Остров притяжения (СИ) - Шмик Александра Сергеевна

<p>

<a name="TOC_id20292759"></a></p>

<a name="TOC_id20292761"></a>Глава 22 ОГНИ СОЗВЕЗДИЙ

      Дорога моя трудной была. Многого я не помнила. Многое вспоминала и забывала вновь. Сомнениями и страхами одолеваемая была я, подобно человеку. И не только. Усеяна та дорога была и опасностями различными. Каверза всего заключалась в том, что дорогу эту я сама мостила. А мир к финалу катился, и успеть надо было сбросить с себя одежды человеческие, и взглянуть на мир со стороны, и вспомнить, и слиться воедино воплощениями сущности своей, и призвать к себе рождённое собою же, и стать иной Первой.

      ***

     Всякая душа входит в мир не одна. У всякой есть родственные души. Они находят друг друга по тональностям, мелодичности, созвучию. Не то чтобы они искали друг друга. Скорее, это некое притяжение, неосознанно. Здесь есть что-то от магии, где тонкие уровни чувствования порождают материальные реализации. К чему бы вообще говорить об этом если не знать об одной удивительной особенности души, о её сопричастности всему. Душа, и мир её окружающий, есть единая субстанция. Мир таков каким она, душа, его видит. Мир одной музыки, одного стремления и одного свершения. Потому-то душа, незримо окружает себя родственными, созвучными себе душами. Иначе всё тщетно, и это на первый, легкомысленный взгляд, потому как подобные контрапункты обязательно породят сингулярность и мириады различных, и не всегда желанных, миров. Мир пребывает в постоянном колебательном движении порождаемом различными по настроению сущностями.

     Души нематериальны. Материя, это созданное ими же качественное состояние тонкого мира для возможности реализации своих энергий. По этой-то причине, материальный мир, есть отражение мира духовного. Из этого следует, что сами души есть разных энергий и стремлений. Слабые и сильные, созидающие и разрушающие, тёмные и светлые, а есть души из первых душ. Их не много, но их сила, их стремления и потенциал огромны. Они есть – начало. Они – ключи от всех замков, и вечно гонимые неиссякаемой энергией, такие души решают судьбы целых миров ими же и порождённых.

      ***

     И снова дорога. И снег, снег, снег. Сейчас, ей, отдохнувшей, идти было легко. Рядом шёл медведь и бежали весёлые, отъевшиеся на мясной диете собаки. Первую ночь, как и вторую, Саша провела на ногах. Останавливалась лишь на отдых, и затем, чтобы подкрепиться отварным, но уже насквозь промороженным мясом. Мясо было нарезано тонкими ломтиками и переложено грубой бумагой. Такой ломтик, прежде чем укусить приходилось отогревать держа во рту, и только когда он оттаивал его можно было кусать и пережёвывать. Лепёшки оказались совсем не теми привычными лепёшками из пшена или кукурузы. Зелёные, на вкус: измельчённый сбор трав, похоже, морских, и чуть подслащённые. Отвар в термосе уже давно остыл и бултыхался на донышке. Скоро снова предстояло есть снег или растапливать его на горелке и пить горячую талую воду.

     Этим днём, когда солнце стояло в зените, небо блистало чистотой, а воздух был прозрачным и чуть хрустальным от мороза, Саша решила, что ночь проведёт в берлоге. Ей надо было отдохнуть, да и медведь всё чаще шёл опустив морду и глядел на свои передние лапы. Собаки, покружившись первые сутки вокруг, снова убежали по каким-то, им одним известным делам, и не появлялись.

     Ночь прошла быстро, с танцующим по небу северным сиянием, и вся снежная долина переливалась оттенками фиолетового.

     Выбравшись из-под снега девушка разожгла горелку. С первыми лучами солнца непривычно появившимся слева от неё, перед собой, у самого горизонта, она увидела тёмный, но ещё не ясный силуэт предгорья. Саша набрала в руки снега и стала натирать им лицо. Что-то привлекло её внимание. Она замерла и смотрела в одну точку. Но то, что её потревожило больше никак себя не проявляло. Вытерев концом шарфа мокрое, раскрасневшееся от растирания снегом, лицо, она посмотрела на медведя. Тот лежал на животе и шумно нюхал воздух.

     Но что-то там всё же было.

     На востоке начинал сереть горизонт.

     – Вставай, лежебока. Пора идти, – Саша с тревогой посматривала на надвигающуюся бурю. Постучав рукавицей по боку животного, встала.

     Медведь поднялся на лапы, сделал два шага и сел возле рюкзака.

     – Поесть вздумал? – девушка вздохнула. – Ну хорошо. Я тоже чуть перекушу.

     В этот раз она надломила лепёшку и внимательно ковыряя ногтем рассматривала, её, пытаясь, понять из чего та приготовлена. Попробовав на вкус разные кусочки и отдельные фрагменты Саша сделала вывод, что трава в лепёшке, это обыкновенная хорошо ей знакомая ламинария. Пока она была увлечена исследованиями, медведь съел специально для него заготовленную часть тушки какого-то небольшого зверька и с интересом смотрел на подругу. Рассматривал. Взгляд его, как ощутила она, явно был осознанным.

     Выпив кипятка и доев злосчастную жертву любознательности девушка разобрала горелку, закрепила на боку рюкзака и уже начала закидывать ношу на плечо как что-то снова насторожило её. Сама бы она не смогла внятно ответить на вопрос, что именно привлекло её внимание. Будто вспыхнул на мгновение огонь, и погас. Меньше мгновения. Гораздо меньше. Всё что оставалось в памяти от него, это ощущение. Даже не сама вспышка.

     Саша несколько раз закрыла и открыла глаза, повращала ими, и обернулась к медведю.

     – Ты видел что-нибудь?

     Но медведь посмотрел на неё, положил голову на лапы и закрыл глаза. Она вздохнула, пожала плечами, и легонько тронув ногой медведя, пошла. Рюкзак так и остался висеть на одном плече. Вынув из-за пазухи компас, сверилась и глянула на солнце. Заболели глаза, и вспомнив про очки, полезла в рюкзак. День обещался быть ясным и морозным. Наст лежал крепким, а высокая холмистость и горы за нею всё ближе. Но день пробежал быстро, даже много быстрее чем любой день до этого дня, и в стремительно спустившейся на путников темноте решено было остановиться, поесть и немного отдохнуть. Устроившись на взгорке девушка скинула с плеча рюкзак и открепила горелку. Устроив удобное гнездо в снегу, уселась в него и полезла в карман за спичками.