Крепость Серого Льда - Джулия Джонс

В пещере и в книге изображалась одна и та же гора.

Райф, щелкнув языком, подозвал пони и поехал вверх по сухому руслу. Река укажет ему путь.

43

ОТРУБЛЕННАЯ ГОЛОВА

Яго Сэйка хоронили по древним обрядам клана Дхун. Робби получил особое разрешение вождя Молочного Камня на то, чтобы временно преобразить двадцатифутовый кусок речного берега в землю Дхуна. Яму очертили тремя заветными кругами: первый священным порошком самого Яго, второй — порошком из рога дхунского короля, третий — дхунской землей. Обнаженное и обмытое тело воина лежало на траве.

Брим старался поменьше смотреть на него. Яго, бледный при жизни, после смерти вдруг сделался пестрым: внутренняя часть бедер и ягодицы налились краснотой, руки и ступни пожелтели, лицо и грудь приобрели голубовато-меловой цвет. Убившая его рана была очень мала, а теперь, когда Яго лежал на спине, ее и вовсе не стало видно. Один умелый удар ножом под ребра, и Яго не стало.

Робби заплакал, когда маленький отряд вернулся из набега с его телом. Привезли Яго в фургоне, запряженном двумя мелкими парными лошадьми. Воины в заляпанных речным илом плащах пошатывались от недосыпания. Один чуть не свалился с коня, и его подхватил Дидди До. Брим как раз приехал со своей встречи со Скиннером Дхуном, и Робби расспрашивал его о том, как она прошла. Брим сказал, что Скиннер обещал дать ответ в течение десяти дней, Робби улыбнулся, довольный, и тут за стенами башни поднялся шум.

На дворе уже стемнело. Робби выскочил наружу, Брим следом. В тот вечер Брим понял, что значит видеть смерть на чьем-то лице. Усталый Ранальд Вей, сидя на коне, искал взглядом только одного человека: Робби Дан Дхуна, своего короля и вождя.

Робби, быстро пересчитав вернувшихся, промолвил одно только слово: «Гвоздь?»

Ранальд Вей повесил голову. Самый старший по годам в лагере Робби, он одним из первых, отрекся от Скиннера и объявил себя сторонником Дан Дхуна. В клане он славился как лучший наездник.

«Его убил черноградец».

«А остальных?» — с окаменевшим лицом спросил Робби.

«Орлийский лучник».

В то время никто не понимал, в чем дело, да и теперь, по мнению Брима, полной ясности у них не было. Двое защитников фургона, без отличительных знаков какого-либо клана, умудрились убить трех дхунских воинов. Их приняли за глэйвских купцов и напали на них без должной осторожности. В стычке отряд потерял двух бойцов, а потом и Яго Сэйка, захваченного врасплох. Брим, несколько раз слышавший рассказ Рэнальда Вея, пришел к выводу, что Яго во всем и виноват. Его долгом было выяснить, сколько человек охраняет повозку и каковы они в бою, а уж потом нападать. Вслух этого, однако, никто не говорил. Такой славный воин, как Яго, после смерти достоин почестей, а не порицания.

Его гибель обогатила клан. В фургоне вместе с кучей всякого хлама обнаружились двадцать четыре золотых слитка. Все обитатели башни дивились, глядя на них. Металл Дхуна — медь, добываемая на северных холмах, но медь утратила свою ценность давным-давно, когда ее вытеснила сталь. Золото же ценится — Брим так и не подобрал подходящего определения — на вес золота. Робби велел выгрузить его из фургона и спрятал в тайник, известный ему одному, — Брим не знал, где это.

— Опустите тело, — приказал молочанский ведун. Дхунский оставался в Старом Кругу у Скиннера, и Робби попросил молочанского заменить его.

Робби, Мангус Угорь, Дидди До и Ранальд Вей подняли Яго и перенесли в мелкую, трехфутовой глубины, яму. Здесь полагались бы веревки, но старый обряд не исполнялся уже много десятилетий, и подробности его успели забыться. Ранальд Вей в конце концов просто спрыгнул вниз и поддержал покойника. Он ушел до пояса в грязь, сползающую со стенок, и в эту же грязь опустил Яго.

Яму вырыли на самом берегу, в двадцати шагах от реки, укрепив перемычку между ними россыпью камней. Молочная плескала о камни и просачивалась сквозь них.

К мантии из свиной кожи, выбеленной по обычаю Молочного Камня пемзой и свинцом, ведун из почтения к Дхуну добавил голубой шерстяной воротник и надел на запястья медные браслеты. Когда он взял из сложенного в кучу воинского снаряжения Яго топор-полумесяц, все затихли. Не было в Молочном Камне человека, который не знал бы этого топора.

Ведун, преклонив колени, положил топор на грудь Яго. Брим тем временем разглядывал собравшихся. Сотни молочан и дхунитов стояли на берегу. Весть о том, что Робби на погребении собирается «пустить масло», распространилась быстро. Были вещи, которые в кланах помнили даже без летописей Визи и Колодезя, а погребальный обряд дхунских воинов, бывший в ходу до Речных Войн, почитался на всем Севере. Робби, как полагал Брим, не случайно решил устроить людям такое зрелище.

Над Молочной занималось мглистое утро. Солнце еще не поднялось из-за высоких сосен. Ведун призвал сокланников Яго подойти и взять по камню из перемычки. Брим стал в очередь с другими дхунитами. Он снова переоделся в свой старый бурый плащ и выделялся в нем среди большинства, одетого в голубой цвет Дхуна. Когда он нагнулся за камнем, острие его меча ушло в грязь. Все они пришли на погребение при оружии и в доспехах. Брим за неимением панциря или кольчуги надел нагрудник из вареной кожи и толстые рукавицы.

Взяв свой камень, он заметил, что через перемычку уже бежит ручеек. Его предшественники расчистили путь речным водам, и тело в яме понемногу всплывало. Брим попятился. Зажатый в кулаке камень показался ему холодным, как лед. Он не хотел видеть, как всплывает из ямы труп Яго Сэйка, но и глаз отвести не мог.

Дхуниты переступали с ноги на ногу, тихо бряцая доспехами. Ведун, стоя в головах ямы, твердым и страшным голосом перечислял Каменных Богов: Ганнолис, Хаммада, Ион, Лосе, Утред, Обан, Ларранид, Мальвег, Бегатмус.

Небо между тем потемнело, и вдоль реки задул ветер. Ведун снова стал на колени, и помощник подкатил к нему большую черную бадью с маслом. Ведун разлил его по воде, поднимающейся из ямы. Яго покачивался на воде, и масло плескало на его грудь и топор. Обе жидкости пузырились и перемешивались, но ведун твердой рукой продолжал лить масло.

Он хорошо рассчитал: как только из бадьи вылились последние капли, вода в яме сравнялась с уровнем реки. Помощник унес пустой сосуд. На берегу стояла тишина. Тело Яго плавало на поверхности подернутой маслом воды.

Ведун встал, отступил на несколько шагов и вскричал, широко раскинув руки:

— Бегатмус! Темный Брат, Дарующий Смерть! Этот воин умер, служа тебе. Он заслужил место в Каменных Чертогах, и мы велим тебе взять его туда.

Сверкнула непонятно откуда возникшая искра. Масло с тихим гулом воспламенилось, и Бриму стало нечем дышать: ребра его словно подвело к позвоночнику. Яма полыхала белым пламенем, и воздух над ней мерцал, обдавая жаром глаза. Горячий ветер гнал реку от берега, трепал плащи дхунитов и молочан.