Академия. Вторая трилогия - Грегори Бенфорд

— …как восстание тиктаков, — закончил Юго.

— Что? — очнулся Гэри.

— Ну, похоже на вирус. Только не известно, что вызывает его.

— По всему Трентору?

— В том-то и дело. В остальных Зонах с тиктаками те же проблемы.

— Они отказываются выращивать еду?

— Угу. Некоторые тиктаки, в основном последних моделей, пятьсот девяностые и выше — они говорят, что аморально есть других живых созданий.

— Горе-то какое.

Гэри вспомнил завтрак. Даже после экзотики Сатирукопии сегодняшняя выходка автоматической кухни показалась насмешкой. Тренторианская еда всегда были приготовлена, измельчена, смешана и красиво сервирована. Например, фрукты появлялись на столе только в качестве соуса или сока. К его ужасу, на этот раз овощи словно вытащили прямо из земли. Непонятно было даже, помыли ли их. Тренторианцы терпеть не могли, когда еда напоминала о естественной среде.

— Они отказались работать в Пещерах, — сообщил Юго.

— Но это так важно!

— Никто не может успокоить этих чурбаков. У них завелся какой-то дурацкий мем-вирус.

— Действительно, как чума, о которой ты писал.

Гэри поразился разрухе, которая воцарилась на Тренторе всего за несколько месяцев. Они с Дорс, ведомые Дэниелом, пробирались к Университету через грязные, заваленные мусором коридоры, в которых светильники не светили, а лифты намертво отключились. Теперь еще и это.

У Юго внезапно заурчало в животе.

— Ой, прошу прощения, сэр. Впервые за много сотен лет люди вынуждены работать в Пещерах сами! Что-то делать собственными руками! Все, кроме аристократов, сидят на голодном пайке.

Когда-то Гэри спас Юго от этой изнуряющей работы. В заброшенных подвалах древесина и целлюлоза проходили многоступенчатую обработку. Потом реки полученного слабокислого раствора подвергались гидролизу и становились глюкозой. А теперь люди, а не специальные тиктаки, вынуждены были смешивать химикаты и соблюдать пропорции. То, что получалось, подавали на стол.

— Император должен что-то сделать! — закончил Юго.

— Или я, — добавил Гэри. — Но что?

— Люди говорят, что мы должны разломать всех тиктаков, не только пятисотую серию, и делать все сами.

— Без тиктаков мы опустимся до того, что будем перевозить через все пространственно-временные тоннели и во всех гиперкораблях только еду. Трентор погибнет.

— Так ведь мы можем делать все гораздо лучше тиктаков.

— Мой дорогой Юго, я называю это эхономикой. Ты повторяешь сомнительные истины. Но посмотри на картину со стороны. Тренторианцы уже не те люди, которые обустраивали этот мир. У нас теперь кишка тонка.

— Мы не хуже и не слабее тех мужчин и женщин, которые строили Империю!

— Они не топтались на месте.

— У далити есть старая пословица, — ухмыльнулся Юго. — Если тебе не нравится все в целом, живи, как собака. Получай похвалы, часто кушай, люби и будь любим, много спи и мечтай о мире без блох.

Гэри не удержался и рассмеялся. Но он знал, что должен действовать и притом быстро.

Глава 2

— Нас поймали за шиворот жестяные божества и угольные ангелы, — прохрипел Вольтер.

— Они… живые существа? — спросила Жанна тонким, испуганным голосом.

— Этот поганый Туман — довольно могущественный, отчасти бог. И более беспристрастный, чем настоящие органические люди. Мы с тобой уже ни то, ни другое.

Они плыли над тем, что Вольтер назвал Сетегород, — системой, которая представляла Трентор, его компьютерное воплощение. Ради Жанны Вольтер превратил городские уровни и компьютерные линии в мириады высоких мерцающих башен, соединенных хрустальными переходами. Воздух дрожал от напряженной работы системы. Яркие точки соединялись с другими точками, образуя сложную паутину, и этой сетью была покрыта вся земля. Город напоминал обнаженный мозг. «Картинка-каламбур», — подумал Вольтер.

— Я ненавижу это место, — сказала Жанна.

— Тебе больше нравится симулятор Чистилища?

— От него у меня… мороз по коже дерет.

Чуждые сознания над ними были похожи на светящиеся туманные сгустки.

— Кажется, они нас изучают, — задумчиво сказал Вольтер, — притом довольно неприязненными глазами.

— Я готова, пусть они нападают! — Жанна выхватила длинный меч.

— И я, если их оружие случайно окажется сродни силлогизмам.

Теперь он мог добраться до любой тренторианской библиотеки и прочесть ее содержимое быстрее, чем нужно для того, чтобы сочинить короткий стишок. Его сознание — или уже сознания! — было обращено к клубящемуся холодному туману.

Когда-то некоторые теоретики предполагали, что мировая компьютерная Сеть породит суперразум, алгоритмы объединятся, и в результате возникнет этакая электронная Галатея. А на самом деле произошло нечто большее — серый Туман окутал всю планету. Самые разные, даже не связанные друг с другом машины готовы были подпасть под его влияние.

И составляющим Туман сознаниям настоящее представлялось лишь компьютерной заставкой, поддерживаемой на сотнях процессорах. Вольтер ощущал — не видел, а именно ощущал на уровне алгоритмического восприятия — разницу между электронным восприятием и истинным, которое ежесекундно изменяется, поскольку настоящее тоже течет и меняется.

Туман был облаком вероятностей, которые только и ждали возможности воплотиться в компьютерном варианте.

И все это было… странным и чуждым.

Он никак не мог понять эти существа. Они были остатками всех компьютерных сообществ, разбросанных по Галактике, которые каким-то образом — каким же? — сконденсировались здесь, на Тренторе.

Они были именно чуждыми сознаниями. Сложные, по-византийски коварные. (Вольтер знал, откуда взялось это странное слово, из страны шпилей и куполов, похожих на луковицы, ныне превратившихся в прах, хотя слово осталось.)

Все человеческое было им чуждо.

А еще они использовали тиктаков.

Странные компьютерные существа боролись за всеобщее равноправие, делая упор на предоставлении свободы электронным созданиям.

Даже Копии подпадали под это определение. Разве электронные копии людей не остаются людьми? Все так спорно и неопределенно… Какая свобода — изменить себе скорость оперативного мышления, проникнуть в любое место, перестроить свое сознание сверху донизу… Невозможно только одно — стать настоящим человеком. Все электронные создания остаются призраками, поскольку не способны даже пройтись по улице. Только в виде электромагнитных импульсов они могут более-менее свободно перемещаться по истинной Вселенной,