Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

После этого маги затеяли экзекуцию, видимо, разыскав‑таки того, за кем гнались и кого искали.

Люди города, столпившись вокруг, не знали, что делать. С одной стороны, такого вопиющего произвола эти земли раньше не видели. С другой стороны, запах горящего живьём мяса, кажется, доносился сюда даже с соседнего ряда, не смотря на преграду в виде каменного строения.

Всё это Файзулла быстро и шёпотом сообщил брату ханской дочери, попутно наблюдая, как десяток солдат фарси растягивает какого‑то бедолагу на земле, попутно срывая с него одежду.

Под которой, о Аллах, обнаруживается женское (вернее даже, девичье) тело.

Второй маг – менталист!.. доходит до Файзуллы с запозданием. Ибо только таким воздействием и объяснялись некоторые последние события (включая рассеянность самого доктора, не опознавшего женщину, пусть и переодетую, на коротком расстоянии).

Файзулла хотел сообщить это своему собеседнику, но брат дочери Хана уже вовсю расталкивал народ на площади, явно пробираясь вперёд.

– Что и требовалось доказать, – с удовлетворением осклабился маг огня, оглядывая толпу с превосходством. – От правосудия Шаха никто не уйдёт! А ты, нечестивая мразь, ещё тысячу раз пожалеешь…

О чём пожалеет распятая на земле женщина, маг не договорил.

Пробравшийся наконец сквозь толпу Атарбай громко рявкнул и поднял руку, требуя внимания. Видимо, подобные действия слугами шаха прорабатывались, потому что один из солдат тут же вздел древко копья в воздух и ткнул им в странного здоровяка, явно ищущего несчастий на свою голову.

Чтоб через секунду оказаться в пыли вместе со своим же копьём.

– Ты что, несчастный, смерти ищешь?! – слегка удивился происходящему тот из магов фарси, в котором Файзулла небезосновательно подозревал менталиста. – Быстро посмотрел мне в глаза, стал молча и не двигаясь! – чуть лениво и явно рисуясь добавил он.

Видимо, свою команду перс подкрепил и каким‑то магическим воздействием, поскольку Файзулла, во‑первых, зафиксировал движение внутренней энергии у него. Во‑вторых, ровно через секунду, лицо менталиста вытянулось от удивления: брат дочери Хана никак не отреагировал на «подкреплённый» приказ и буднично свернул шею ближайшему солдату, наступая левой ногой на его тело:

– Кто такие, по какому праву? – Атарбай перехватил посередине свой дорожный посох, с которым почти никогда не расставался и который, видимо, собирался использовать в качестве дубины в случае обострения ситуации.

Солдаты фарси замерли, ожидая команды и не зная, как реагировать на изменения в ситуации.

Оба мага, видимо, были весьма удивлены: «огонь» – происходящим, а менталист – отсутствием реакции на свои действия (которые Файзулла, теперь уже зная, что искать, «видел» на уровне энергии).

– Повторяю вопрос. Кто такие? По какому праву? – Атарбай, удивляя всех присутствующих, переступил через распростёртое под ногами тело и подошёл к персам вплотную.

Настолько близко, что кожа лица наверняка ощущает дыхание собеседника, отметил про себя Файзулла.

Посланцы шаха, естественно, говорили на фарси. Который тут понимали все или почти все.

Файзулла знал, что брат дочери Хана отчасти владеет этим языком (хоть и северным его подвидом, именуемом forsii tojikī). Но сейчас он почему‑то демонстративно заговорил на туркане.

– О чём лает эта собака? – обратился к присутствующим маг «огня», делая полушаг назад и разводя пальцы (видимо, для последующего каста, с замиранием сердца подумал Файзулла).

Глава 5

Народ на площади ощутимо напрягся.

