Зараза. Трилогия (СИ) - Гарцевич Евгений Александрович "jk57"

Выученного креольского мне не хватило, когда во время первой остановки, проводник что‑то стал выговаривать камаджорам. Захлопали двери, послышался звон цепей и скрип ворот. Ландшафт вокруг изменился. Пальмы, кусочки заборов и домов сменились на темные ямы, земляные насыпи с каменной крошкой, а устойчивая дорога перестала существовать, как факт.

– Почти приехали, – встрепенулся Лу, – Уже на заброшенной территории «глобалов».

– И не охраняет никто? – я высунулся из кузова и, моргая от лившихся капель, попытался хоть что‑нибудь разглядеть.

– Закрыто с января, – Лу кивнул на проводников. – Да и разработка уже больше полувека не велась. Ребят привлекали на раскопки, когда тоннель завалило.

– И что откопали?

– Это мы сами узнаем, они дальше не пойдут.

Мы проехали еще около ста метров, как машина встала, увязнув в грязи. Двигатель поревел, грузовик покачался туда‑сюда, но по ощущениям, мы только глубже опустились. Камаджоры по новой опросили проводников, которые даже уже здесь отказались идти с нами, и мы покинули грузовик, моментально став мокрыми.

Лу договорился, что без нас не уедут. Но опять же по ощущениям они и с нами не уедут. По виду лужи, там уже без трактора не обойтись.

Иди нужно было еще метров восемьсот. Если что и было во мне сухого, то к моменту, когда перед нами предстал вход в шахту, оно уже трижды промокло. Дальше, стало лучше. Метров через десять после входа, куда еще проникали крохи света, нашлось несколько шкафчиков со снарягой. Каски с фонариками, респираторы, резиновые сапоги, какой‑то мелкий инструмент – будто смена закончила дежурство, переоделась и больше уже сюда не вернулась.

– Ну, веди Сусанин, – я подтолкнул Лу вперед и включил фонарик на голове, – Я подсвечу.

– Что‑то знакомое, но не помню. Ты как‑то обозвал меня сейчас?

– Дорогу, говорю, показывай и желательно посуше выбирай.

На улице шумел ливень, внутри тоннеля где‑то в глубине гудели потоки воды, мы втроем шлепали на разный лад – слышимость в итоге нулевая. Видимость – до полуголого зада Дедушки Лу и еще несколько метров по бокам. Шли клином. Впереди Лу, получивший инструкции от проводников, слева я со «шмайсером» наготове, а справа Али.

За вторым поворотом нас встретило четыре зомби – грязные, оборванные шаркуны не из шахтеров, просто какие‑то бедняки. Либо случайно забрели, либо в первую волну переждать здесь заныкались и обратились. Грустные – кожа да кости и медленные, даже огонь пришлось открыть только для перестраховки. Али поскользнулся на чем‑то в луже и не дотянулся до своего второго.

Переждали, пока пронесется эхо от выстрела, и встретили еще двух заблудившихся. А дальше уже все пошло без сюрпризов, даже Лу ни разу не ошибся и вывел нас точно по инструкции.

Шахта была на порядок меньше той, где мы рассекали на «дефендере», здесь бы он даже не проехал. Под слоем воды нашупывалась колея узкоколейки, а стены с потолком держали полусгнившие бревна, в некоторых местах укрепленные уже в наши дни.

Завала уже не было – только откусанный кусок потолка и косо сделанный проем, переходящий в параллельную штольню. Все это дело закрыли толстым полиэтиленом и обклеили предупреждающими надписями, будто какое‑то место преступления. «Не входить», «Опасно», «Закрыто на спецобслуживание» и даже значок радиации прикрепили для совсем уж тупых, кто не понимает намеков.

Мы сделали вид, что это все не к нам. Вырезали кусок полиэтилена и заглянули внутрь, а потом и прошли внутрь.

И вот там уже все было намного интересней, чем в пустых полузатопленных тоннелях. Это оказался коридор, самый обыкновенный, если не задумываться о возрасте помещения, рукотворный коридор. Шершавая стена была выполнена из каменных блоков по фактуре напоминавших крупный кирпич. Все, куда только добивал фонарик, было покрыто крючковатыми камаджорскими знаками. Дедушка Лу за моей спиной охнул, а Али так вообще, где стоял, там и бухнулся в лужу.

