04-Версии истории (Сборник) - Сергей Абрамов

— Будем, — подтвердил Смотритель. — И дальше, дальше, дальше…

8

Дождь не усиливался: некуда было, таких дождей Смотритель…

(он бывал в разных, скажем так, периодах времени Земли, в тех периодах, когда еще не знали слова «экология», и в тех, когда только о ней и пеклись)…

не видел за всю свою хитрую жизнь. Собственно, термин «потоп»…

(поклон Мифу)…

был снайперски точен: дождь не шел, а висел, беспросветно плотно закрыв серой пеленой окружающую действительность.

Ни Ной, ни его сыновья, ни их жены не проявляли никакого желания оценить обстановку за бортом собственными глазами, наоборот — прятали их, отворачиваясь: к льющейся с неба воде не привыкли, не успели, да и не желали привыкать, дождь им казался чем-то противоестественным, свыше посланным…

(а так оно и было, если верить Мифу)…

как наказание за… а за что? а за все. Они потом, когда придут в себя, подумают, за что им такое выпало, а пока… Пока лишь Смотритель, наиболее лояльно, выражаясь высокопарно, относящийся к новому для местных реалий атмосферному явлению, в одиночку выбирался несколько раз наружу, чтобы воочию увидеть, что сталось с миром.

Что с миром — видно не было: стена дождя (потопа!) загораживала мир. Но дом Ноя покосился: фундамент не выдержал. Двор превратился в болото. Возможный для Истории компромат — паровая машина, удачно оброненная накануне, — сгинул бесследно. Деревья тоже отказались стоять вертикально в том киселе, который остался от некогда твердой земли.

Известие о кончине дома, принесенное насквозь промокшим Смотрителем, повергло семейство в траур, будто умер кто-то из ближайших родственников. Впрочем, вполне объяснимая реакция… Презрев страх перед «водой с неба», все по очереди выбирались на свет, чтобы печально посмотреть на покосившееся строение с одной обвалившейся стеной.

— Теперь нам некуда возвращаться… — тихо промолвил Ной, когда все вновь собрались в кают-компании, а точнее, в длинном низеньком одноэтажном доме, выстроенном на палубе и разделенном на большие и малые отсеки.

Он (вдруг!) постарел, как-то сразу, сидел на ящике у стены, согнулся, умостил голову на кулаки, сложенные на коленях.

— И не пришлось бы… — так же тихо сказал Смотритель.

— Что ты имеешь в виду?

— Жизнь семьи в том доме окончена. Время вышло.

— Так, значит, мы зря надеемся на возвращение?

— Зря.

— А почему ты раньше не сказал?

— А что бы это изменило? — Смотритель произнес ЭТО неожиданно громко.

Получилось вызывающе.

Ной, в принципе не склонный к разжиганию скандалов, сейчас особо терпеливо отнесся к резкой реплике Гая — он понимал, что в таких стесненных обстоятельствах лишние обиды и ссоры ни к чему.

— Ты прав, Гай, ничего бы не изменило, но знать-то все же хотелось… Тем более что ты — знал.

— Узнал, — поправил Смотритель. — Только сейчас узнал. — Он костерил себя за выпущенные из-под контроля эмоции. — Понимаешь, Ной, Время открывается мне не тогда, когда я прошу, а когда оно само захочет. Я же не пророк, не Оракул. Я всего лишь — Хранитель… Прости за резкость. Вырвалось.

— Понимаю, Гай. Нам всем сейчас непросто.

— И так еще будет до-о-олго… — Смотритель помолчал, добавил: — Сказал все, что знаю.

Ной кивнул, поднялся во весь рост, и как только что внезапно и сразу постарел, так внезапно и сразу принял привычный облик сильного и, главное, уверенного в собственных силах человека.

— Я бы хотел призвать всех к сдержанности и благоразумию, — изрек (именно так) он громко и не без приказных интонаций. — Мы не знаем, сколько именно нам жить в Ковчеге…

(и опять нежданно, но ко времени выпало на свет нужное словечко — из Мифа)…

вот так жить — тесно, бок о бок, но Хранитель уверен, что долго. Поэтому мы не имеем права ругаться, ссориться, скандалить, таить обиды. Мы теперь друг друга должны беречь… еще больше, чем раньше.

Здесь Ной мог бы выразительно взглянуть на Иафета — самого вспыльчивого и несдержанного из сыновей, но не сделал этого.

И правильно. Сообразно вышесказанному.

Он еще говорил о предках, о традициях народа вообще и их рода в частности, вспоминал своего отца, вспоминал детство сыновей… Короче, ни о чем вроде бы говорил, а психологическая атмосфера на корабле… на Ковчеге… и впрямь смягчилась, Смотритель ощутил это.

Чего не скажешь о физической атмосфере.

Давление начало падать. Что естественно, чего следовало ждать.

Первыми на недомогание пожаловались женщины.

Несмотря на то что по сравнению со Смотрителем самая хрупкая допотопная женщина — сущий богатырь, все же мужчины в этом мире…

(как и в любом)…

были крепче.

Может, что и чувствовали, наверняка чувствовали, но не придавали пока значения чувствам.

А Мара даже расплакалась:

— Как голова болит! Я вся горю…

— Что с тобой? — Хам явно растерялся.

Болезни в допотопном мире, знал Смотритель, были крайней редкостью. И не потому, что люди здесь нестандартно здоровые, а потому, что условия нестандартно тепличные.

(Хотя что считать стандартом? Эпоху самого Смотрителя?.. А может, она-то и нестандартна, вообще — из ряда вон, а стандарты обретались как раз здесь — до Потопа…)

Так что заявление Мары о головной боли повергло Хама, да и не его одного, буквально в заторможенное состояние: что же с этим делать? Если арсенал знаний и умений для лечения, например, травм кое-какой имелся, то такой малопонятный недуг, как «голова болит», явился для всех чем-то зловеще пугающим. Тем более что уже и каждый сам начинал улавливать в себе отголоски похожих симптомов: и сердце бьется как-то не так (слишком заметно), и в голове в самом деле будто ковыряется кто-то. Сначала легонько, иголочкой, а потом все сильнее и сильнее — вот уже толстые гвозди в ход пошли, а вот и зубило, а вот и лом…

Через некоторое время и мужчины, терпевшие доселе, начали жаловаться: каким бы суровым и сильным ты ни был, игнорировать головную боль трудно. Непонятное всегда страшно. А общность проблемы стимулирует оживленное обсуждение.

— Такое ощущение, что голова надута горячим воздухом, — закинул затравку Сим.

— А мне кажется — наоборот: что-то снаружи давит на голову. Как пресс на маслину, — предложил свой вариант Хам.

Иафет мрачно смолчал, а Смотритель-Хранитель-Гай, наименее остро переживавший перемену давления…

(как-никак — возврат к привычным для него значениям атмосферного давления)…