Сталь и песок - Юрий Вольнов

А затем, ему предстоит совершить не приданную широкой огласке вторую часть операции, в планировании которой участвовало значительно меньше людей, но от успеха зависело очень многое. Если сейчас озвучить второй этап его сочтут совсем уж чокнутым, и не поймут, оспорят и будут только мешаться. По крайней мере Лью Ван с Рвачем настаивали на жуткой секретности авантюры. И скрепя сердцем, Череп согласился с доводами, и о втором этапе знали только друзья и Шептун, без того принимающий самое активное участие во всех планированиях.

* * *

Вслушиваясь в монотонный гул турбин, Боб Форест вяло следил за приборами "осы" идущей на автопилоте в колоне ночного марша. А мысленно проклинал всех и вся. "Долбанутую" мамашу, родившего его и бросившего в приюте, "долбанутых" дружков втянувших в черное гетто, "долбанутого" сержанта Манкинса, прозванного Гориллой за свой ор от которого извилины опадали трухой, "долбанутого" себя на всю голову, так и не соскочившего с пилотов "осы" в технари, но больше всего он проклинал "долбанутых" русских, которым как всегда не живется спокойно и постоянно придумывающих сумасшедшие авантюры.

Все началось три дня назад. Влетевший как торнадо офицер всполошил сержанта, и урожденный садист, каннибал пожирающий мозг пилотов с кровожадной ухмылкой далекого африканского предка, скалил зубы, предвкушая новый повод вздрючить рядовой состав. Казарма наполнилась диким ревом Горилы и посыльные запорхали почтовыми голубями. Собранный личный состав, выдернутый со всех злачных мест и стриптиз баров, колыхался не уверенным строем. Наполняя казарму перегаром дешевого виски, коим отпущенные в увольнение пилоты заливали тоску безрадостных перспектив, личный состав пожирал придурковатого сержанта мутным взглядами абсолютной преданности.

– И так отребье. У меня две отличных новости, – закончив читать текст с терминала, отрываясь от блеклого сияния планшета, сержант наградил строй плотоядным оскалом, – Первая и самая радостная. Как раз для вашего здоровья – наконец-то появился повод растрясти ваши ожиревшие задницы! А вторая очень приятна для меня… – у нас объявляется готовность два!

Наслаждаясь стонами, словно мотивами любимой песни, сержант зажмурился от удовольствия. Растянув и без того не сползающую улыбку, еще в большем оскале, рыкнул:

– О да, мои птенчики! Теперь вы полностью в моей власти, до последнего грамма дерьма. Так что сейчас наш очень шустрый рядовой Форест раздаст аптечки, – наградив Боба любящим взглядом, Горилла дождался ветра от метнувшегося в медпункт рядового, так и не успевшего вырваться в кабак и набраться до беспамятства.

– И вы проблюетесь до изжоги в жопе, но что бы через 10 минут я видел строй пилотов, а не сборище пьянющих в задницу шлюх! Всем ясно?!

– Так, точно сэр! -разнесся по казарме не стройный голос обреченных.

Через девять с половиной минут строй уже твердо стоявших на ногах рядовых впечатлял ровными шеренгами и строго заправленными комбезами песочного цвета. Вглядываясь в камуфляжную раскраску всех цветов пустыни, матовый блеск утяжеленных ботинок, словно рассматривая шедевры в картинной галерее, сержант расхаживал вдоль строя купаясь в злющих взглядах рядовых. Искоса посматривая на секундную стрелку большого хронометра над входом, сержант резко замер. Дождавшись последнего тика на отметке десят отведенных минут, устремил в строй взгляд наполненный такой суровостью, что все смельчаки готовые пристрелить Гориллу как бешеное животное, загнали даже мысли о расправе в самый дальний чулан. Уставившись на стены пустыми взглядами, забыли как дышать вытянувшись по стойке смирно.

– Сегодня вам повезло, толи поумнели, то ли я раздобрел, дав вам целую вечность, – коснувшись козырька и так безупречно сидевшей на голом валуне головы кепи, сержант рыскал по строю взглядом, – Но я исправлюсь, обещаю. В следующем случае дать вам справедливые сроки. Ты мне веришь рядовой Форест?

Едва не застонав от выбора, Форест проклял сержанта назначившего его сегодня "любимчиком".

– Так точно, сэр!

– Я рад Форест что ты мне веришь. Но в твоих хитрожопых глазенках вижу любопытство. Ты же хочешь меня о чем-то спросить?

– Ни как нет, сэр!

– Ты что тупой Форест!?

Запоздало одергивая себя за то, что не смог уловить смену настроения Гориллы, Боб запоздало заметался, соображая какой же вопрос задать.

– Сэр, разрешите вопрос?

– Валяй Форест…

– Какая причина боевой готовности два?

