Близнецы. Черный понедельник. Роковой вторник - Никки Френч

Мэри Ортон лежала, раскинув руки, словно пыталась перевернуться на спину, но потерпела неудачу.

– Мэри, – ласково сказала Фрида. – Мэри, я здесь. – Она заглянула старушке в глаза и увидела какой-то слабый проблеск, мерцание, которое ее озадачило. – Мэри, – повторила Фрида и снова заметила крохотное движение в ее глазах.

И тут она поняла, что это означает. Чуть живая Мэри Ортон смотрела не на нее, а мимо, на что-то над ее плечом, и Фрида подумала: «О нет. О нет!» Она почувствовала удар, и что-то твердое и горячее вонзилось ей в спину. Фрида повалилась на бок, и дальнейшее происходило очень медленно, словно в тумане, так что она успела даже подумать: «Как медленно все движется!» Последовал еще один удар, на этот раз в живот, и у нее хватило времени подумать: «Почему меня бьют?» Потом она вспомнила – и это ее ни капли не взволновало! – как где-то читала о том, что люди, получившие удар ножом, даже не понимали, что их пырнули ножом. Потому что острой боли не было. Боль была тупой, похожей на боль от удара кулаком в боксерской перчатке. Фрида подняла руки, неловко пытаясь защититься, но следующий удар пришелся ей в ногу, и неожиданно она ощутила теплую влагу. Фрида понимала, что не может стоять на ногах, но она и не падала. Она осталась там, где была, а кремовый ковер Мэри Ортон поднялся и прикоснулся к ней. Она прижалась к нему лицом, почувствовала грубые нити у себя на губах, и ее охватила ужасная усталость. Все, чего ей хотелось, – это уснуть. Она поняла, что именно так и наступает смерть, но умирать было нельзя, поэтому она сделала огромное, колоссальное усилие, чтобы подняться.

Она увидела лицо, девичье лицо. Она нашла Бет, Бет нашла ее! Лицо казалось таким далеким, словно во сне. Неожиданно все вокруг завертелось. На нее обрушился шквал ощущений, звуков, движения. Она почувствовала движение – это двигалась она сама, а затем все снова замедлилось и потемнело. Сначала ей стало очень тепло, а потом очень холодно, и Фрида почувствовала, как голова у нее откидывается назад. Затем заболела нога, потом нога разболелась по-настоящему, так что она закричала. И увидела что-то и кого-то, но это требовало слишком больших усилий… Потом боль исчезла, и Фрида почувствовала, как погружается в глубокий, благодатный сон.

Глава 52

На пробуждение это не походило. Слишком много пятен, и боли, и грязи. Она просыпалась частями, видела окружающее кусками: грязный белый потолок; склонившиеся над ней лица, которые что-то говорили, но что именно – она не понимала; запах мыла и какая-то влага на теле. Вот ее переворачивают… Приглушенные разговоры… Лица она узнала: Сэнди, Саша, Джозеф, Рубен, Джек, Карлссон, Оливия, Хлоя, даже Иветта. Некоторые плакали, другие улыбались. Они подходили и клали руку ей на плечо или прикладывали ладонь к лицу, а она не могла сказать, что знает об их присутствии. Они разговаривали с ней. Говорили о ней шепотом. Джозеф, рыдая, пел украинские колыбельные, а Саша читала ей стихи. Она слышала, как за дверью палаты, в коридоре, Хлоя кричит на кого-то хриплым от ярости голосом, и жалела, что не может сказать своей рассерженной, бестактной племяннице, что это не важно, что все не так уж важно, но не могла даже пошевелить губами. В глубине сознания неожиданно проснулось чувство юмора, умудрившись даже в такой ситуации усмотреть нечто забавное. Вечеринка по поводу встречи друзей Фриды Кляйн… Она не могла повернуться на бок. Иногда она чувствовала, что задыхается. Но бóльшую часть времени она спала.

И вот наступил момент, когда чей-то голос спросил:

– Фрида, вы меня слышите? Моргните, если слышите.

Она моргнула.

– Я сейчас досчитаю до трех, мы вытащим трубку, и вам нужно будет покашлять и начать дышать. Итак: раз, два, три!

Фриде показалось, что у нее через рот достают внутренности, что она блюет ими… А потом она закашлялась и не могла остановиться.

– Хорошая девочка, – произнес тот же голос.

– Я не девочка, – хрипло возразила Фрида и уже собралась добавить, что и «хорошестью» не отличается, но решила, что оно того не стоит.

Она снова погрузилась в сон, лишь изредка, да и то частично, просыпаясь. Неужели это Саша сидит на стуле у ее кровати и читает книгу? Вот опять она: положила ладонь ей на руку и смотрит на нее сверху вниз. На этот раз она заговорила своим тихим, приятным голосом:

– Ты слышишь меня, Фрида?

