Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2) - Венедикт Ли

Усмешка незнакомца стала неприкрытой.

– Я плохо поддаюсь гипнозу. Но попытка была красивой. В вас осталась частица прежнего «Я».

На несколько секунд я вовсе лишился дара речи, а неизвестный продолжил:

– Давайте поменяем местами вопросы: «кто я» и «откуда». И обойдемся без подробной моей биографии. Последнее время я жил в Эгваль…

По его словам, он недавно приехал на Остров. То есть… пришел. Представьте себе картину: плавучий мост, по которому ночью и днем идут на восток бронеходы и отряды пехоты. Туманное утро. Навстречу войсковым колоннам шагает кряжистый мужичок, с рюкзаком за плечами. Толи охотник, толи обыкновенный бродяга. Заросшие темной щетиной впалые щеки, легкая сутулость… Неторопливая, экономящая силы походка. Много повидавший, битый жизнью человек бредет куда глаза глядят, в поисках лучшей доли.

В небесах ярится и сверкает паутина энергосети Скайтауна. Днем она станет полупрозрачной, почти незаметной. Сам Скайтаун каждые полтора часа оскверняет небеса своим появлением, бороздя их с юга на север. Постепенно, с каждым витком, склоняясь к западу. А еще в зените сияет бледное, как бы второе солнце. В свое время оно тоже зайдет на западе, следуя суточному вращению Мира. Этот плевок в небе ученые называли «серебристым облаком». Пока не разобрались (да неужели?) что это за чертовщина. Портал. Зев внепространственного туннеля, соединившего окрестности Мира с невообразимо далекой Новтерой. Наверное, путь по нему занял у Скайтауна меньше времени, чем оставшиеся до Мира несколько тысяч километров в обычном пространстве. Точное расстояние до портала если кому известно, то не обнародовано. При том, простейшее решение: использовать радар – не годится. Портал радиоволны не отражает.

– …Устал, переоценил свои силы. Забыл об осторожности. Так бывает со слишком удачливыми людьми.

– Если все ваши беды – ради встречи со мной, то приношу горячие извинения. За то что явился невольной причиной ваших неприятностей. – ко мне возвратилась способность язвить. – Но что именно…

– Вы станете моей путеводной нитью. Огромная удача, что я вас вычислил. Мой долгий путь и лишения – жертва не вам, а…

Его взгляд, обращенный на часы в моей руке, застыл. Они все так же качались на цепочке, которую я сжимал пальцами. Медленно… Медленно!

– О, господи… – у меня перехватило горло.

Пальцы мои разжались и старинные часы, тихо вращаясь в воздухе, плавно опустились на пол.

Я ощутил руку незнакомца на своем запястье.

– Не знали, что аграв-луч проникает так глубоко?

– Боже… Конечно нет!

– Ничего уже не поправить. Рад был познакомиться… Рон.

– Я тоже…

В его усмешке не было иронии, лишь сдержанная печаль.

– Меня зовут…

Он застонал, а я невольно охнул, когда резким толчком вернулась нормальная сила тяжести. Я уставился на сводчатый потолок палаты. И не думает падать! Ни подозрительного треска, ни отслаивающейся штукатурки… Ничего!

– Кажется…

– Подождем еще, – сказал незнакомец.

Минут пять мы тряслись от страха, но атака больше не повторилась. А потом раздался слабый, частый стук металла по металлу – колотили по вентиляционной трубе – сверху подавали срочный сигнал.

– Вы идите. Потом расскажете, что случилось.

Он меня великодушно отпускал! А я радостно принял его разрешение и поспешил наверх. Страх еще сидел во мне.

Помощник Настоятеля успел меня окликнуть:

– Друг Астер! Заметили вы, какая легкость недавно в наши тела вселилась? Проделки Скайтауна мерзкие или благой знак от Марии-девы?

Я ответил богохульством, от которого парень так и застыл с открытым ртом.

Не помня себя, то и дело оскальзываясь на ступенях, я оказался перед последней дверью, отделявшей меня от внешнего мира. Трясущимися руками снял засов.

С хрипом перевел дыхание. Закричал:

– Перестаньте стучать!..

Толкнул, распахивая, дверь и замер…

Существо уронило маленький стилет, рукояткой которого колотило по идущей вдоль стены Церкви чугунной вентиляционной трубе. Резким движением повернулось ко мне. Наши взгляды встретились.

Я всю жизнь… всю жизнь Айвена Астера, страшился этого момента! Со дня «второго рождения» и до сегодня. Никогда я не смотрел в глаза Хозяйке Острова, сыгравшей вначале роль моего доброго лекаря, а потом учителя и проводника по жизни. Она позволила мне бежать в Эгваль… Или милосердно отпустила? Редкие ее письма всегда находили меня, где бы я ни был. А когда она объявилась в Эгваль самолично, под видом Нины Вандерхузе, я смог даже дерзить ей, поучать, всячески демонстрировать свое пренебрежение. Она терпела. Покорность для нее – тоже вроде игры. Она даже принимала мои советы, когда правильные, когда нет.

