Собрание сочинений в 10 томах. Том 7. Бог паутины: Роман в Интернете - Еремей Парнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вероятно, в файлах могла содержаться важная для них информация? — рискнула предположить Антонида.
— Верно! — восхитился инспектор. Переваливаясь на кривых ножках, он подкатился к ней почти вплотную. — Вы сказали — файл? Спасибо. Я знал это слово, но забыл. Оказывается, и в самом деле не все так просто, — он задумчиво поковырял в ухе. — Случайность? Даже самая продуманная операция не обходится без случайностей. Посмотрите, во что превращен салон! Ни одной целой вазы или хотя бы раковины… Вы случайно не разбираетесь в древностях?
— Немного. Я занимаюсь подводной археологией.
— Великолепно, мадам! Будем считать, что мне повезло… Как вам кажется, — он поднял с пола керамический обломок и, обдув пыль, передал Антониде, — это ценная вещь?
— Для археолога любой фрагмент, особенно с надписью или рисунком, может представлять интерес, но антиквары предпочитают цельную вещь, в крайнем случае — склеенную. Таких не вижу. Это одиночный осколок. Прежде чем попасть сюда, он тысячи лет пролежал в земле.
— Вы уверены?
— Абсолютно, — она обвела пальцем темную, сглаженную временем каемку облома. — Свежий край выглядит совершенно иначе.
— Я-то сперва подумал, что пуля разбила античную вазу, но нет, вы правы, я тоже не вижу тут ничего похожего. Значит, в земле?
— На Крите или на островах. Возможно, в Микенах. Я не разбираюсь в линейном письме.
— А это? — Караманлис на четвереньках подполз к опрокинутой тумбе и вытащил из-под нее ручку амфоры с полукольцом горловины.
— Нашли в море, — она поковыряла ногтем друзу балянусов, намертво вросших в шероховатую, обметанную белесыми выпарами поверхность. — Научной ценности не представляет, коммерческой — тем более… Не в пример лабрисам, что на стенах.
— Вы про те черные топоры?.. И сколько они могут стоить?
— Затрудняюсь сказать… Тысячи, может, десятки тысяч.
— Долларов, не драхм?
— Мне так кажется.
— А это орудие?
— Французская пушка времен Людовика Четырнадцатого, — Антонида едва взглянула на солнечный диск у запальника, скупо поблескивающий потертостями рельефа. — На любителя. Но бронза добротная.
— Ясно одно: хозяин баловался археологией. И наверняка нелегально. Все это принадлежит государству: пушки, топоры. Возможно, были и более ценные вещи. Мы не знаем, что могло приглянуться бандитам…
— Полагаете? — Антонида огляделась кругом. Ее внимание привлек кусок мрамора на полке, усыпанной стеклянным крошевом. — Σειδωυ, — прочитала она греческие буквы. — Возможно, Посейдон?.. Простите, отвлеклась… Честно говоря, сомневаюсь. Взять вазы и оставить критские лабрисы?.. И вообще: после такой стрельбы даже бронзовая статуя, и та не смогла бы уцелеть, мраморная — тем более, но я не заметила свежих осколков.
— Ваша правда, мадам, — Караманлис нашел стреляную гильзу. — Сорок шестая!.. Но рояль, взгляните на этот чудесный розовый рояль — нигде ни царапины!
— В самом деле, — Антонида подняла крышку, пробудив глухой ропот струн. — Превосходный инструмент.
— Я же говорю: случайность! Она способна спутать любые карты, но факт остается фактом. Нельзя закрывать глаза на нелегальный вывоз археологических ценностей, антиквариата. Даже маленький камешек может вызвать лавину. Криминал начинается с мелочей. Эти люди могли сами накликать беду. Началось с нарушения закона, закончилось четырьмя трупами. Международная мафия? Обманутые клиенты? Конкуренты?..
Кто-то из этой компании. И файлы, мадам! Спасибо вам за подсказку… Информация зачастую дороже чистого золота. За нее убивают, и еще как убивают… Кстати, о золоте, — щелкнув пальцами, инспектор подозвал охранявшего трупы полицейского и, поцокав языком, указал на дюралевый кейс, лежавший на дальнем конце стола. Не в меру словоохотливый с Антонидой Антоновной, в обращении к своим Караманлис изъяснялся почти исключительно жестами.
Отомкнув номерной замок, он первым делом вынул полиэтиленовый пакет, набитый гильзами, и бросил туда только что найденную.
— Не заметил при осмотре, — пояснил, словно бы в оправдание. — Непорядок… Что вы об этом думаете? — спросил, бережно развернув салфетку, в которой скрывался пылающий червонным жаром портсигар с чеканным силуэтом венценосного лебедя. — Взгляните и вы, капитан: ваше компетентное мнение может оказаться весьма кстати.
— Красивая штука, но не по моей части. Я курю трубку.
— Не спешите отказываться. Вы обратили внимание на флаги?
— Зафиксировал при подходе. Всякий сигнал имеет свое значение.
— Совершенно с вами согласен. Значит, вы заметили вымпел с гербом?
— Коронованный лебедь? Как здесь? — Скарлатти потянулся к портсигару, но инспектор отвел его руку.
— Фамильный? Как вам кажется?
— Не исключено, но что из этого следует?
— Портсигар найден в каюте Бургильона и, вне всяких сомнений, принадлежал ему лично.
— Как и яхта, — улыбнулся Скарлатти. — Верно, инспектор?
— Да, как и яхта… Теперь взгляните на этот обруч,[90] — жестом фокусника Караманлис извлек из кейса массивный перстень. — Точно такая же водоплавающая птичка… Снято с безымянного пальца на левой руке того самого господина, которого мадам, правда с оговорками, опознала как Рене Бургильона, владельца судна… Эта штука прибавит нам уверенности? — он закрутил перстень на манер волчка. — На ваш взгляд?
— Безусловно, — почти в один голос ответили Скарлатти и Антонида Антоновна.
— Я тоже так считаю… Значит, методом исключения мы приходим к единственно возможному выводу: там находится мистер Блекмен, — подхватив перстень, подкатившийся к краю полированной столешницы, Караманлис мотнул головой в сторону чехла с изуродованными останками. — Его нашли в лодке. Буквально плавал в крови. Страшное дело: полголовы снесло.
— То-то мы не могли с ними связаться, — вздохнул Скарлатти. — Первый вызов я дал по выходе из Пирея — никакого ответа.
— Время уточнить не сумеете?
— В журнале записано с точностью до минут.
— Может пригодиться. Спасибо, капитан.
— К вашим услугам… Кто подал сигнал тревоги?
— Патрульный вертолет. Они заметили лодку…
— Как намерены поступить с судном?
— Отправим на Крит, вместе с трупами. В Ираклионе прекрасная лаборатория.
— Печальное будет возвращение. Под черным парусом. Помните миф о Тесее?
— Под знаком лебедя. Лебединая песня… Мы тут недавно получили материалы из Интерпола в связи с русской мафией. Извините, мадам, уж так они изъясняются… И в этих самых материалах есть образцы мужской и дамской тюремной татуировки. Лебедь в короне — исключительно дамская. Символизирует тоску по утраченным ценностям: «Была невинной, была свободной»… Странные встречаются совпадения, верно? Одно слово: случай! Как будто все?.. Ах, нет, мадам, осмелюсь отнять у вас еще несколько секунд. Не угодно ли проследовать на палубу?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});