Она не расслышала, что Фрида ответила. Она наклонялась все ниже и ниже, пока наконец не услышала шепот:

– Воды.

Саша очень нежно подняла ей голову и поднесла стакан к губам. Вода была теплой, и несвежей, и восхитительной.

– Фрида! – сказала Саша. – Завтра к тебе придет врач. Если тебе уже лучше.

– Ты говорила, что я могу сказать тебе.

– Что?

Произнести несколько слов оказалось делом нелегким.

– Когда я захочу поговорить.

Она пыталась найти слова, держась за тонкую, прохладную руку Саши, а аппарат у нее за спиной тихонько попискивал.

– Все хорошо, – заверила ее Саша, целуя в щеку. – Позже поговорим.

– В другой раз, – согласилась Фрида, снова погружаясь в темные воды.

На следующий день все было иначе. Фрида проснулась, и сна у нее не было ни в одном глазу. Она села в постели и осмотрела палату, в которой оказалась: три кровати напротив и еще две – между ней и окном. Женщина через проход на что-то жаловалась медсестре, а за ширмой, рядом с собой, она слышала старушечий голос, снова и снова повторяющий одно и то же слово – «учитель». День был пасмурным, и она ужасно себя чувствовала. Горло саднило, все тело болело. Привезли тележку с завтраком: овсянка, чай с молоком, апельсиновый сок – все выглядело отвратительно.

К Фриде подошла медсестра и сообщила:

– Он здесь.

В ногах кровати стоял чрезвычайно импозантный мужчина средних лет в костюме в тонкую полоску и с галстуком-бабочкой. Несмотря на затуманенное сознание, Фрида умудрилась ощутить раздражение. Ну почему врачи-консультанты носят бабочку, даже когда понимают, что это банально?

Он улыбнулся и спросил:

– Как поживает наш феномен?

Сегодня Фрида уже могла говорить, хотя ей и приходилось прикладывать для этого определенные усилия. Голос казался хриплым и неуверенным, как у человека, только что научившегося говорить.

– Я не знаю, что вы имеете в виду.

Он сел на край кровати, продолжая улыбаться.

– Я – мистер Хан, – сказал он. – Ваш хирург. Я спас вам жизнь. Но вы спасли ее первой. Я никогда ничего подобного не видел. У вас ведь медицинское образование, да? – Фрида кивнула. – Даже в этом случае. Весьма замечательно.

– Простите, – сказала Фрида. – Что тут замечательного?

– Вы не помните? – спросил мистер Хан, и Фрида отрицательно покачала головой. – В сложившейся ситуации это неудивительно. В результате удара ножом вы получили проникающее ранение, причем лезвие перерезало бедренную артерию. Вы сразу же поняли, что истечете кровью через пару минут, и, прежде чем потерять сознание, сумели наложить кровеостанавливающий жгут.

– Я этого не делала, – возразила Фрида.

– Вы находились в состоянии шока, – заявил мистер Хан. – Кстати, хочу заметить, что накладывать жгуты уже не рекомендуется. Они грозят некрозом тканей, но не в данном случае. Вас доставили в операционную меньше чем через час. – Он хотел погладить ее по ноге, но сдержался. – Вам повезло с ранениями спины и живота, если можно так выразиться. Внутренние органы не задеты. Но, как говорится, достаточно и одной смертельной раны. Сначала мы переживали за вашу ногу, но она хорошо восстанавливается. Скорее всего, вам придется отложить тренировку тройного прыжка до следующих Олимпийских игр, но кроме этого…

– Мэри Ортон, – перебила его Фрида.

– Что?

– Как дела у Мэри Ортон?

Улыбка мистера Хана исчезла.

– К вам пришел друг, – сообщил он. – Он ответит на любые вопросы. Конечно, если вы уже достаточно окрепли.

– Да, – решительно заявила Фрида. – Окрепла.

Она откинулась на подушку и увидела, как над ней появилось лицо Карлссона. Вдруг ей показалось, что над головой у него плавает тучка или, возможно, дирижабль. Наверное, побочное действие болеутоляющих.

– Вы ужасно выглядите, – бесцеремонно сообщила она.

– Мы можем обсудить это в другой раз, – предложил он. – Медсестра говорит, что вам нужен покой.

– Нет, сейчас, – упрямилась Фрида. – Мэри Ортон?

Карлссон посмотрел в сторону, словно ожидал, что вместо него заговорит кто-то другой.

– Врач сказал, что она умерла на месте, – сообщил он. – Думаю, когда вы ее нашли, она уже какое-то время была мертва.

– Нет, – возразила Фрида. – Она была жива. Я помню ее глаза. Они двигались.

– Говорят, она потеряла много крови. Мне очень жаль.

Фрида почувствовала, как лицо обожгла слеза. Карлссон достал салфетку и аккуратно промокнул ее щеку.