Конан Дойл - Максим Чертанов

По возвращении Дойл тотчас кинулся в очередной бой за Слейтера – в деле как раз обнаружилась новая информация. В остальном лето 1914-го было для него спокойным. В подарок детям доктор привез игрушечную железную дорогу; Кингсли, приехавший на каникулы, показывал малышам, как она работает. Приезжал Иннес с женой и двухлетним сыном. Приезжала Конни с мужем и сыном – ровесником Кингсли. Почти каждый день в Уинделшеме бывали гости из Лондона. Доктор рассказывал об Америке. Сплошные обеды и ужины; много танцевали, было весело. Вроде бы вся Англия знала, что война должна быть, что она будет, что она будет скоро, – но надеялась, что, может, как-нибудь обойдется. Из того, что английские писатели говорят о себе и своих соотечественниках, можно сделать вывод, что надежда на «авось» и «как-нибудь» в англичанах очень сильна. Нам это слышать удивительно – но им, наверное, виднее.

Глава вторая

БЕЛЫЙ ОТРЯД

«Было девять часов вечера второго августа – самого страшного августа в истории человечества. Казалось, на землю, погрязшую в скверне, уже обрушилось Божье проклятие – царило пугающее затишье, и душный, неподвижный воздух был полон томительного ожидания».

Фон Борку, последнему противнику Холмса, осталось ждать всего лишь двое суток. Британия вступила в войну 4 августа 1914 года. К этому времени в Европе уже произошло много событий. Хотя мы все и учили историю в школе, на всякий случай припомним, «кто за кого и почему»: Германия еще в 1879 году заключила с Австро-Венгрией договор, участники которого обязались оказывать помощь друг другу в случае войны с Францией или Россией, а в 1882-м к ним присоединилась Италия, искавшая поддержки в борьбе с Францией за обладание Тунисом – так был создан Тройственный союз (другое название – Центральные державы). В противовес ему стала складываться другая коалиция: сперва – в 1893 году – русско-французский союз, затем – в 1904-м – англо-французское соглашение, урегулировавшее споры между Великобританией и Францией по колониальным вопросам, и, наконец, в 1907-м – англо-русское соглашение, более-менее примирившее интересы сторон в Тибете, Афганистане и Иране; так возникла Антанта. 28 июня произошло Сараевское убийство; 23 июля Австро-Венгрия под давлением Германии предъявила Сербии ультиматум и, несмотря на согласие сербского правительства выполнить почти все ее требования, объявила Сербии войну; 30 июля Россия начала всеобщую мобилизацию; 1 августа (19 июля по старому стилю) Германия объявила войну России, а 3-го – Франции и Бельгии. Немцы, как обычно, рассчитывали на блицкриг – и, как обычно, просчитались.

Если до этого момента британское правительство (его премьером был Асквит) еще могло надеяться «спустить дело на тормозах», то теперь отступать было некуда: «Стало ясно, что заблуждения немцев относительно деградации нашего характера на самом деле заставили их уверовать, будто трусоватый здоровяк будет стоять сложа руки и глядеть, как громила избивает его маленького друга». Дойл мгновенно позабыл все свои претензии к бельгийцам. Дружба или расчет – так или иначе, Британия предъявила Германии ультиматум. Его срок истек 4 августа, в 23.00 по Гринвичу. Жители Лондона были возбуждены; всем хотелось действовать. Вместе с Британией в войну вступали все ее доминионы. «Как правило, человеку снятся дикие сны, а просыпается он в здравом уме, – писал Конан Дойл, – но в те дни, просыпаясь, я терял здравый смысл, обнаруживая, что нахожусь в мире кошмарных снов».

Доктору было 55 лет; однако первое, что он сделал – это попытался пойти военврачом на фронт. Он писал в военное министерство: «Мое имя известно довольно многим молодым людям в стране, и мне кажется, что, если бы человека моего возраста в виде исключения взяли в действующую армию, это послужило бы для молодежи неплохим примером. Мне пятьдесят пять, но я силен и крепок и, что немаловажно, мой голос может быть услышан многими». 21 августа ему отказали. В те же дни на войну просился Гумилев. Его тоже поначалу не хотели брать – из-за проблем со зрением, – но он был молод и своего добился: в сентябре был отправлен на фронт. А неутомимый доктор Дойл в это время уже формировал собственную армию.

Еще в день ультиматума он получил письмо от водопроводчика из Кроуборо, в котором говорилось: «В Кроуборо полагают, что надо что-то делать». Письмо его рассмешило, но потом он понял, что именно надо делать: создавать добровольческие отряды по месту жительства: «Этот союз, который я замыслил, должен был охватывать всех: здесь каждый гражданин – и стар и млад – должен был проходить военную подготовку, некий огромный котел, из которого нация в случае необходимости сможет черпать силы». Вечером того же дня он с Альфредом Вудом организовал собрание жителей Кроуборо. Пришли и люди из соседних деревень. Желающих записаться в добровольцы оказалось 120 человек. Отряд назвали Гражданским резервом. Тех, кто по возрасту должен был быть призван в настоящую армию, в отряд не записывали, так что составили его именно «стар и млад». На следующий вечер сошлись снова, разобрались, кто что умеет делать, выбрали «унтер-офицеров». Командование принял на себя доктор Дойл. Он уведомил военное министерство о создании отряда и попросил признать Гражданский резерв официально. Он ничего не требовал и кротко обещал не мешать законной мобилизации, однако же написал статью в «Таймс», где рассказал об отряде Кроуборо.

За несколько дней он получил письма из 1 200 городов и деревень, жители которых просили взять их в ополчение или хотя бы поделиться опытом по формированию добровольческих отрядов: прислать правила и инструкции. Правила и инструкции тотчас были написаны и разосланы всем желающим. Военное министерство было в гневе. Уже через две недели оно издало приказ немедленно распустить все незаконные формирования. Телеграмму в Кроуборо принесли, когда отряд на импровизированном плацу занимался строевой подготовкой; доктор зачитал своей армии текст приказа и, чертыхаясь и кляня все на свете, велел расходиться по домам.

Однако ругался он, как выяснилось, напрасно: правительство было не так уж равнодушно к его идеям, просто правительства не любят, когда кто-то что-то делает без их санкции и руководства. Тут стоит напомнить, что такой институт, как добровольческие войска, в Британии ранее был – он прекратил свое существование в начале XX века, но в стране осталось немало его сторонников. Одному из них, лорду Десборо, было поручено сформировать новую Добровольческую армию. Теперь Дойл мог делать то же самое, что и раньше, но – на законных началах. По его поручению Альфред Вуд написал всем тем, кто просил у него «правил и инструкций», и переадресовал их к новому ведомству. Что касается отряда Кроуборо, он стал теперь называться Кроуборской ротой Шестого королевского сассекского добровольческого полка.