История русской рок-музыки в эпоху потрясений и перемен - Джоанна Стингрей

Глава 23

За полный аншлаг!

В тур с нами отправились не только Тимур Гасанов, но и два охранника – Костя и Миша. С собой мы везли плакаты и специально отпечатанные для тура пропуски для группы и гостей. Все выглядело очень официально, и в первый город тура – Запорожье на юго-востоке Украины – мы прибыли с большим воодушевлением. Играли на стадионе, и на первый дневной концерт собралось, наверное, тысяча человек. На вечерний, быть может, чуть побольше. Я вышла в короткой кожаной куртке и джинсовых шортах, выкрашенных в цвета американского флага. В левом ухе у меня болталась огромная серьга, а в правом были крохотные сережки-гвоздики. Сыграв на разукрашенной американским и советским флагами гитаре Kramer три аккорда к моей песне Give Me Some More of Your Love, я почувствовала, что лечу. Несколько человек из публики встали и начали танцевать. Один из них размахивал огромным советским флагом – как будто над стадионом взвилась гигантская птица с красно-желтыми крыльями. Ближе к концу концерта я прыгнула на плечи одному из охранников, он пронес меня перед толпой, и я пожимала протянутые мне руки.

– Джоанна! – требовательно кричал Тимур над головами окруживших меня фанов, которые протягивали для автографа билеты, денежные купюры и просто открытые ладони. – Все, заканчивай! Нам надо ехать! Автобус ждет!

Из Запорожья мы отправились дальше по Украине – в самый длинный в Европе город Кривой Рог[259] и в индустриальный Донецк. Кроме саундчека и самого концерта делать в этих городах было особенно нечего, и мы целыми днями торчали в гостинице, глядя в потолок и дожидаясь выступления. После концерта шли ужинать, и во время одного из таких ужинов я попыталась пить с ребятами наравне. Выпивали в группе все, пить умели тоже все, и мне не хотелось на общем фоне выглядеть белой вороной. Мне вполне хватало того, что я выделялась как начинающий артист, и меньше всего мне импонировал образ сухой, скучной трезвенницы в компании танцующих и веселящихся «медвежат». Проблема, однако, заключалась в том, что буквально с одной рюмки водки я была уже абсолютно пьяной. Настолько, что схватила бутылку и пила дальше уже так, будто это была вода.

– Смотрите на Стингрей! – взобравшись с бутылкой в руках на стол ресторана, услышала я будто откуда-то издалека голоса своих ребят. Почему-то мне казалось, что веду я себя единственно правильным и естественным образом. – Совсем разошлась! – Ребятам я ужасно нравилась, сама же от того вечера мало что помню. Помню только, каким смешным был Саша. У него было едкое, язвительное чувство юмора, но вместе с тем очень милое, щенячьи-детское лицо с харизматической улыбкой. «Врач, – сказал он как-то, когда мы в очередной раз сидели за столом и пили, – рекомендовал мне очки». – И вставил себе в глаза вверх дном рюмки.

От столиц занесло нас далеко, и, так как никто в компании толком по-английски не говорил, мне пришлось начать говорить по-русски. Сработал на самом деле самый примитивный первобытный инстинкт – если не научишься общаться с другими, то не выживешь. Постепенно стало складываться более или менее нормальное общение, мы научились вести настоящий разговор, и поначалу разрозненный коллектив стал превращаться в тесно сплоченную группу. Но, как только это произошло, Тимур объявил нам, что дальнейшая часть тура отменяется.

– Билеты продаются очень плохо, – со стоической грустью объяснил он. – Едем домой.

Никто в этих городах тогда еще об мне не слышал – ни у единого человека не было моей пластинки, никто не знал моих песен. Реклама подавала меня как американскую певицу, чего было явно недостаточно, чтобы собирать большие залы. Состояние удрученности и подавленности только усугублялось от того, что друзья мои в это время выступали перед тысячами зрителей, подпевавших их песням и раскачивавшихся в такт с зажженными зажигалками в руках. А я, так и не завершив свой тур, побитая, возвращалась в Москву и Ленинград.

Я бы никогда не смогла по-настоящему оценить свой последующий успех, когда люди в один голос с тобой поют твои песни и выкрикивают твое имя, если бы не это памятное унижение от того первого тура.

– В следующий раз мы их покорим, – по пути в аэропорт, подбадривала я своих ребят. – Все билеты будут проданы, будет полный аншлаг.

– За полный аншлаг, – подняв высоко вверх наполненный стакан, произнес Саша.

Навстречу его стакану я протянула свою бутылку с водой.

– За полный аншлаг!

Глава 24

Рок-н-ролльная любовь

– У тебя были во время гастролей другие женщины?

Мы с Юрием расслабленно лежим в постели, но в теплую уютную комнату начинает пробираться холодок. До меня уже доходили слухи о Юрии и других женщинах, но поднимать этот вопрос мне совершенно не хотелось. Я и думать не могла, что он признается.

– Да, – ответил он. – Они просто на меня бросаются, и отбиться от них невозможно. Да ты не переживай, это совершенно неважно, они как твои сестры.

– У меня уже есть две сестры, – ответила я, приподнявшись с постели. – И больше мне не нужно!

С одной стороны, я была благодарна ему за честность, но с другой – где-то в глубине души мне хотелось, чтобы он соврал – как в той песне Шерил Кроу: Lie to me, I promise I’ll believe[260].

– О боже… – меня просто скрутило от подступившей к горлу тошноты. – Лучше бы я не спрашивала…

Юрий крепко прижал меня к себе, осыпая поцелуями лицо, уши, шею.

– Я люблю тебя, Джоанна…

Вскрывшаяся только что правда пробудила во мне новое, странное ощущение. Я чувствовала, что он любит меня, но почему, как он может относиться ко мне, как к вещи?! Попользовался и отставил в сторону?! В голове у меня это не укладывалось. Я встала, прошла в узенькую, как пенал, кухоньку и застыла у окна.

Мне вдруг вспомнился разговор на эту тему с Виктором.

– Ты поразительный человек, – сказала я ему тогда. – Все вокруг изменяют своим женам, а ты – никогда.

– Меня нечего за это хвалить, мне это нетрудно. Я просто такой человек, однолюб.

– Это что означает? – решила все же уточнить я.

– Понимаешь, есть три типа мужчин. Одни, как я, вообще не склонны изменять. Для нас сохранять верность – состояние естественное и не требующее никаких усилий. Есть другой тип – люди, любящие изменять и постоянно изменяющие. – Он остановился, подался вперед, выражение его вечно игривых глаз стало вдруг серьезным. – А вот похвалы и уважения по-настоящему достоин лишь мужчина третьего типа: тот, кого тянет