Жаворонок Теклы (СИ) - Людмила Семенова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зато Надежда Павловна была крайне недовольна «легкомыслием» дочери и тем, что Андрей Петрович ей потакает. После отъезда Нерины отношения супругов впервые за «сапфировые» годы стали заметно портиться, но Андрей Петрович долгое время списывал это на обычные возрастные капризы, которыми, как он думал, грешили оба. Он тогда уже ушел с завода на почетную пенсию, подрабатывал онлайн-репетиторством, продолжал общаться с Пашей и помогать ему с техническими науками, и в общем не особенно скучал. А вот жена, понимая, что пора горячих завтраков и тем более горячих эмоций в их браке давно прошла и исчерпала все ресурсы, не знала, куда применить свою энергию, да и просто о чем поговорить с мужем.
Так прошло довольно много времени. Нерина часто звонила родителям, приезжала, делилась впечатлениями, и отец видел, что она впервые за долгий период по-настоящему расцвела. Но жена не разделяла его радости и они все больше отдалялись друг от друга. Зато Костя, как ни странно, стал общаться с Андреем Петровичем даже чаще, чем в лучшие времена. Он к этому моменту успел поднять бизнес на новый уровень, активно осваивал кейтеринг-индустрию, занимаясь организацией питания в гостиницах и санаториях, открывал новые точки, часто ездил за границу, где учился у специалистов с мировыми именами в деловой сфере. Но у него всегда находилось время поговорить с тестем хотя бы раз в неделю.
Сергей Александрович Ким поведал свату, что о личной жизни сына нет абсолютно никаких новостей, а это значит, что ничего серьезного в ней не намечается. Это обнадеживало обоих отцов: родители Кости со временем стали жалеть об их разрыве с Нериной и даже признали, что обходились с ней в последние годы не лучшим образом.
Удивительно, но никто из старших не догадывался, что у нее и Кости имелась общая, весьма неоднозначная тайна, состоявшая в том, что они все время раздельной жизни иногда встречались. Когда Нерина известила Костю об отъезде, добавив, что раз в несколько месяцев будет навещать семью, он ошарашил жену этим неожиданным и дерзким предложением. «Я, Нери, привык называть вещи своими именами, так вот: мы с тобой взрослые, одинокие, знающие друг друга люди, которым нужен секс и ласка. Даже если жить под одной крышей мы сейчас не в состоянии. А изменять тебе я тоже не могу: противно. Так что я предлагаю наиболее приемлемый выход, чтобы мы оба не были ущемлены и не сошли с ума» — констатировал он.
Нерина, несмотря на минутный шок, согласилась, и так начались их странные свидания во время ее отпусков, обычно на городской квартире Кости. После долгой близости с отчаянными поцелуями, с ударной дозой нежности и силы, которой хотелось насытиться наперед, они лежали рядом, тоскливо и растерянно глядя в потолок, потом неловко одевались, пили чай и расходились. Никто не решался вспоминать о нанесенной друг другу боли и не говорил о будущем. Нерина после этого чувствовала себя нездоровой и тайно плакала, но потом, на расстоянии, всегда ждала их новой встречи. И в конечном счете Костя оказался прав: украденные сладкие моменты в самом деле помогли жить дальше.
И внезапно в эти холодные, неуютные будни ворвались страшные новости об Айваре. Они вроде бы уже никак не касались семьи Ли, но почему-то тронули Андрея Петровича очень глубоко. Пожилой человек считал, что и он сыграл в судьбе Айвара роковую роль, несправедливо сочтя его проходимцем, который заслуживал именно такой участи. Но помимо всего, их объединял Паша, любимый названый сын и названый внук, и это уже нельзя было проигнорировать.
Надежда Павловна в это не вникала, да и вообще все меньше интересовалась душевным состоянием супруга. То, что он так сблизился с посторонним, на ее взгляд, мальчиком, всегда казалось жене какой-то блажью, но до поры до времени она смотрела на это сквозь пальцы, всецело посвящая себя воспитанию Нерины. Теперь же, когда любимая «мишень» была утрачена, женщина огляделась вокруг, будто не дочь, а она много лет провела далеко от дома и совсем перестала в нем ориентироваться.
Начало конца наступило, когда Алексей взял отпуск и предложил Оле на неделю съездить вдвоем в какой-то хороший пансионат в Ленинградской области, отвлечься от мрачных мыслей. Оля доверила детей бабушке, а Андрей Петрович пообещал приглядеть за уроками Паши. И почему-то эта безобидная вещь вдруг вывела Надежду Павловну из себя. Возмутившись, что дела чужой семьи стали интересовать мужа больше, чем родные люди, она припомнила ему, что они давным-давно не ходили в театр и на концерты, не ездили гулять никуда кроме своей дачи в Репино и вообще толком не разговаривали по душам.
Андрей Петрович тогда еще не знал о странном сходстве с роковым разговором дочери и Кости. Он удивленно заметил, что супруга тоже ничего подобного не предлагала и не заводила никаких душевных бесед, если они не касались Нерины. «Откуда же я мог знать, что тебе этого хочется?» — резонно спросил он, — И вообще, Надя, мы давно не в том возрасте, чтобы общаться загадками«.
Однако женщина уже не слышала логических доводов и дала себе волю. Ее супруг открыл для себя много нового — и то, что сын Оли «нагулян неизвестно от кого», и то, что он, Андрей Петрович, как дурачок повелся на какие-то жалостливые россказни об Айваре, которыми у него явно стремились что-то выпросить («доказательств-то никаких!»)
К слову, на самом деле Даниэль позаботился о доказательствах, у него имелись и вырезки из газет, и фотографии из Семеры и поселка, к тому же Андрей Петрович пришел к Даниэлю сам и никто у него не собирался ничего просить. Но об этом он подумал далеко не сразу, уж слишком потрясла его речь жены. И тут Надежда Павловна сказала:
— Теперь понятно, в кого Нери такая пошла, не от мира сего! Да лучше бы ты был как все нормальные мужики, у
