Игра крови и пыли (сборник) - Роджер Желязны

По мере того как он двигался, все больше систем боевой тревоги приходило в действие. Гигантская машина убийства активировала двигатели, чтобы замедлить свое движение. Первый приказ, который прошел через его процессор после пробного опознавания, был: «Двигайся осторожно».

Он удерживал внимание на удаленном корабле и его маленьком спутнике, но выполнял маневр, который был извлечен из его банка ведения военных операций. Он расконсервировал еще больше устройств нападения.

— Все в порядке,— сказал Уэйд, входя и усаживаясь.— Я ошибся. Это не то, что я думал.

— Может быть, вы наконец будете столь любезны, что сообщите мне, что вы подозревали?

Он кивнул.

— Я слабый лингвист,— начал он,— но я люблю музыку. У меня очень хорошая память на звуки всех видов. Я могу проигрывать в голове целые симфонии. Я даже играю на некоторых инструментах, хотя не часто. Но в этом случае моя память подвела меня. Я мог бы поклясться, что эти звуки очень похожи на те, что есть в записях Кармпена,— отрывочные фрагменты, относящиеся к Строителям, злобной расе, которая породила берсерков. Копии этих записей есть в судовой библиотеке, и я только что прослушал их снова. Но я ошибся. Они звучат иначе. Это не язык Строителей.

— Насколько я понимаю, берсерки никогда не использовали кодов языка Строителей,— сказала Джуна.

— Я этого не знаю. Но все-таки я уверен, что слышал нечто похожее на этот язык. Странно...

— Теперь у него есть возможность говорить с нами. Но он пока не слишком преуспел в этом.

— Вы обучили его языку Солнечной системы? — спросил Уэйд.

— Да, но он пока еще лепечет. Звучит как Фолкнер в худшее время.

Джуна повернула переключатель звука.

— ...защитник преодолеть проклятие торпеды и ослепительные вспышки солнца как глаза три по правому борту два в зените...— Она повернула переключатель обратно.

— Это его ответ на наши запросы?

— Да. У меня появилась мысль.

Зазвенел интерком. Уэйд поднялся и нажал кнопку связи. Это был Дорфи:

— Уэйд, мы обнаружили что-то странное, двигающееся в нашем направлении. Я думаю, тебе стоит взглянуть.

— Верно,— ответил он.— Я иду. Извините, Джуна.

Она не ответила. Она изучала новые комбинации на экране.

— Идет пересекающимся курсом. Движется быстро,— сказал Дорфи.

Уэйд смотрел на экран, оценивая данные, которые появлялись в нижнем правом углу.

— Очень большая масса,— заметил он.

— Как ты думаешь, что это?

— Ты сказал, он меняет курс?

— Да.

— Не нравится мне это.

— Он слишком велик для обычного корабля.

— Да,— заметил Уэйд.— Все эти разговоры о берсерках сведут меня с ума, но...

— Ага. Я тоже так подумал.

— Выглядит он достаточно большим, чтобы поджарить целый континент.

— Или изжарить всю планету целиком. Я слышал о таких.

— Но, Дорфи, если у него такая мощь, то его поведение бессмысленно. Зачем ему терять время, охотясь за нами? Может быть, здесь что-то другое?

— Что?

— Не знаю.

Дорфи отвернулся от экрана и облизнул губы. Морщинки появились у него между бровями.

— Я думаю, это один из них. Если я прав, что нам делать?

Уэйд засмеялся коротко и резко.

— Ничего. Мы абсолютно ничего не можем предпринять против такой штуки. Мы не можем ни убежать от нее, ни поразить ее. Мы уже мертвы, если это действительно то, о чем мы думаем, и мы то, что ему нужно. Хотя, я надеюсь, что при возможности, перед тем как уничтожить нас, он сообщит нам, зачем ему это понадобилось.

— Неужели нет ничего, что я мог бы сделать?

— Ты можешь послать сообщение на Корлано. Если он движется туда, у них по крайней мере будет шанс привести в готовность все, что у них есть. Если ты религиозен, сейчас самое подходящее время подумать о Боге.

— Черт возьми! Должно быть что-нибудь еще!

— Если придумаешь, дай мне знать. Я должен поговорить с Джуной. А сообщение все-таки пошли.

Берсерк снова запустил свои двигатели. Он продолжал корректировать курс. Он не должен промахнуться. Новые команды проходили через его процессор по мере того, как он приближался к цели. Он никогда раньше не сталкивался с подобной ситуацией. Но теперь работала древняя программа, которая никогда раньше не активировалась. Приказано навести орудия на цель, но запрещено стрелять по ней... все из-за небольшой электрической активности.

— ...Вероятно, пришел за своим приятелем,— закончил Уэйд.

— У берсерков нет приятелей,— ответила Джуна.

— Я знаю. Я иногда становлюсь циничным. Вы нашли что-нибудь?

— Я пробовала разные подходы для того, чтобы определить степень повреждения. Я уверена, что около половины его памяти разрушено.

— Тогда с ним многого не сделаешь.

— Может быть. А может быть, и нет,— сказала она.

Уэйд повернулся к ней и увидел, что ее глаза увлажнились.

— Джуна...

— Извините, пожалуйста. Это на меня не похоже. Но подойти так близко к открытию, а затем быть уничтоженной идиотской машиной для убийства как раз перед тем, как найден ответ,— это несправедливо. У вас есть платок?

— Да. Секунду.

Интерком зажужжал в тот момент, когда он рылся в стенном ящике с лекарствами.

— Послушайте передачу,— сказал Дорфи.

Пауза, а затем незнакомый голос сказал:

— Здравствуйте. Вы капитан этого судна?

— Да, я,— ответил Уэйд.— А вы — берсерк?

— Можете называть меня так.

— Что вы хотите?

— Что вы делаете?

— Я веду корабль, направляющийся к Корлано.

  Я вижу, вы перевозите необычное оборудование. Что это?

— Это кондиционер воздуха.

— Не лгите, капитан. Как ваше имя?

— Уэйд Келман.

— Не лгите мне, капитан Уэйд Келман. Устройство, с которым вы соединены, не может быть кондиционером. Где вы его взяли?

— Купил на блошином рынке.

— Вы снова лжете, капитан Келман.

  Да, я лгу. Почему бы и нет? Если вы собираетесь нас уничтожить, почему я должен честно отвечать на ваши вопросы?

— Я не говорил, что убью вас.

— Но это единственная вещь, для которой вы предназначены. Для чего еще вы могли прийти сюда?

Уэйд сам удивлялся своим ответам. Во всех воображаемых разговорах со смертью он никогда не представлял себя столь отважным. Это потому, что больше нечего терять, решил он.

— Я обнаружил, что это устройство действует,— сказал берсерк.

— Да, именно так.

— И какие функции оно выполняет?

— Оно выполняет множество функций, которые мы считаем полезными.

— Я хочу, чтобы вы отказались от этого оборудования.