День Астарты - Александр Розов

— Как это она ответила? — перебил Микеле.

— С сумкой, — пояснил ему Хаген, — Ну, с вещами. Значит, надолго.

— А-а… Ясно. А при чем тут витамины?

— Витамины это флэйм. Просто надо дважды спросить «где?», и тогда собеседник тебе объяснит, где он находится.

— Так. Я начинаю понимать… Крокодил это, видимо, Тимор. Река это пролив севернее Австралии, а папуас это, соответственно, Новая Гвинея.

— Ну! Видишь, па, все элементарно.

— Гм… Не сказал бы, что элементарно… А кассета с фильмом — это…?

— Видео-файл на любительском блоге, — перебила она, — Птичка это Mery Bird Land, среднее дупло это Хоррор-таун. Он ниже по широте, чем Муспелл-вилл и выше, чем Пуэрто-Колибри. Значит, это блог «My-MBL-Horror».

— А песенка — это пароль, надо полагать? И файл ты потом сотрешь, верно?

— Ну, конечно, папа! Видишь, ты уже ориентируешься.

Кино начиналось с цепочки роликов о кхмерском десанте 1-го марта. Видеоряд был, в основном, снят на плохие камеры дешевых мобайлов, но были и более качественные фрагменты с меткой RSF-video (репортеры без границ) в правом-нижнем углу кадров.

В начале на экране наблюдались лодки «Zodiac» с вооруженными людьми в темно-зеленой униформе, плывущие к берегу. На заднем плане явно гражданский корабль, с которого выпускались в сторону какой-то цели на берегу реактивные снаряды.

Потом появился центр маленького, преимущественно двухэтажного, городка, видимо заснятого непосредственно после артобстрела и штурма. Продырявленные пулями и горящие автомобили, пробитые снарядами и тоже горящие дома. Трупы на дороге.

С короткой дистанции были сняты небольшие организованные группы смуглых солдат индокитайской внешности, в темно-зеленой униформе, вооруженных автоматами типа STEN-NEXT с примкнутыми штыками. Они деловито и быстро двигались по улицам, а иногда вытаскивали кого-то из домов и пускали в ход штыки. Короткие перестрелки засняты пару раз, и в кого там стреляли — непонятно. Маленький правительственный комплекс репортер снимал долго, акцентируя внимание на разрушенных зданиях и на куче трупов, небрежно сваленных на круглой площади.

«Взяли тепленькими и прислонили для ясности», — выразился по этому поводу Хаген.

Дальше следовал архив «Tele-Comrade» (TV-канала Socialictic Republic Timor-Leste), охватывающий период с 2 по 13 марта и организованный по тематическим рубрикам:

— Партия Народного Доверия.

— Военное дело.

— Борьба с бандитизмом.

— Перевоспитание.

— Мирный труд.

— Молодежная программа.

— Международные отношения.

Итак, Восточный Тимор стал социалистическим и однопартийным. Партия Народного Доверия 1 марта взяла власть (от имени трудового народа), а 2 марта — восстановила телетрансляцию и сообщила народу об этом радостном факте. Народ (как сообщала хроника), воспринял это с небывалым энтузиазмом и 5 марта, на общенациональной конференции депутатов трудящихся, вручил упомянутой партии всю полноту власти.

Товарищи Доктор Немо, Ним Гок, Ройо Исо, Хомбре Оже и Симона Сид, составляли политбюро партии, которое теперь и управляло страной. На вид, доктор Немо был филиппинцем, комбриг Ним Гок — кхмером (единственным в этой команде), адмирал Ройо Исо — латиноамериканцем, и только Оже и Симона — этническими тиморцами.

(Посмотрев на них, Люси сразу заявила: «Оже — серьезный дядька, а Симона — кофе приносит, со стола вытирает, печатает на компе, и так, вообще, для эстетики»).

Симона Сид, видимо, действительно была для эстетики: она играла роль PR-lady, и маячила на первом плане то при раздаче дешевых телевизоров и велосипедов тем фермерам, которые вступали в агро-кооперативы, то на фоне медицинских пунктов, открытых новой властью в нескольких деревнях, то на пунктах записи молодежи в волонтерскую милицию. Ее живость немного компенсировала апатию аборигенов.

Местные жители, похоже, радовались подаркам, но подозревали, что конструкция мироздания неизбежно приведет к тому, что вслед за подарками на них посыплются неприятности сопоставимого, а то и большего размера. Для этого были не только метафизические, но и очевидные военно-политические предпосылки.

