Время дракона - Светлана Сергеевна Лыжина

возмущения. "Чаша Господнего терпения переполнилась, - думал он, проезжая по улицам Константинополиса, - а осквернённый и разорённый город это зримое воплощение того, что творится в христианских душах. Христиане слишком испортились. Их необходимо вернуть на путь добродетели, но прежние средства не подходят. Смиренно ждать, пока кто-нибудь одумается, уже нельзя. И так вон дождались! Довели до того, что в храме Святой Софии совершается намаз! Если дальше потворствовать грешникам, то до конца света недалеко. Нет, потворствовать нельзя!"

Похожим образом государь Влад думал и тогда, когда ездил по своей стране, совершая паломничества. Поэтому-то он всегда останавливался, чтобы решать споры. Решая дела, князь угождал не только просителям, но и себе. Он из раза в раз терял время потому, что решить дело означало разоблачить один из человеческих грехов, а такое разоблачение было неодолимым соблазном. Пускай дело казалось пустяшным, и пускай победа над грехом получалась тоже незначительной, но ведь и маленькая победа над заклятым врагом приносит большую радость.

* * *

Когда рьяный таможенник Титу произнёс:

- С покойницами связываться - себе дороже, - дело решилось, однако государь, поразмыслив немного, подумал, что успокаиваться рано. Битва с людским несовершенством была окончена не вполне.

- С таможней решили, - подытожил Влад и громко добавил. - А теперь решим со старостой и священником, которые тоже замешаны в этом деле.

Селяне уже начавшие переминаться с ноги на ногу в ожидании, когда же смогут отправиться готовить похоронную процессию, снова замерли. Правда, теперь они смотрели на Влада совсем по-другому. Ещё недавно они видели в правителе своё единственное спасение, а теперь их взгляды ясно говорили: "Государь, что тут ещё решать?" Люди хотели поскорее начать похороны, и только староста со священником, по-прежнему стоявшие перед князем, слушали в оба уха.

- Ответьте мне, люди, - громко вопрошал Влад. - В чём главная обязанность старосты?

- У него много обязанностей, государь, - промямлил кто-то.

- Главная обязанность старосты - решать споры. Разве нет? - продолжал спрашивать младший Дракул. - А если староста ничего не решает, разве он староста?

Селяне, тут же сообразив, что к чему, заголосили:

- Государь, не казни нашего старосту! Он человек хороший!

- А священник? - продолжал спрашивать правитель. - Священник это пастырь. Но можно ли назвать пастырем того, кто бросил своё стадо?

- Государь, не гневайся на нашего попа! - запричитали селяне. - Он человек старый!

"Вот так оно и бывает, - с досадой подумал Влад. - Если по милости начальников люди оказываются в беде, то готовы бунтовать, но как только дело исправится, народ готов терпеть нерадивых начальников дальше и не помышляет о новых".

- Дурачьё! - послышалось государю знакомое шипение.

Змей-дракон всё так же сидел слева от государева коня, сочувствующий государевой досаде и готовый давать советы.

- Да, дурачьё, - мысленно произнёс Влад. - Глупость ведь - как трава. Сколько её ни вырывай, сколько ни выжигай, сколько ни топчи, она всё равно прорастает.

- И всё же её следует истреблять, - шипел змей.

- Следует, - согласился Влад.

- Давай казним кого-нибудь, - предложил змей-дракон. - Вот, к примеру, староста и священник...

Однако тут младший Дракул возразил:

- Нет. Казнь это не лучший способ исправления. Казнённый человек уже не исправится, а я хочу, чтобы староста и священник кое-что уразумели.

- Ты напрасно стараешься, хозяин, - прошипела тварь.

- Нет, - снова возразил младший Дракул, - ты недооцениваешь силу страха. Страх - вот то, что ещё способно повлиять на людей. Страх перед справедливым и неотвратимым наказанием.

Дракон не стал дальше спорить, а толпа между тем продолжала голосить, и даже староста, увидев, что за него заступаются, почувствовал себя увереннее и оправдывался:

- Государь, но ведь я пытался говорить с таможней.

- А я, - подхватил священник, - предлагал людям похоронить покойницу на нашем кладбище. Я предлагал, но люди сами решили подождать тебя.

Влад не дал этим двоим договорить:

- Вы исполняли свой долг плохо, - произнёс он, - поэтому люди стремятся обратиться ко мне. Они знают, что я не оставлю дело, пока не решу его. А вы стремитесь сбрасывать ношу с плеч всякий раз, когда она кажется тяжёлой. Так не годится...

- Государь, не казни их! - ещё громче заголосили селяне. - Если ты их казнишь, никто больше не захочет быть в нашем селе старостой! И попом на нашем приходе быть никто не захочет!

- Государь, - вступился Войко, который последнее время вёл себя тихо, - как же ты собираешься казнить во время паломничества?

- Так и собираюсь! - резко ответил ему Влад.

Боярин смутился, однако младший Дракул вопреки всем ожиданиям вдруг сменил гнев на милость и громко произнёс, отвечая на все обращения разом:

- Ладно, казнить не буду...

- Слава Богу, - только и выговорил обрадованный Войко.

- Благодарим, государь! - грянула толпа, а священник и староста снова упали на колени - на этот раз не от страха, а от благодарности.

- ...но я предупреждаю вас, нерадивцы, - продолжал правитель, указав сначала на одного, а затем на другого коленопреклонённого человека. - Если ко мне снова обратится проситель из этой деревни, а я пойму, что его дело могло решиться без моей помощи, тогда, берегитесь. Посажу вас обоих на кол.

Староста и священник вздохнули и наверняка подумали что-то вроде: "Ну, гроза минула. Сегодня не накажут, а дальше посмотрим". Они медленно поднялись с колен, да и народ тоже стремился уйти, потому что время уже перевалило за полдень, а ведь селянам предстояло ещё донести покойницу до соседней деревни и успеть совершить похороны до темноты. Наверное, селяне думали только об этом, потому что все вздрогнули, когда с краю толпы некий мужской голос проревел:

- Госуда-арь! Госуда-арь! Рассуди!

Кое-кто оглянулся в сторону криков, но большинство селян подняли глаза к небу: "Да что ж это такое, Господи!? Когда же это кончится!"

Лишь государь, только что выглядевший раздосадованным, вдруг развеселился:

- Ха! - воскликнул он. - Новый проситель. И он обращается ко мне, а не к старосте и не к священнику. Посмотрим, придётся ли кому-нибудь оказаться на колах.

- Госуда-арь! - продолжал реветь голос, а через минуту к князю вышел растрёпанный краснолицый человек.

Проситель ревел громко, потому что в локоть ему вцепилась