (2007) описываются редчайшие, непредсказуемые события, происходящие вопреки всем вероятностям и ожиданиям и оказывающие огромное воздействие на судьбы индивидов и всего человечества. Метафорически такие события именуются «черными лебедями», поскольку последние редко встречаются в природе. Задним числом специалисты пытаются рационализировать эти явления, вписать их в ряд закономерностей, установить причинную связь. Но каждое событие – черный лебедь – взрывает любую закономерность и оказывается столь же внезапным и непредвиденным, как предыдущие. Среди «черных лебедей» последнего столетия: Первая мировая война, распад Советского Союза, стремительное развитие Интернета, пандемия коронавируса… Такие события нельзя ни предвидеть, ни избежать, можно лишь научиться сглаживать их негативные последствия и усиливать позитивные. В духе этой концепции резонно предположить, что не только конкретные исторические события, но и жизнь в целом, возникшая около 4 миллиардов лет назад, и Вселенная, возникшая почти 14 миллиардов лет назад, – это тоже черные лебеди, поскольку они необъяснимы из предыдущего или вообще не имеют предыдущего; ведь лишь с рождением Вселенной и возникает само время.
Когда-то религия рассматривалась как область чудес и фантазий, а наука – как единственно точное и доказательное свидетельство о мире. Но современная наука открывает миры, которые не уступают в чудесности самым необузданным мифологическим фантазиям древних. По мере того как наука заглядывает по ту сторону наблюдаемой материи, в те области, которые еще недавно считались фиктивными или чисто интуитивными, традиционное ее противопоставление религии отпадает. Каждый смелый шаг науки убеждает нас в том, что, перефразируя Гегеля, действительность чудесна, а чудесное действительно. Чудесен невидимый ген, «пралогос» всего живого. Чудесны элементарные частицы, которые выступают еще и как статистические волны. Чудесны черные дыры – и белые, которые пока еще не открыты. Чудесен вакуум, порождающий из себя энергию виртуальных частиц. Чудесно, что из взаимодействия наблюдателя и объекта с каждым квантовым событием возникают параллельные, ветвящиеся миры, и наша Вселенная, возможно, – лишь один из них. Чудесен кот Шредингера, одновременно живой и мертвый. Чудесно, что можно создавать клоны и гибриды разных живых существ. Чудесны компьютеры, созданные людьми, но способные перерабатывать информацию, превышающую вместимость человеческого мозга. Чудесна Всемирная паутина, передающая мгновенно наши мысли и облики на любые расстояния. Чудесны виртуальные миры, которые по степени своей чувственной достоверности все более приближаются к реальным.
Конечно, нельзя забывать, что у чудесного есть свои степени и оттенки и оно требует не бездумного восхищения, но способности трезво понимать и ценить каждое отдельное чудо на шкале вероятного-невероятного, объяснимого-необъяснимого.
Мы все больше убеждаемся в том, что наука и религия призваны совместно создавать как можно более интересное, захватывающее повествование о мироздании в целом, включая духовную жизнь, возможные вселенные, жизнь после смерти. В этой «авантюре разума» религия и наука
