Проклятые короли: Лилия и лев. Когда король губит Францию - Морис Дрюон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И потом, Протоиерей был непревзойденным мастером по части всяких новейших огнедышащих машин. Он их любит, они его слушаются, он ими забавляется. Самое большое его удовольствие, говорил он мне, – это поджечь фитиль после подкопа и любоваться, как башня замка открывается, словно венчик цветка, словно целый букет цветов, и выбрасывает в воздух людей и камни, колья и черепицу. По всем этим причинам он если и не пользовался уважением, то, во всяком случае, к нему относились с некоторым почтением, ибо большинству даже самых отважных рыцарей было противно приближаться к этим дьявольским орудиям, с которыми сам он обращался как бы играючи. Существуют люди, которые всякий раз при появлении нового смертоносного оружия сразу постигают его тайны и, управляя им, создают себе славу умельцев и смельчаков. Когда простые воины, зажав уши руками, разбегались в поисках надежного укрытия, когда даже бароны и маршалы благоразумно отходили подальше, Серволь с горящими от удовольствия глазами смотрел, как катятся бочонки с порохом, отдавал четкие приказания, перешагивал через подрывные мины, проскальзывал в подкоп, царапая землю металлическими налокотниками, снова выбирался наружу, спокойно высекал огонь, не торопясь, отступал в мертвый угол или присаживался за стенкой; а кругом все грохотало, тряслась земля, и по каменным стенам змеились трещины.
Для таких дел требуются люди, и немалое количество. Серволь составил себе отряд из звероподобных, но сметливых молодцов, любителей кровавых забав, радующихся возможности сеять ужас, крушить, ломать. Платил он им щедро, ибо риск стоит денег. Обзавелся он и двумя помощниками, которых, как полагали, выбрал за их громкие имена: одного звали Гастон Парад, а другого Бернар Гордец. Между нами говоря, если бы король Иоанн сумел лучше воспользоваться услугами этих трех бомбардиров, Бретей пал бы в течение одной недели. Но нет, он уперся – подавай ему его штурмовую башню на колесах.
Хотя деревянная махина росла изо дня в день, дон Санчо Лопес, его наваррцы и его англичане, осажденные в замке, не проявляли признаков беспокойства. Точно в назначенный час сменялись между валом и стеной дозорные. Съестных припасов у осажденных было вдоволь; физиономии их лоснились от сытости. Время от времени они осыпали градом стрел землекопов, но старались при этом зря стрел не расходовать. Порой стреляли из луков, когда по укреплениям прохаживался король, что давало ему прекрасный повод кичиться своим воображаемым геройством. «Видели, видели? Все стрелы были пущены в короля, а наш государь хоть бы бровью повел… Ох и хороший же у нас король!..» А Протоиерей, Парад и Гордец пользовались случаем добавить: «Будьте поосторожнее, сир, целят они прямо в вас…» – и защищали его собственными телами против стрел, которые доходили сюда уже на излете и мирно зарывались в траву у их ног.
От этого Протоиерея нельзя сказать, чтобы так уж хорошо пахло. Впрочем, надо признаться, приванивало от всех, приванивал весь лагерь, и именно эта вонь первая шла штурмом на Бретей! Ветер гнал на крепость запахи человеческих нечистот, ибо все, кто рыл, пилил, сбивал, перевозил, облегчались тут же рядом. Мыться уже давно все не мылись, и король в том числе, не снимавший с себя кирасы…
В жизни я не употреблял больше благовоний и розового масла; зато мне представилась счастливая возможность поближе приглядеться к слабостям короля Иоанна II. Ох, столь совершенное бездумье, да это просто же какое-то чудо!
При нем находились два кардинала, отряженные святым отцом с целью склонить короля Франции к миру; со всех концов Европы, ото всех европейских государей к нему шли послания, где порицался его поступок в отношении Карла Наваррского и давались советы освободить его из узилища; он узнавал, что налоги отовсюду скупо поступают в казну, что не только в одной Нормандии, не только в Париже, но и во всем королевстве жители сердито хмурятся и вот-вот может начаться смута; и главное, знал он также, что две английские армии готовятся выступить против него: армия Ланкастера из Котантена, получившая подкрепления, и армия герцога Аквитанского… Но в глазах его все это было пустяками по сравнению с готовящимся штурмом захолустного нормандского городка, и ничто не могло отвлечь его от этой мысли. Упорствовать в мелочах, не видя общего, – порок для правителей непростительный.
За целый месяц Иоанн II только раз, и всего на четыре дня, ездил в Париж, для того чтобы и там совершить новую глупость, о каковой я вам еще расскажу. А единственным принятым им эдиктом, который он на сей раз не спихнул на плечи своих советников и который велено было глашатаям провозглашать по всем городкам и селениям, лежавшим на расстоянии шести лье вокруг Бретея, был эдикт, обязывающий всех, какие только найдутся каменщики, плотники, возчики, рудокопы, дровосеки и прочие работники, являться в помощь осаждающим по первому королевскому зову как среди бела дня, так и среди ночи, со всем необходимым для их ремесла инструментом и снастью.
Один вид движущейся огромной штурмовой башни, его штурмующей красотки, как сам король ее величал, наполнял его душу радостью. Три этажа, на каждом довольно просторная площадка, где могут разместиться и вступить с неприятелем в схватку две сотни ратников. Таким образом, шесть сотен ратников загонят в эту чудовищную махину после того, как будет припасено достаточное количество фашин и хвороста, навезут достаточно камней и плотно утрамбуют землю, дабы могла красотка-башня катиться на своих четырех огромных колесах по хорошей дороге.
Король Иоанн, так гордившийся своим детищем, пригласил всех полюбоваться, как ее приведут в действие. Среди приглашенных был и кастильский бастард Анри де Трастамар, а также граф Дуглас.
«У мессира Эдуарда есть свой наваррец, а у меня зато есть свой шотландец!» – любил пошутить король. С той лишь разницей, что Филипп Наваррский принес Англии половину Нормандии, тогда как мессир Дуглас принес королю Франции только меч, пусть даже доблестный меч.
Я и сейчас слышу, как король объясняет нам, приглашенным: «Видите, мессиры, эту башню можно подтащить к любой части укреплений, она будет возвышаться над ними, что позволит штурмующим бросать внутрь крепости камни и метательные снаряды, штурмовать сверху даже дорожку между валом и стеной. А бычьи кожи, которыми обшит верх башни, предохраняют от стрел». И это он излагал мне, который упорно старался обсудить с ним условия мирного договора.
Но