С одной стороны, посланники шаха, даже столь сильно перегибающие палку, многими на площади ощущались ощутимо роднее, чем пришлые из туркан (всё же, своя кровь есть своя кровь. И от того, что по земле и на картах провели границы, народ чувствовать себя единым не перестал).

С другой стороны, сами личности «несущих справедливость» с той стороны границы несколько отталкивали. Чтоб сказать мягко.

Кроме того, что ни говори, но в этом городе власти шаха не было. Ни по закону, ни по факту, ни по сложившимся традициям.

А брат дочери Хана туркан, на удивление, даже высоко взлетев за столь короткое время (если говорить о степени влияния в городе), не нажил себе настоящих врагов. Что тоже было удивительно, хотя и объяснимо.

Так‑то, отдельные личности имели много оснований его ненавидеть. Но в городе исстари мыслили не только категориями личностей, но и категориями целых народов.

И вот по прошествии очень короткого времени люди вокруг с удивлением заметили, что в среде пашто у Атарбая есть почти что друзья, пусть и только из горных кланов Каррани. Тот же Актар, который из вазири, относился к здоровяку более чем доброжелательно (и это было видно). Как и его многочисленная родня, кстати.

В среде дари (и фарси, что одно и то же), Атарбай решал все возникающие вопросы через доктора Файзуллу, имевшего непререкаемый авторитет, поскольку мнение доктора ни по каким вопросам никогда не оспаривалось.

Белуджи очень прислушивались к мнению Старшины мясного ряда, с которым вела дела младшая сестра здоровяка, она же по совместительству нынешняя Ханша туркан.

И так далее.

Что Атарбай говорит и на фарси (не особо грамотно, но вполне сносно), в городе знали все. Об этом могли не знать посланники шаха, но зачем их сейчас провоцировать, люди на площади не понимали.

Более раздражающего шага в адрес «гостей», чем заговорить в такой ситуации на туркане, в этой ситуации сложно было придумать.

Пауза чуть затянулась, натянув струной и напряжение, висящее в воздухе.

Вместо ответа, брат дочери Хана коротко выругался себе под нос и ткнул своей деревянной палкой вперёд, прямо в зубы магу огня.

Из глаз того непроизвольно брызнули слёзы, губы окрасились красным, а в передних зубах образовалась прореха.

Все присутствующие напряглись ещё больше, хотя, казалось, дальше уже было некуда.

– Говори на языке Правителя этой земли, перс, – отзеркалил интонации самого мага здоровяк. – Кто такие, по какому праву творите произвол на этой земле?

Вместо ответа, покрасневший пострадавший в мгновение ока сплёл пальцами вязь и выдал, видимо, боевой каст.

«Видимо» потому, что каст не сработал.

Оба мага переглянулись и их лица отразили искреннее и неподдельное удивление. Окружающие сообразили, что эта двойка, работая вместе, вероятнее всего, научилась общаться молча (что в случае с менталистами не такая уж и задача, отметил про себя Файзулла).

Маг огня повторил каст, снова и снова. С тем же успехом.

– Что, не работает? – насмешливо кивнул Атарбай, теперь уже на фарси. – Последний раз спрашиваю. Кто такие? По какому праву здесь?

Менталист, явно напрягаясь, в ответ нахмурился и за какую‑то секунду даже вспотел, несмотря на прохладный для нынешних мест ветер.

– Понятно. Ещё и тупые придурки, – ни к кому не обращаясь, продолжил брат дочери Хана на фарси. – Вы арестованы городской стражей. Бросить оружие, стать на колени, руки за голову.

– Ты дорого заплатишь за свою беспредельную наглость, смерд, – прошипел в ответ менталист, явно не оставляя попыток что‑то предпринять (судя по его лицу и бормотанию). – Ты вообще понимаешь, с кем сейчас разговариваешь?

– Вполне, – кивнул брат ханской дочери. – С бандой, пусть и обряженной в единообразную одежду, но с находящейся в городе с оружием незаконно и попирающей местные законы.