– Ты гений Форест, мать твою! Я уже засыпал, даже не надеясь, что ты пукнешь своим бледнолицым мозгом хоть какой-то звук! Но я тебе отвечу…, – буквально гипнотизирую выкатившимися белками глаз, резко выделяющимся на черном лице, сержант рычал, нависая горным утесом,- Да, рядовой! Есть замечательный повод вытряхнуть дерьмо из твоей головы! Долбанутым русским не сидится на жопе ровно! Да, да именно тем, кто поимел ваши розовые попки в прошлый раз суровым черенком баллистической ракеты! Они услышали ваши перепуганные молитвы и решили наконец-то успокоиться вечным сном, но как всегда… не так как нам хотелось бы – тихо и незаметно! А с долбанным оркестром! Где вам, мать вашу, рожденным по залету, предстоит сыграть на трахбоне!

– Трамбоне,- автоматически поправил, Боб но еще не успев договорить, уже оторвал свой язык, по-шинковал, сжег и развеял пепел по пустыни.

Воздух буквально сгустился грозовыми тучами и разразился ревом небес:

– Да ты же гений Форест! Но ответь на вопрос Энштейн, мать твою! Если ты такой умный, то какого хрена ты оказался на Марсе?! – секундная пауза не требующая ответа, разразилась ором от которого задрожали плакаты на стенах, – Молчишь?! Тогда я тебе отвечу! Потому что ты ТУПОЙ ФОРЕСТ! Как и девять корешей рядом с тобой! Вы только и можете, что жрать виски и трахать все что шевелится! А я, как мамочка и папочка, обязан присматривать за вами, но так как сиська у меня одна – буду любить и воспитывать вас одновременно!

Едва удержавшись, что бы не закашляться от тяжелого перегара изо рта Гориллы, любителя жрать сырой лук килограммами, Боб проводил сержанта что прошелся вдоль строя, едва ли не благодарным взглядом.

– И если я сказал трахбоне. Значит именно ТРАХБОНЕ! Всем ясно?!

– Так точно, сэр!

– И если хоть одна макака обосрется фальшивя ноты…, – Вливая в каждый взгляд обещание всех гнусностей которые могут возникнут в мозгу человека отдавшего армии всю жизнь, Горилла прорычал:

– То лучше сразу жрите десять фунтов вазелина, что бы срать им неделю! И бегите разминая булки на вечеринку к тварям! Ваши шансы на выживание резко возрастут!…

Очнувшись от воспоминаний Боб окинул кабину спохватившимся взглядом. Автопилот вел машину по заданному маршруту. Эфир потрескивал от статики и шелеста вялых разговоров скучающих в дальнем переходе наемников. А вокруг простирались "долбанные" пески и кратеры, и даже "долбанный" Горилла ни разу больше не высказался по поводу "долбанных русских". Проведенная в кабине ночь буквально высосала из него все эмоции и единственное, что сейчас он мог испытывать это просто усталость от "долбанности" всего происходящего.

Улыбнувшись откровенной голограмме девушки, игриво улыбающейся с проекции на пульте управления, Боб коснулся картинки. Рассыпаясь тысячей искорок, голограмма запрыгала на массивном пальце перчатки скафандра забавными светлячками. Изображение вновь восстановилось, стоило только убрать помеху, но пока настраивалась картинка, лицо Беллы сменялось десятками улыбок, оттенков и настроений, а игриво оттопыренная попка зазывно покачивалась из стороны в сторону. Заманивая его в приятные объятия, воспоминания их уединения и недолгих моментов счастья.

Белла. Его девочка, только ему она дарит свою искреннюю заботу и ласку. Только с ним она счастлива. Ну и что же, что работает она в красных ярусах. А что еще делать девчонке с такой судьбой? Всем приходится заниматься не тем чем нравится. Как говорит ротный капеллан на исповеди главное – это то, что творится в душах, что помогает выжить им в этом сумасшедшем мире. Находить хорошее даже в дерьме которое плещется через край… этой "долбанной" планеты, "долбанной" жизни.

– Я вернусь Белла, – прошептал губами Боб, посылая в далекие барханы посыл искренней нежности, – назло карканьям Гориллы, назло термитам, назло всей "долбанутости" этого мира…

– А ну консервы, отозвались по номерам… – разрывая мечтательное состояние полудремы, ворвался в эфир рык сержанта, – Все написали завещания, помолились?! Через час прибываем на место. И пока ваши головы еще способны вмещать что-то кроме собственного дерьма, рассылаю план боевых действий, расписанный для каждого поминутно. По загрузке бортовых вычислителей, доклад!

На лицевой части круговой панорамы, транслирующей окружающее пространство бесконечных красных обломков скал и песка, всплыла иконка системного сообщения. Индикация загрузки мигала довольно долго для обычного плана операции. И когда Боб стал внимательно вчитываться в мешанину многослойной схемы, и вникать в суть казенных слов по спине пробежал предательский холодок запоздалого предчувствия.