Наброски пером (Франция 1940–1944) - Анджей Бобковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В России торжественно отмечается 25-летие Красной армии. Люди не знают, что думать о России благодаря английской и американской пропаганде. Пичкают ее, как откармливаемого гуся, и еще ее пропагандируют. Современное варварство, и ничего с этим не поделаешь. Хотя я никогда не оспариваю прогресс России в материальном плане, в то же время считаю, что ее духовный прогресс невелик, если он вообще есть.
К. читает газеты и журналы, я — книги. Каждое утро, встретившись за столом на сцене актового зала мэрии Шатильон-су-Баньё, мы делаем обзор ситуации. К. сказал мне сегодня: «Пан Анджей, если бы в Лондоне были адекватные люди, то, вместо того чтобы готовиться к возвращению, они бы уже сейчас занялись созданием сильной и сплоченной эмигрантской организации». Иногда приезжает П., инженер и философ. Говорит тихо и размеренно. «Так что, вы думаете, что англичане и американцы позволят России дойти до центра Европы?» Улыбается. «Позволят. Не будем питать иллюзий. Будут ждать, пока умрет Сталин, а потом — увидят».
22.2.1943
Английский король подарил Сталинграду наградной (церемониальный) меч. Еще один отличный фильм «Pontcarral Colonel d’Empire»{11}. Он идет уже с осени, но сначала нельзя было достать билетов. А я всегда, когда смогу, избегаю стоять в каких-либо очередях. Очередь — один из самых надежных способов подавить самостоятельное мышление у человека. Я становлюсь в очередь и сразу чувствую себя la bête humaine lampante[685], превращаюсь в амебу, в планктон, которому все равно, который готов позволить всё, в котором душа коллективизируется и становится как в колхозе: я теряю ощущение себя, и, наконец, когда после долгого стояния я получу какой-нибудь объедок, мне кажется, что мир прекрасен и все не так плохо. После с таким оптимистом можно делать что угодно. Это тоже метод, и довольно умный. Очередью подавляют людей, как на следственном допросе.
25.2.1943
По случаю двадцать третьей годовщины основания национал-социалистической партии Гитлер выпустил обращение к немцам и Европе. Но опять выступил не сам. Прочитал обращение Эссер{12}. Спекуляции на тему того, почему эти литературные произведения читают другие, естественно, не прекращаются. От тяжелой болезни вплоть до смерти. Все обращение снова было не чем иным, как яростным жужжанием мухи, увязшей в паутине. «Мы не будем колебаться ни секунды, чтобы заставить народы, которые развязали эту войну (?), помочь нам в решающей битве… В полном согласии с нашими союзниками мы начнем материальную и моральную мобилизацию Европы». Известное дело, в вагон, и поехали. Только сейчас видно, каким выносливым животным являет-ся человек. Это отличает его прежде всего от других животных. Все, что происходит сейчас, казалось совершенно немыслимым еще десять лет назад. К примеру, воздушная война. Казалось, тот, кто будет иметь преимущество в авиации, сразу выиграет, потому что люди не выдержат бомбардировок. Между тем, сегодня в течение часа разрушают полгорода, гибнут тысячи людей, а игра продолжается. Лондон бомбили полгода, теперь разносят в пух и прах Южную Германию, и конца не видно. Фюрер обращается к немцам, англичане только сейчас всерьез берутся за дело, русские показали такое, чего от них не ожидали в самых смелых мечтах. Война начинается.
26.2.1943
Это для потомков, чтобы показать им, как далеко можно зайти в фундаментальной подлости, причем без принуждения. Статья Роберта де Боплана{13} в сегодняшнем выпуске газеты «Утро», № 21420. Она может послужить красноречивой и универсальной иллюстрацией того, что я определяю как абсолютную подлость. Роберт де Боплан не один такой. Он пишет то, о чем многие говорят и пишут со всей кликой Виши во главе. То, о чем пишет де Боплан, то, о чем пишут другие или говорят по радио, не продиктовано Propagandastaffel[686], даже Германия не решилась бы подсовывать редакциям такие тексты. Даже для них это слишком грубо, несмотря на то что их эмоциональная палитра весьма скромная. Не будем питать иллюзий. Это французы во всей своей низости. Название опуса — «France, pays d’Europe»[687]. И звучит это так:
«Только серьезность задач, удерживавших его в штаб-квартире, помешала фюреру оказаться в Мюнхене среди его старых боевых товарищей, чтобы вместе с ними отпраздновать 23-ю годовщину основания национал-социалистической партии. Но обращение, зачитанное от его имени государственным секретарем Эссером, тем не менее имеет большое значение».
«Немецкие войска, благодаря серии побед оказавшиеся в сердце России, в течение трех месяцев подвергались самым страшным атакам современности. Но их вождь продолжает заявлять о своей вере в конечный результат, в этом нет ничего неожиданного со стороны человека, сумевшего пройти все ниспосланные ему испытания благодаря своей энергии и непреклонной воле. Эта уверенность обусловлена убежденностью фюрера в том, что за ним стоит великая единодушная нация, которую он объединил своей верой и которая не остановится ни перед какими жертвами, чтобы достичь цели, которую он поставил перед ней».
«Но Германия воюет не только для себя. Она защищает всю Европу от угрозы большевистского нашествия. Вот почему Германия не намерена сражаться в одиночку».
«Несколько слов в обращении фюрера особенно важны: „Мы не будем колебаться ни секунды, чтобы заставить народы, которые развязали эту войну, помочь нам в решающей битве… В полном согласии с нашими союзниками мы начнем материальную и моральную мобилизацию Европы“. Кто же не знает, что эти слова обращены в первую очередь к Франции. Мы в значительной степени несем ответственность за войну, а наше поражение, в результате которого мы отданы на милость и немилость Германии, дает ей сегодня право требовать от нас любую помощь. Германия не злоупотребляет своими правами. Она действует на законных основаниях (légitime). Так думает правительство Петена и президента Лаваля, чья политика направлена на то, чтобы предоставить Германии максимум имеющихся у нас ресурсов и рабочей силы. Тот, кто пытается воспрепятствовать этой политике, не выполняет свой долг перед Францией. Впрочем, сопротивление было бы напрасно, и фюрер ясно дал нам это понять». (Это предложение просто потрясает своей изощренной искренностью, что совершенно обезоруживает.)
«Однако мы подчиняемся не жестким законам победителя. Надо смотреть на вещи с более высокого уровня (с виселицы). Если бы Европа пала, Франция, территория Европы, погибла бы вместе с ней. Если Европа выживет благодаря Германии, мы выиграем только в той степени, в какой