– Должно быть это одна из подземных деревень, – Лу сказал все это с таким придыханием и волнением, будто в более святом месте никогда не был, – По легенде предки много строили под землей, и для жизни, и для охраны, особенно, когда приплыли белые люди.

– То есть ты знал, что они есть? – я светил фонариком то вправо, то влево, выбирая, куда пойти.

– Ну как знал? Это как сказать, что знаешь, что динозавры существовали, – Лу начал придирчиво всматриваться в каракули на стенах, водил по ним руками, возможно, пытаясь расшифровать. – Если честно, я не верил, что что‑то могло сохраниться. Архивов мы не ведём, а в восемнадцатом веке португальцы сильно проредили наши ряды. Постоянные набеги, людей отлавливали, толпами забирали в рабство. Наши старейшины сейчас лишь бледная тень того, кем мы были раньше. Все, что у нас есть – в лучшем случае несколько песен, которые мы называем легендами, и вера.

– И что тебе подсказывает вера?

– Ну, пока только то, что здесь все осквернили, – Дедушка Лу пошел вперед, вертел головой и высвечивал следы пребывания «глобалов», – Лучше скажи, что тебе подсказывает зов?

– Что когда‑то давно здесь кто‑то ел чипсы с паприкой, – я демонстративно сморщил нос, принюхиваясь, – Кроме этого ничего, полная тишина. И здесь, и на входе, и даже, когда потерянные шаркуны на нас вышли. Может, меня тоже дождь глушит? Или, наоборот, их?

– Зов не спрятать, только если с алмазом, – Лу помотал головой, – Но все равно не расслабляйся.

Явных следов осквернение я не заметил. На мой взгляд, люди просто работали. Осквернить – это когда сломать, здесь был Петя‑Вася на стене накорябать, нагадить там по‑всякому. А здесь просто протянули прожекторы на аккумуляторах, к сожалению, уже севших, аккуратно рядком сложили ящики с логотипом «Глобал корп» и установили в самом широком месте пещеры небольшую палатку. Биотуалет даже нашел, а к нему запас бумаги. Мусорный контейнер у входа, в котором среди бумажек и пластика действительно нашелся смятый пакет от чипсов.

Мы, не спеша, просвечивая каждую щель и выступ, обошли помещение. Тоннель с тремя расширениями, каждый чуть больше теннисного корта. В конце узкий лаз куда‑то вглубь и вверх, частично обвалившийся и осевший. Если сильно постараться, то откопать было можно, но раз «глобалы» не стали, то и нам не нужно.

В первом зале, каких‑либо следов древних камаджоров, кроме наскальных закорючек, уже не было. Все затоптано и подчищено, только несколько пустых ящиков, когда‑то наполненных едой и снарягой.

Во втором зале как раз стояла пыльная палатка. Я откинул увесистый полог, вошел внутрь и присвистнул, на всякий случай подняв “шмайсер”. Прямо напротив меня в камне зияла дыра, в который чуть пригнувшись мог пройти человек. И так же легко выпрыгнуть, и не обязательно человек.

Я посветил по сторонам, отмечая, что у палатки отсутствует задняя стенка. А края тента дополнительно проклеили скотчем по периметру, либо чтобы пыль не летела, либо чтоб никто снаружи подглядеть не смог. Перед дырой на полу лежали две каменные глыбы, распиленные на части. На ближайшей сверкнули белые узоры и что‑то типа замочной скважины.

Я подошел ближе и стукнулся ногой о какую‑то железяку. Аж палец на спусковом крючке дернулся от неожиданно громкого металлического звона. Покосился вниз, направляя фонарик на каске, и разглядел «болгарку» с разбросанными вокруг затупившимися дисками. Вот, значит, как ларчик открывался. Заклинания, магические ключи, проклятья – уж какой жути легенды камаджоров не нагоняли, а тут оп‑па и простая «болгарка» справилась. Хоть и дисков пожгла.

Перед дырой «глобалы» вбили в камень треногу с лебедкой, трос которой терялся где‑то во тьме. А рядом стояли неработающие прожекторы. Я пощелкал выключателями, но эффекта ноль. Как назло, замерцал и фонарик на каске. И так не особо мощный луч, помигал и стал светить тусклее.