Поцелуй навылет - Фиона Уокер

Жоржет — самая великолепная экономка в платье от Коко Шанель — полностью заменила Флисс, раскладывая еду по тарелкам, расставляя бокалы с напитками по подносам и протягивая бумажные носовые платки Флисс, которая неожиданно разразилась слезами.

— Девочки! — с облегчением вздохнула Жоржет, ослепительно улыбаясь Саскии и Фоби. — Вы не могли бы отнести это в гостиную?

— Конечно. — Саския схватила несколько тарелок с закусками и вернулась к гостям.

Закрыв Яппи в чулане вместе с дорожной сумкой, которая служила ей постелью, и небольшим количеством еды, Фоби избавила щенка от опасности быть растоптанным. Подхватив большую корзину с домашними чипсами с чесноком, она ободряюще потрепала Флисс по плечу, проходя мимо.

— Ты в порядке? — прошептала Флисс подруге.

— Папа Римский — иудей?

— Ты отлично справишься. — Флисс вновь с жадностью набросилась на салат. — Устрой ему сущий ад. Ты собираешься сделать это после убийства, да?

Перекладывая лосося на овальное блюдо, Жоржет навострила уши.

— Во время расследования, которое будет проходить в гостиной?

— Таков наш план. — Фоби закрыла глаза.

— Удачи.

— Я не думаю, что смогу это сделать, Флисс.

— Глупости — ты должна это сделать, черт возьми! — она быстро допила свой джин с тоником, поправила шляпку-колокол и снова надела пенсне. — Я собираюсь заставить Манго покинуть свою комнату.

Когда она исчезла в коридоре, Фоби крепко сжала корзину с чипсами и выпила половину бокала вина для храбрости.

— Итак, сегодня особенная ночь. — Жоржет проскользнула мимо нее с упаковкой майонеза. — Все готово для окончательной развязки, дорогая?

— Нет.

— Прошу прощения, дорогая?

— Я люблю его, Жоржет. — Фоби прислонилась к сушилке. — Я слишком сильно люблю его, чтобы это сделать. Я знаю, что это сумасшествие, эгоизм и предательство, но я искренне верю, что он не попытается ранить меня так, как ранил Саскию. Я не могу так поступить с ним. — Она отвернулась, борясь со слезами. — Это уничтожит его.

— Тогда не делай этого, — просто сказал Жоржет.

— Это не так легко. Саския в полном отчаянии. И я дала ей слово.

Жоржет вытерла руки кухонным полотенцем и подошла к Фоби. Она взяла ее за плечо и повернула к себе.

— Саския переживет, если ты не сделаешь этого, — твердо сказала она. — У нее прекрасная семья, множество друзей, которые всегда поддержат ее, дорогая. Ей будет больно, но с ней все будет хорошо. Ты потеряешь Феликса, и тебе нужно спросить себя, сумеешь ли ты с этим справиться. Помни, что ты совершенно не обязана делать этого, если ты не хочешь. Ты можешь уехать прямо сейчас.

— Я не могу. — Фоби часто моргала. — Если я этого не сделаю, она все ему расскажет. И она расскажет журналистам, а это сразу уничтожит его карьеру.

— О боже! — вздохнула Жоржет, с сочувствием посмотрев на потолок. — Она одержима. Меня предупреждали об этом.

— Что?

— До меня дошли слухи, что история уже просочилась в бульварную прессу, дорогая.

— История?

— Точнее, попытка предательского убийства.

— О боже, бедный Феликс. Я этого не вынесу. — Фоби задрожала. Она почувствовала ужасный холод. Ноги сделались ватными.

— Ты по-настоящему любишь его, дорогая?

Фоби кивнула.

— Как ни смотреть на это, сегодня наша последняя ночь, ведь так? — Ее лицо сморщилось. — И я так люблю его, что едва могу сдерживаться. Я начала по минутам считать время, которое нам осталось провести вместе, и это убивает меня.

— Я думаю, — Жоржет глубоко вздохнула, — что тебе следует вернуться в гостиную, найти его и все рассказать. Абсолютно все, Фоби. Прямо сейчас.

— Я не могу! — задохнулась она. — Саския…

— К черту Саскию! Ты любишь его, дорогая. Он тоже тебя любит, по всей видимости. Сюзи говорит, что эта история в любом случае попадет во все газеты. Ты должна спасать свою…

— Сюзи?

— Ты должна рассказать ему об этом, пока еще не слишком поздно, Фоби. — Жоржет сжала ее руки еще крепче, говоря негромко и горячо. — Если ты во всем признаешься и расскажешь о своих чувствах, то у тебя будет шанс сохранить вашу любовь. Когда эти ужасные слухи появятся в прессе, вы с Феликсом сможете создать единый фронт, чтобы опровергнуть их, — вы будете держаться за руки, улыбаться перед камерами и высмеивать их. Это даже могло бы стать неплохой рекламой для Феликса.

— Сюзи Миддлтон — твоя падчерица, не так ли? — Фоби резко отступила. — Это она послала тебя сюда?

— Да, она моя падчерица, но…

— Вот почему ты помогаешь Флисс. — Глаза Фоби расширились от ужаса. — Ты шпион Сюзи, да? Поэтому ты так заботишься о паблисити Феликса?

— Я хочу помочь тебе, Фоби. — Жоржет вздохнула. — Ты больше не можешь сохранять контроль над ситуацией, и я хочу тебе помочь.

— И создать Феликсу хорошую рекламу? Очень благородно с твоей стороны.

— Сюзи действительно попросила меня следить за развитием событий. — Жоржет убрала блестящие черные волосы за уши и спокойно посмотрела на Фоби. — Но не из-за чертовой карьеры Феликса. Кроме того, он ее уже уволил. Она заботится об этом маленьком негодяе так же, как и ты. Она и раньше вытаскивала его из довольно серьезных неприятностей.

Фоби прижала ладони к лицу.

— Тебе не кажется, что сейчас довольно поздно за нее вступаться?

— Скажи ему, Фоби. Ради вас обоих. Я присмотрю за Саскией.

— Эй, здесь еще осталось белое вино? — В дверях показался Дилан.

Развернувшись, Фоби выбежала из кухни.

Ее сердце билось о ребра, как свинцовый маятник. Весь следующий час она напивалась и старалась избегать Феликса. Поскольку с каждой минутой прибывало все больше гостей, делать это становилось все проще.

Фоби посмотрела на часы. Три часа и четыре минуты до того, как она навсегда потеряет Феликса. Но почему она избегает его?

Окруженный толпой друзей в гостиной, Феликс почесывал затылок под шляпой и весело смеялся, когда какая-нибудь девушка с восторженными криками ощупывала его мускулы.

Фоби смотрела на него из холла, и ей казалось, что ребра сжимаются все сильнее.

Внезапно Феликс поднял взгляд и посмотрел прямо на нее. Он улыбнулся счастливой улыбкой и беззвучно произнес: «Ты в порядке?»

Фоби со слезами на глазах отвернулась и бросилась бежать в противоположном направлении.

В самом темном углу холла она выпила три бокала белого вина подряд. Она знала, что была близка к потере сознания от избытка алкоголя, но бессознательность внезапно показалась ей намного предпочтительнее ответственности. Жизнь алкоголика в ее глазах становилась невероятно заманчивой.