Военное дело стояло на почетном втором месте вовсе не из любви однопартийных режимов к милитаризации жизни. В западную, индонезийскую часть Тимора шли транспортные корабли с боевиками «Тахрира» и оружием, и было ясно, что война разразится уже в текущем месяце. Армия СРТЛ в несколько раз уступала своему будущему противнику по численности, зато она имела профессиональное ядро из кхмерских, филиппинских и латиноамериканских военных-нелегалов. Солдаты из местной молодежи составляли, если судить по кадрам, только вспомогательные подразделения. Они разгружали в порту морские контейнеры с оружием, и строили противопехотные и противотанковые заграждения. Стрелковые тренинги с ними проводились, кажется, в основном для поддержания энтузиазма этих мальчишек и девчонок. Командиры явно не собирались бросать их в бой на этой войне…

…А вот в операциях по борьбе с бандитизмом эти молодые ребята уже участвовали. Понятие «бандитизм» здесь толковалось очень широко. В него включались и просто безработные, грабившие на дорогах и, собственно, «классические» банды, и группы исламских боевиков с которыми часто шли перестрелки на кое-как демаркированной границе с Западным Тимором. К категории «потенциальных бандитов» новая власть относила всех постоянных обитателей палаточных городков для беженцев. Городки построила миссия ООН в конце прошлого века, и они превратились в полноценные трущобы с населением полтораста тысяч человек, имевших только два источника существования: международная гуманитарная помощь и мелкий разбой на дорогах. Жители палаточных городков подлежали не поголовной ликвидации на месте (как бандиты), а (как сообщалась в хронике) «добровольному перевоспитанию».

(«…И толстый-толстый слой шоколада», — скептически прокомментировала Люси).

На европейском политическом сленге «Перевоспитанием» называется уничтожение «асоциальных элементов и носителей чуждой идеологии», желательно, с получением хозяйственной выгоды. Самый распространенный метод — тяжелая работа (например, в каменоломнях) почти без еды — изобретен 500 лет назад католическими европейскими padre в Новом Свете для «перевоспитания» туземцев-язычников. Метод оказался эффективным: примерно 80 миллионов перевоспитались и умерли. В эпоху первых двух мировых войн этот же метод применялся в СССР, Германии и Японии, а позже — в молодых «развивающихся национальных демократиях» Азии и Африки. В европейской полит-мифологии авторство «Метода Перевоспитания» приписывается советским коммунистам. Грубый, но действенный PR-ход, позволяющий прикрыть торчащие уши самой традиционной и массовой европейской религиозной лавочки.

Салот Сар (более известный, как Пол Пот) изучал «Перевоспитание» во Франции, у католиков-гуманитариев. Близость к истокам метода принесла Салот Сару мировой рекорд в «Перевоспитании». За 4 года Красные кхмеры «Перевоспитали» четверть населения Камбоджи. Ним Гок, в отличие от Салот Сара — Пол Пота, в католических университетах не учился. Его наставниками были прагматичные бандиты, которые не превращали истребление людей в культ, т. е. считали убийство средством, а не целью. Соответственно, «Перевоспитание» по версии Ним Гока выглядело неубедительно…

Общее мнение лаконично и четко выразил Хаген:

— Это обычная каторга на строительстве, но хавчик — говно. Это даже отсюда видно.

— Почему говно? Конвоиры едят из того же котла, — возразил Оскэ.

— Вкуснее оно от этого не становится, — стоял на своем Хаген, — И вообще, что это за сортир? Накопали ям, и сри туда, как зайчик. Трудно, что ли, нормально сделать? А вместо душевой вообще бочка на ножках. Про домики я просто молчу. Сараи. И еще инструмент. Кто же такие работы делает лопатами? Трактором проще и дешевле.

— Страна бедная, — заметила Флер, — Соответственно, и каторга такая.

— На ликвидационный лагерь по-любому непохоже, — вмешалась Люси.

— Это самое существенное, — поддержал ее Микеле Карпини, — Я не вижу тут ни одного голодного человека. И ни одного серьезно больного.

— Эти кхмеры не совсем красные, — подвел итог Оскэ, — А на тракторы у них денег нет.

Тракторы (точнее — трехколесные мини-тракторы) появились в следующей рубрике — «мирный труд». Ним Гок и доктор Немо передавали сто этих машин представителям только что созданных социалистических агро-кооперативов.

— Это «Jirafa», — Хаген ткнул пальцем в трактор, — Их выпускает фирма «Ta-o-Vave» на Тонга, для малобюджетных стран. Дешевле — только одноколесная садовая тачка.

— Откуда знаешь? — спросила Люси.

— Я программировал моторику для сборочного робота под это производство.