Но никогда я не смотрел ей в глаза. Есть простой способ. Вроде вы не отводите взгляда, но смотрите собеседнику в лоб. Слишком хорошо я знал, что произошло с теми, кто не смог противостоять воле Существа… Всю жизнь я боролся… Чуть ли не дольше, чем годы, проведенные когда-то Рональдом Гаяром у подножия трона Наоми Вартан. Он – сдался. Я – нет. Но всё когда-то заканчивается.

Наши взгляды встретились…

Ничего не произошло.

Глаза, как глаза. Карие, блестящие.

В них – живая, больная, человеческая душа.

В них слабость, растерянность и… надежда.

Страх от встречи со злом, поиск защитника… и упрямая стойкость.

В этот пронзительный миг я, наконец понял, кого любил Рональд Гаяр.

И убедился, что сам он был болваном, не умевшим в важные моменты говорить нужные слова. Надо ж было и тут мне ляпнуть:

– Привет… Наоми!.. Что-то долго вас не было…

– Я была немного занята.

Обменявшись банальностями, мы молча обнялись и стояли на крыльце Белой церкви, как святые Антон и Франциска перед свершением жертвенного подвига. Пока не услышали Аниту Гариг:

– Вам хорошо, а я замерзла здесь торчать! И… надо что-то делать. Там во дворе два трупа и один при издыхании.

Мы с Наоми последовали за Анитой. М-да… Юный послушник лежал на боку, в глазах застыл ужас. Еще бы не переживать, рассматривая собственные потроха…

Я наклонился над ним. Осторожно перевернул на спину. Обернулся к Наоми.

– Где ваш стилет?

Она молча протянула мне маленький кинжал. Им я разрезал тунику послушника на полосы. И прибинтовал теплый, скользкий кровавый ком внутренностей к груди паренька. Огляделся: где Анита?

– Пошла за врачом, – пояснила Наоми.

Из темноты возник Джипс с двумя санитарами, следом объявилась Анита. Она молодец – быстро соображает и действует. Парнишку унесли на носилках, Джипс напоследок лукаво мне подмигнул.

Понятное дело. Касательные ранения брюшной стенки – не так тяжелы, как выглядят. Кишки – штука упругая, прочная, часто остаются вовсе неповрежденными. Главное – не паниковать и не спешить запихивать их обратно. А то инфекция попадет. В госпитале Джипс сделает все быстро и профессионально. Промоет внутренности в дезинфицирующем растворе, аккуратно уложит их, как должно, затем зашьет взрезанный живот. Через неделю лишь тонкий шрам будет напоминать тому юноше о пережитом ужасном испытании.

Во дворе Церкви появлялись всё новые люди – подземные сидельцы один за другим выбирались наверх. Я видел их бледные лица. Обращенные к окутанным лиловым сиянием ночным небесам, и к Скайтауну в них, подобному тлеющему углю. От сияющей паутины энергосети его отделяло траурное кольцо пустого пространства. Оттого он походил на огромный цветок орхи, расцветший над нашими головами. Символ жизни и смерти.

Что принесет нам завтрашний день?

И было утро с инеем на мостовых. А в Церкви святая вода в ковшике у алтаря покрылась стекловидной наледью. У нас не попадал зуб за зуб и я попросил помощника Настоятеля, а по факту – нового главу Белой Церкви в Вагноке, заняться сбором теплой одежды.

– А то околеем к чертовой матери.

– Да что за хрень вы несете, друг Астер! В какой-растакой дьявольской сраке, я добуду вам теплые вещи в южном городе?! – возопил новоиспеченный Святой отец, дергая в отчаянии свою светлую юношескую бородку.

– Где хотите. Вот я бы с удовольствием надел сейчас три рубашки и двое штанов.

Вмешалась Наоми:

– Можно утепляться, подкладывая под одежду старые газеты. Я так и сделала. Слышите: шуршу при каждом шаге? В здешней читальне полно макулатуры. Подшивки: «Божье откровение», «Небесная благодать» и тому подобное. Очень греет, поверьте.

Под мышкой она держала продолговатую доску, я узнал Запретную икону.

– Подобрала во дворе. Где-то ей здесь есть место?

У нового Настоятеля аж зубы ляскнули. Уже не от холода. Он ни за что не соглашался даже дотронуться до иконы. Но проводил Наоми в закуток, откуда икона была взята. Вернувшись, Наоми рассказала, что собственноручно водрузила страшное сокровище на место, зацепив за крючок в стене. Настоятель в это время за ее спиной бормотал молитву. В которой Наоми не удалось расслышать ни одного приличного слова. За исключением последней фразы: «…Во имя Бога и дщери его, аминь; да не придется воззвать в третий раз, уж больно хреново выходит!»