Заповедник гоблинов (сборник) - Клиффорд Саймак

— И к какому выводу ты пришел?

— Ну, знаешь, Брэд!

— Послушай, Элф, это очень важно.

— Ладно, изволь. Сколько я ни думал, вывод один: это невозможно. Нет такой движущей силы, которая побуждала бы растение мыслить. У него нет причины стать разумным. А если бы оно и стало мыслить, оно бы от этого не выиграло. Растение не может воспользоваться разумом и знаниями. У него нет никакой возможности их применить. Оно для этого не приспособлено, само строение не то. Пришлось бы ему заиметь чувства, которых у него нет, чтобы полнее воспринимать окружающее. Пришлось бы заиметь мозг — хранилище знаний и мыслительный механизм. Задача очень простая, Брэд, стоит вдуматься — и ответ напрашивается сам собой. Растение никогда и не попытается мыслить. Причины я определил не сразу, но, когда разобрался, все получилось очень ясно и убедительно.

— И это все?

— Нет, была и еще задачка. Разработать верный, безошибочный способ истребления вредных сорняков, причем таких, которые легко прививаются в любых условиях и быстро приобретают иммунитет ко всему, что для них губительно.

— Тут, наверно, ничего не придумаешь, — сказал я.

— Да нет, одна возможность все-таки есть. Только малоприятная.

— Какая же?

— Радиация. Но если сорняк и правда очень выносливый и легко приспосабливается, так и это, пожалуй, не вполне надежное средство.

— Значит, растение с таким решительным нравом никак не истребишь?

— По-моему, никакого средства нет… это свыше сил человеческих. Слушай, Брэд, а к чему ты клонишь?

— Пожалуй, мы сейчас как раз в таком положении.

И я наскоро рассказал ему кое-что о Цветах. Элф присвистнул.

— А ты все как следует понял? — спросил он.

— Право, не знаю, Элф. Вроде понял все, но наверняка сказать не могу. То есть Цветы там живут, это точно, но…

— В Гринбрайере нам задавали еще один вопрос. Очень подходящий к тому, что ты рассказываешь. Дескать, как бы вы встретили пришельцев из другого мира и как бы установили с ними отношения. Значит, по — твоему, наша лаборатория работает на них?

— А на кого же? И заправляют ею те же люди, которые делают эти самые телефоны.

— Мы же так и подумали. Помнишь, когда барьер двинулся и мы с тобой говорили по телефону.

— Слушай, Элф, а как вы ответили на тот вопрос? Насчет встречи с пришельцами?

Элф как-то принужденно засмеялся.

— Отвечали на тысячу ладов. Встречать можно по-разному, смотря что за пришельцы. И тут есть известная опасность.

— А больше ты ничего не помнишь? В смысле — никаких других задач и вопросов?

— Нет, не припомню. Ты мне расскажи еще, что у вас происходит.

— И рад бы, да не могу. У меня тут полно народу. А ты сейчас едешь в Элмор?

— Ага. Как доберусь туда позвоню тебе. Ты будешь дома?

— Куда же я денусь.

Пока я говорил с Элфом, в комнате все как воды в рот набрали. Сидели и слушали. Но едва я положил трубку, Хигги выпрямился и скорчил важную мину.

— Я полагаю, — начал он, — пора бы нам пойти встречать сенатора. Пожалуй, мне следует назначить комиссию по приему высокого гостя. Разумеется, в нее войдут все здесь присутствующие и, может быть, еще человек шесть. Доктор Фабиан и, скажем…

— Одну минуту, мэр, — прервал Шервуд. — Приходится напомнить, что это касается не только Милвила и сенатор едет к нам не с визитом. Тут нечто более важное и совершенно неофициальное. Сенатору нужно поговорить только с одним человеком — с Брэдом. Брэд — единственный, у кого есть необходимые сведения и…

— Но я только хочу… — не выдержал Хигги.

— Все мы знаем, чего вы хотите, — прервал Шервуд. — А я хочу подчеркнуть, что если Брэду нужна в помощь какая-либо комиссия, так пусть он сам ее и подбирает.

— Но мой служебный долг… — бубнил наш мэр.

— В данном случае ваш служебный долг ни при чем, — отрезал Шервуд.

— Джералд! — вскинулся Хигги. — Я старался сохранить о вас наилучшее мнение. Я уверял себя…

— Послушайте, мэр, бросьте вы ходить вокруг да около, — мрачно заявил Престон. — Давайте без дураков. Тут что-то нечисто, заговор какой — то, какие-то темные дела. Ясно, что замешан Брэд, и замешан Шкалик, и…

— Если вы так уверены, что тут заговор, значите и я замешан, — вставил Шервуд. — Это мои телефоны.

Хигги даже поперхнулся:

— Что-о?!

— Это мои телефоны. Их выпускает моя фабрика.

— Так вы с самого начала все знали?

Шервуд покачал головой:

— Ничего я не знал. Я только выпускал телефоны.

Хигги без сил откинулся на спинку стула. Он сжимал и разжимал руки и смотрел на них невидящими глазами.

— Не понимаю, — бормотал он. — Хоть убейте, ничего не понимаю.

А по-моему, он отлично все понял. Впервые до него дошло, что тут не просто какое-то чудо природы, которое понемногу сойдет на нет, сослужив Милвилу отличную службу: такая реклама для туристов, каждый год тысячами будут съезжаться любопытные… Нет, впервые мэр Хигги Моррис осознал, что перед Милвилом и перед всем миром встала задача, которую не разрешить при помощи простого ведении или на заседании Торговой палаты.

— Одна просьба, — сказал я.

— Чего тебе? — отозвался Хигги.

— Верните мне телефон. Тот, который стоял у меня в конторе. Тот самый, без диска.

Мэр поглядел на Хайрама.

— Ну, нет, — заявил Хайрам. — Не отдам я ему этот телефон. Он уже и так здорово напакостил.

— Хайрам, — только и сказал мэр.

— А, ладно, — буркнул Хайрам. — Пускай подавится.

— Мне думается, все мы поступаем весьма неразумно, — заговорил отец Фленеген. — Я предложил бы обсудить все, что произошло, спокойно и обстоятельно, по порядку. Только таким образом можно было бы…

Его прервало тиканье — громкое, зловещее, оно разносилось по всему дому, словно отбивая такт шагам самого рока. И тут я понял, что тиканье это началось уже давно, но сперва оно было тихое, чуть слышное, и я смутно удивлялся — что бы это могло быть.

А теперь, от удара к удару, оно становилось все громче, резче, и пока мы слушали, оцепенев, ошеломленные, испуганные, тиканье переросло в гул, в мощный рев…

Мы в страхе повскакали на ноги, в раскрытую дверь видно было: стены кухни озаряются и гаснут, словно там то включают, то выключают слепящие фары, — комнату заливал нестерпимо яркий свет, на миг погасал и вспыхивал вновь.

— Так я и знал! — взревел Хайрам и кинулся к двери. — Я сразу понял, это вроде бомбы!

Я бросился за ним с криком:

— Берегись. Не тронь!

Это была «машина времени». Она взлетела со стола и парила в воздухе, в ней, мерно пульсируя, нарастала какая-то неведомая, огромная энергия, воздух полнился мощным гудением. На столе валялась моя измятая куртка.