Золотые слезы - Лори Макбейн

— Как вы себя чувствуете, моя дорогая? — с глубоким состраданием в голосе спросил Этьен Мару.

— Прекрасно, не беспокойтесь. — Mapa ободряюще улыбнулась ему. — А вот вы страдаете гораздо сильнее. Прошу вас, не тревожьтесь обо мне.

— Смотрите, там вода! — вдруг закричал Пэдди, высунувшись в окно. В это время начался мелкий, но сильный дождь.

— Мастер Пэдди! — строго обратилась к нему Джэми. — Немедленно сядьте на место.

Но Пэдди не обратил на ее слова никакого внимания и продолжал смотреть на Николя, возвращавшегося к экипажу, с трудом передвигая по грязи ноги. Через миг его плечи заняли весь дверной проем.

— Дорогу в низине залило, — сообщил он. — Лошади отказываются идти дальше. Я возглавлю колонну, так как без моей помощи слугам не обойтись. Если в экипаж попадет вода, не бойтесь и сидите спокойно. Участок; залитый водой, небольшой, и мы быстро его преодолеем. — Он встревоженно взглянул на Мару, захлопнул дверцу и ушел.

Дойдя до границы воды, Николя пожалел, что рядом с ним сейчас нет Шведа, чья богатырская сила могла бы оказаться очень кстати. Зажав в руке повод первой лошади, он решительно шагнул в воду и медленно двинулся вперед, нащупывая дно и удерживая равновесие, чтобы не поскользнуться на глине. Мускулы его тела были напряжены до предела, каждый шаг давался с невероятным трудом. Вода вскоре стала доходить ему до бедер, однако вслед за этим почва под ногами стала тверже, и дорога явно пошла в гору. И тут резкая боль обожгла ему бедро, Николя даже стиснул зубы, чтобы не закричать. Он огляделся в полном недоумении и заметил маленькую черточку на поверхности воды — след, оставленный змеей. Николя вывел лошадь на безопасное место и стал ждать, пока весь караван переберется следом за ним.

Когда он возвращался в экипаж, казалось, ноги у него налились свинцовой тяжестью, а та, в которую укусила змея, онемела и потеряла чувствительность. Николя сел на свое место, и Mapa хотела было сказать ему что-нибудь ободряющее, но замерла, потрясенная его дальнейшими действиями. Она молча наблюдала за тем, как он достал нож и распорол штанину. Этьен вышел из состояния горестной прострации и вопросительно вскинул брови.

— Змея, — коротко пояснил Николя, разглядывая вспухшую ногу, на которой отчетливо выделялись две маленькие точечки от укуса. — Мне нужно чем-нибудь перетянуть ногу.

Mapa в ужасе посмотрела на отвратительные красные точки; затем быстро развязала ленту на лодыжке и сняла туфельку. Игнорируя все правила приличия, девушка задрала юбку и стянула шелковый чулок, который Николя использовал в качестве жгута.

— Я ценю твои жертвы, моя радость, — с улыбкой отозвался он, после чего быстро сделал два иксообразных надреза на бедре прямо поверх ранок.

Mapa в ужасе зажала рот рукой и стиснула зубы, когда Николя стал отсасывать яд вместе с кровью из ноги. У нее закружилась голова, когда она представила себе, какую боль он терпит.

— Затяните, пожалуйста, жгут. У меня не хватает сил, — пробормотал он, откидываясь на спинку сиденья и прикрывая глаза.

— Давайте-ка я попробую. Не смотрите, что я с виду небольшая. Я сильна как бык, — заявила Джэми и перевязала чулок потуже.

Экипаж медленно продвигался вперед. Николя склонил голову на грудь Маре, и она внимательно следила за его пульсом, который хорошо был виден на напряженной жилке у него на шее.

Mapa никогда раньше не думала, что так обрадуется, увидев Сандроуз. Вскоре кавалькада экипажей и повозок подкатила к парадному крыльцу. Дождь усилился, и работники вымокли до нитки, так что на них жалко было смотреть. На пороге дома появилась Амариллис и смотрела на нежданных гостей с явным недоумением. Но, увидев потерявшего сознание Николя на груди у раненой Мары, она тут же принялась отдавать распоряжения слугам. Одна группа рабов бросилась обустраивать повозки, другая перенесла Николя в дом.

В течение нескольких дней Шанталь был прикован к постели. У него начался сильный жар. Вода все продолжала прибывать, но Сандроуз находился на возвышенности, поэтому дому ничто не угрожало. О судьбе Бомарэ и Алана никто ничего не знал. Возможно, только Этьен вспоминал в эти дни о своем сыне.

Mapa сидела у камина в тетиной. В доме было тихо, поскольку никто из его обитателей так рано не поднимался. Она встала и подошла поближе, чтобы согреть озябшие руки. Яркое пламя освещало ее бледное, встревоженное лицо. Mapa не переставала думать о Николя, метавшемся в бреду в спальне наверху. За эти дни ей всего раз удалось увидеть его, да и то поздно ночью, когда Амариллис, не отходившая от постели больного ни на шаг, куда-то отлучилась. Амариллис категорически запретила допускать к нему в комнату кого бы то ни было, объясняя это тем, что больному нужен покой.

Маре удалось однажды на цыпочках прокрасться мимо горничной, задремавшей на стуле у двери комнаты. Она остановилась у постели Николя и долго ласкала взглядом любимые черты, борясь с желанием прикоснуться к нему. Николя обязательно поправится! Он должен. Он сильный мужчина и победит болезнь. Главное, набраться терпения и подождать!

— Мадемуазель О'Флинн.

Mapa резко обернулась и увидела Амариллис, вошедшую в гостиную в сопровождении служанки с подносом, на котором помещался чайный сервиз.

— Вы что-то рано поднялись, мадемуазель, — добавила Амариллис и ласково улыбнулась Маре. Она была ослепительно хороша в бледно-голубом платье с ниткой жемчуга на груди. Ее золотистые кудри поддерживал золотой гребень. — Поскольку вы англичанка, то не откажетесь выпить со мной чашечку чая, не так ли? Мне нравится эта ваша традиция улаживать неприятные проблемы, уютно попивая чай в гостиной. Очень цивилизованно, правда? — Она протянула Маре чашку.

— Скорее лицемерно, — отозвалась та с вежливой улыбкой.

Амариллис неприязненно поморщилась, чем доставила Маре большое удовольствие. Брендан мог бы гордиться ею! Mapa сделала глоточек чая и вопросительно посмотрела на свою собеседницу. Амариллис чопорно поджала губы и заговорила, тщательно подбирая слова:

— Мне не хочется, чтобы вы попали в неловкое положение, мадемуазель О'Флинн. Однако когда гость злоупотребляет гостеприимством хозяина, мне кажется, тот вправе попросить его удалиться. — Амариллис говорила очень напряженно, и Mapa подумала о том, что она плохая актриса, если не может скрыть волнения.

— Я вас понимаю, — ответила Mapa. — Простите, что сама не догадалась о том, что мое присутствие нежелательно. Но я не могу уехать, не удостоверившись, что Николя поправился.

— Это очень трогательно. — Амариллис понимающе улыбнулась. — Но вам не хуже моего известно, что Николя не может не выздороветь. Это просто дело времени. Разумеется, ему нужен покой и отдых. Здесь, в Сандроузе, он найдет и то и другое, а также любовь и заботу, в которой он сейчас так нуждается.