Моя страна - прежде всего! - Илья83

– Не дождёшься, Коля! – азартно блеснул глазами Берия. Он протянул ему руку и, когда тот взял её, разбил одним движением. – Я согласен! Какие условия?

– Если этот Саша продержится в лагере неделю, то два ящика с меня, – перечислил условия Николай, – а если нет, то уж будьте любезны расщедриться, товарищ Берия!

– Устраивает. Но… – он строго посмотрел на своего верного подчинённого… – чтобы никаких провокаций! Используй обычную подготовку для молодняка.

– Как можно, Лаврентий Павлович? – с видом оскорблённой невинности ответил Николай. – Всё будет честно, без подтасовок! Что он сможет то и покажет.

– Хорошо. Отчёт для меня каждый день. В Кубинку его повезёшь или в другое место?

– Пока не решил… – задумался Николай. – Но в любом случае, через день мы уже поедем. Завтра ещё сеанс гипноза с ним проведём.

– Что ж, хорошо! – поднялся Берия из-за стола и надел шляпу. – Вечер уже, пора домой..

– Домой? – снова усмехнулся Николай. – Или на охоту за восторженными почитательницами товарища Берии?

– Говори да не заговаривайся! – улыбнулся тот, но подчинённый сразу почувствовал нотку угрозы в его голосе.

– Виноват! – произнёс он, моментально стерев улыбку с лица.

– Всё, пошли! – скомандовал Берия, и они вышли из кабинета.

19 апреля 1940 года.

Юго-западнее Берлина, Потсдам. Бабельсберг. Усадьба баронессы фон Мантойфель. Вечер.

Мария фон Мантойфель.

– Мама, ну что мне лучше одеть на завтра, как думаешь? – с измученным видом спросила Ирма, прервав её размышления. Мария подняла взгляд и посмотрела на целую кучу вечерних платьев разных цветов и фасонов, которые вытащила дочка из своего шкафа и разложила на кровати. Такое разнообразие привело бы в восторг любую девушку, и Ирма не была исключением. За последний час она перемерила всё что ей нравилось, но так и не смогла определиться. Отчаявшись, девушка позвала на помощь маму, но дело всё равно двигалось медленно. То, что выбирала Мария, не устраивало дочь, и наоборот. В конце концов, утомившись, женщина просто села в кресло и предоставила дочери самой сделать выбор.

– Ирма, какой смысл в моих советах если ты всё равно их не слушаешь? – устало ответила она.

– Ну мама! – топнула дочка ногой. – Завтра приедет Гюнтер, а я не знаю в чём буду! От Амалии и Греты нет никакого толку, всё что они советуют мне не нравится!

При имени Гюнтера Мария почувствовала, как её словно окатила изнутри тёплая волна. И, одновременно, болезненный укол. Что это значит?

– Насколько я знаю, завтра день рождения нашего фюрера. При чём тут Гюнтер? Он просто один из гостей, – произнесла она спокойным голосом, – не понимаю, почему ты так волнуешься из-за этого?

Ирма отбросила на кровать белое вечернее платье, которое держала в руках, и подошла к ней поближе. Она опустилась на подлокотник кресла и осторожно взяла руку матери.

– Мама… – девушка помедлила, но всё-таки продолжила… – я хочу тебе кое-что сказать.

Мария почувствовала, что услышанное, скорее всего, ей не понравится, и внутренне собралась. Таким тоном дочка однажды рассказала ей что случайно разбила старинную вазу. А в другой раз, что недавно прочитала невесть как попавшую ей в руки книжку французского аристократа маркиза де Сада. И если случай с вазой обошёлся Ирме всего лишь в три дня запрета выходить на улицу, то во второй ситуации взбешённая баронесса на неделю отправила её в организацию Тодта чтобы дочь с помощью физического труда поняла, что стоит читать молоденьким девушкам а что нет. Даже если книга написана аристократом. Проведённое ею лично расследование закончилось пшиком. Никто из прислуги так и не признался откуда в усадьбе появилась гнусная писанина развращённого маркиза. Сама дочь плакала и уверяла что не покупала её, а нашла в глубине книжного шкафа. Оставалось предположить что это привет из прошлого, а точнее, от её бывшего мужа. Видимо, тот был поклонником всей этой грязи.

– Что ты опять натворила, Ирма? Говори, я слушаю! – спросила баронесса.

– Мама… дело в том… мне нравится Гюнтер… – робко сказала она, избегая смотреть на мать. На Марию навалилось облегчение. Ничего страшного не произошло, дочке всего лишь понравился Гюнтер… Что ж, неудивительно. У неё сейчас как раз возраст такой, а Гюнтер высокий, красивый, спас их всех… И руки у него такие сильные, а губы… Так, стоп! Поймав себя на этих мыслях, баронесса невольно покраснела, явственно вспомнив что было в клинике. Нет, надо навсегда забыть это! Она же всё решила по этому поводу. Незачем опять себя травить всякими фантазиями. Взяв себя в руки, Мария улыбнулась дочери и ласково проговорила:

– Ну и что? Ты молодая девушка, он тоже красавчик, я тебя понимаю.

– Правда? – улыбнулась дочь в ответ. – Я так боялась что ты будешь ругаться из-за этого. Понимаешь, я часто думаю о нём. Вспоминаю его слова, внешность… А вдруг я влюбилась? – встревоженно спросила Ирма.

Баронесса принуждённо рассмеялась. Она, конечно, замечала восхищённые взгляды дочерей когда они были в Шарите, но была уверена что это всего лишь подростковая влюблённость. Многим девушкам нравятся мужчины постарше, а если они одеты в красивую форму, мужественны, и совершили героический поступок в духе старинных романов, то вполне понятны эмоции девушки.

– Не беспокойся, девочка моя. В твоём возрасте это нормально. Только это не любовь, а влюблённость, она скоро пройдёт, и ты сама потом будешь удивляться что чувствовала к нему.

Ирма задумчиво кивнула матери, теребя подол платья.

– Тогда ладно, мама. Потому что когда я думаю о нём, мне становится так сладко на душе, сердце часто стучит и появляются странные мысли… – её покрасневшее лицо отвернулось, но Мария заметила это.

– В твоём возрасте я тоже часто влюблялась, а потом недоумевала, что в этом парне такого? Просто живи и это пройдёт, я тебя уверяю! – успокаивала она Ирму.

– Сёстрам он тоже нравится! – снова удивила её дочь. – Мы уже договорились с помощью жребия, кто из нас первой будет танцевать с ним. Сначала я, потом Грета и последней Амалия.

Баронесса удивлённо подняла брови. Вот это новость! Как такое может быть чтобы всем трём её дочерям понравился один мужчина? Насколько она знала, вкусы в отношении мужчин у