Аплодисменты - Людмила Гурченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Москве — режиссер опять не видел меня в упор. Произошло что-то похожее на то, о чем я уже говорила, когда после совместной работы идешь с улыбкой навстречу «новооткрытому» человеку, а натыкаешься на того, прежнего, которого ты сторонился ранее. Вот и все. Жаль. Очень жаль. Очевидно, не простил себе той минутной искренности в автобусе. А для меня он тогда так вырос. За ту одну минуту он стал для меня таким большим и сильным, и я с облегчением взвалила на себя всю тяжесть нашего непонимания. На премьере режиссер говорил обо мне хорошо. Очевидно, у него не было причин говорить во всеуслышание иначе. Я жила только картиной, и это — мой единственный настоящий грех. На премьере я не была.
После картины было много неприятных разговоров о моем зазнайстве, невыносимом характере, влезании в дела режиссера. «Хорошо бы ее поставить на место». «Что-то ты слишком режиссеров критикуешь. Смотри, а то они вообще перестанут тебя снимать». Это сказали мне там, куда приходит только готовая продукция. Значит, и туда донеслось. Что такое «перестанут снимать» — это я хорошо знаю.
Но я сделала еще один для себя вывод. Если впереди монороль — у кого бы ты ни снималась — обязательно перед работой каким-нибудь образом ближе познакомься с режиссером, пойми, какие «остановки» в его жизненном маршруте главные, что для него дружба, любовь, коллеги, талант, актер, любит ли съемочный процесс? Что не приемлет, и многое, многое другое… Главное же, хоть ненадолго, но растревожить друг друга. И если не сойдешься, то лучше играть небольшую роль, видеть свой заливчик, чтобы он, по возможности, украшал фильм. Так я и сделала. В 1981 году отошла от главных ролей и снялась в двух небольших ролях-красках, ролях, оттеняющих главных героев. Ада Петровна — скромная роль переводчицы в фильме «Отпуск за свой счет» у режиссера Виктора Титова. И небольшая роль в фильме «Полеты во сне и наяву» Романа Балояна. Роман Балоян рожден кинорежиссером. Он все видит через конкретный кадр. Всего несколько раз я была в Киеве на съемках, уж очень короткая роль. Но ее мне достаточно. Недостаточно было общения с Романом Балояном. На съемках все делал шутя, играючи, а какая получилась глубокая картина. А какой там Олег Янковский!
Воспоминания об одесской экспедиции были свежи и отзывались болью даже через два года, когда я получила сценарий от Эльдара Рязанова «Вокзал для двоих». Я перескочила через события, рассказав о «Вокзале» ранее. А пришла я в этот фильм. очень настороженной, не забывая, чем кончаются самостоятельные поиски. Только теперь, перелистав время, можно отстраниться от робости, от боязни опять ощутить несовместимость.
Я пришла к Рязанову с твердым решением делать все, как он скажет. Первое время на репетициях, в разговорах, на пробе слушала, сплетала и приспосабливала «свое» к «его». С большим вниманием осваивала его правила игры: «Ребята, вы не молчите. Что мешает, сейчас перестроим, перепишем». Вдруг услышав ту пронзительную, драгоценную ноту в общем гуле, которая и есть интонация «сегодня» — самое трудное и ценное на экране — Рязанов весело, легко, на ходу менял свой сценарий.
Рязанов заставил меня вновь поверить в то, что риск — как говорил мой папа — «благороднае дело». Ведь в роль по крупицам вносишь живое, узнаваемое, то, что находишь и обживаешь заново. Разве это не риск? Как же я боялась и чуть было не уверовала в то, что и в самом деле несносна. Ну что ж, буду и впредь «дуть свое»!
СИРЕНЕВЫЕ СУМЕРКИ
И опять я «дую свое». И опять себя ругаю. И опять не сплю. И опять себя ненавижу.
Годы-то летят. «Пять вечеров» и «Старые стены» можно осилить, скажем, лет еще и через пять-семь. А вот музыкальные роли, для которых я и пришла в кино, безвозвратно и навсегда уходят. Даже страшно, если вдуматься — «навсегда».
Хороший режиссер музыкального жанра — дефицит. В кино я так и не встретилась в настоящим музыкальным режиссером. Кто-то начинал в музыкальном, но, встретившись с трудностями жанра, потихоньку уходил в «обычное кино»… Наверное, из-за отсутствия музыкальной режиссуры я постоянно подавляла в себе музыкальные мечты, не позволяла себе фантазировать.
И вот, впервые в жизни, решила за себя похлопотать и обратилась с просьбой-письмом к нашему кинематографическому начальству.
«…Все музыкальные работы последних лет я сыграла на телевидении у талантливого режиссера Евгения Александровича Гинзбурга. Этот режиссер обладает мобильной работоспособностью, умеет заразить весь коллектив: актеров, балет, оркестр, композитора, балетмейстера и даже директора картины — своей идеей, а главное — верен музыкальному жанру. От всей души прошу Вашего содействия помочь снять на студии „Мосфильм“ музыкальную картину, где бы я сыграла роль, а режиссер Е. Гинзбург был бы на время съемок фильма освобожден от работы в музыкальной редакции телевидения… С уважением, Ваша актриса такая-то»…
«Рецепт ее молодости» — мюзикл по пьесе Карела Чапека «Средство Макропулоса».
Литературный сценарий написан Александром Адабашьяном. Мы были в кадре актерами в «Пяти вечерах» и в «Полетах во сне и наяву». А быть в кадре — самая верная проверка-знакомство. И, наверное, потому в его литературном сценарии я просто увидела себя! Говорит героиня вроде словами Чапека, а я слышу себя.
Этот сценарий дал последнюю в жизни возможность быть на экране молодой, не стесняясь своего настоящего возраста. Ей тридцать — говорят о ней в фильме, а может, и меньше — сомневаются другие. И я бесстрашно пошла на одоление этой почти двадцатилетней разницы. Таково условие игры. Ведь к концу картины героиня скажет: «Мне триста тридцать восемь!»
…Сейчас происходит замечательная процедура. И я внутри уже заранее примолкла — ни смешков, ни выкриков, ни-ни. Сейчас я сижу в кресле художника-гримера Тамары Сергеевны Гайдуковой. Мои руки, привыкшие вспрыгивать к лицу и прическе, тихо лежат на коленях. Можно закрыть глаза и ничего не проверять. И так полтора часа. Характер этой женщины я изучила еще на картине «Сибириада». Потому до конца расслабляться не следует. Настроение может измениться в одно мгновение. Сейчас главное — не помешать ее работе ни внешним поведением, ни, что самое непростое, внутренним волнением, которое моментально передается и ей. Она редкий человек, который говорит в глаза все, что ты заслуживаешь, как бы это и ни было порой неприятно. Зато все о себе знаешь.
«Искать образ» — это выражение бытовало на студии, когда я только делала первые шаги. Сейчас его произнесла Тамара Сергеевна. Оно мне даже показалось старомодным. Да, да, ведь раньше-то сколько было поисков грима, черточек, теней, бровей. «Первая фотопроба», «фотопроба N З» — написано на обратной стороне фотографии. Значит, была еще и вторая. Теперь зачастую грим не грим — просто тончик, реснички, причесочка.