5 лет среди евреев и мидовцев - Александр Бовин

28 сентября Совет Безопасности ООН осудил Израиль и призвал закрыть туннель. Даже США не решились применить вето, воздержались.

Израиль закусил удила. 29 сентября советник Нетаньяху Давид Бар-Илан предупредил Арафата, что если кровопролитие будет продолжаться, не исключено принудительное разоружение палестинской полиции.

По настоянию Клинтона поиски выхода из кризиса были перенесены в Вашингтон («конференция по спасению Нетаньяху», заметил какой-то журналист). Совещались два дня. Доказывали Арафату, что насилие — не метод решения нерешенных вопросов. Доказывали израильтянам, что pacta sunt servanda.

Израильтяне остались довольны: они не уступили. «Америка — наш партнер, — сказал Нетаньяху, — но наша безопасность нам дороже». Палестинцы расстроились: ничего не добились. И все-таки польза была: обе стороны поняли, что слишком близко подошли к обрыву, надо попятиться назад…

«Почему ты не поехал в Вашингтон с шефом?» — спросил я у Либермана. — «Не хотел пожимать руку Арафату!»

Щаранский пожал. А на вопрос Клинтона, почему он пришел в Белый дом без галстука, Щаранский ответил: «Тот, кто сидел в ГУЛАГе, имеет право везде появляться без галстука». Клинтон был удовлетворен.

ОКТЯБРЬ-96

Хеврон — Визит Примакова: «химия» есть — Футбол

Октябрь начался с крупных перемен в моей личной жизни. Стал учиться водить машину. Учителем моим был отличный шофер и милый человек Саша из Ришон ле-Циона. Первый урок начался так: «Садитесь за руль и поехали!» И поехали по улицам Ришон ле-Циона. По которым, между прочим, ехали и другие машины. Всего надо отъездить минимум 28 уроков. Я отъездил 35. Теорию сдал нормально. Вождение три раза завалил. «За лихость», — объяснили мне. Права получил уже в Москве. Осваиваю «Оку».

Гроза, разразившаяся из-за туннеля Хасмонеев, заставила интенсифицировать переговоры по Хеврону. На КПП «Эрез» началось многодневное заседание Совместной координационной комиссии. Главой израильской части был герой Энтеббе Дан Шомрон, палестинской — Сайд Арикат.

Хевронский узел — один из самых тугих на палестинском треке.

Хеврон расположен в 36 километрах к югу от Иерусалима. Один из самых древних городов мира. В Библии упоминается 420 раз. Здесь был «помазан на царство иудейское» Давид, который потом перенес столицу в Иерусалим (поэтому Хеврон называют «младшей сестрой Иерусалима»). Здесь — по преданию — похоронены библейские патриархи и их жены. Потом — века господства арабов, крестоносцев, турок. Еврейская община стала возрождаться с конца XX века. Начались стычки с арабами. После погрома 1929 года евреи обособились в своем квартале. После арабских волнений 1936 года англичане вывезли еврейскую общину из Хеврона (равно как и из Цфата и Тверии) в Иерусалим.

В 1950 году Хеврон отошел к Иордании. После 1967 года еврейская община восстанавливается. В городе открывается ешива (религиозная школа). Рядом с пещерой Махпела строится синагога. Но в основном евреи селились рядом с Хевроном в поселении Кирьят-Арба.

И для евреев, и для палестинцев Хеврон — святое место, символ веры. И на той, и на другой стороне сильны позиции фундаменталистов. И те, и другие поднимают проблему Хеврона на уровень принципа. Для палестинцев принцип означает, что Хеврон — палестинский город, на 99 % заселенный палестинцами и что судьба евреев играет подчиненную роль. Для евреев принцип означает, что они во что бы то ни стало должны остаться в этом городе даже если он отходит к Арафату, и что правительство Израиля должно гарантировать им безопасность. Собственно, об этом и переговоры: как передать власть палестинцам, но при этом обеспечить безопасную жизнь для евреев.

8 октября Вейцман принимал Арафата в своем доме в Кейсарии. Разговор, как считал президент, получился. Арафат дал обещание не использовать насилие для решения спорных проблем.

В стране к беседе в Кейсарии отнеслись по-разному. Левые, естественно, одобряли инициативу президента. Правые негодовали. Рукопожатие Вейцмана и Арафата «выводит меня из равновесия, — писал Р. Зеэви. — Мною движет не ревность друга, а ненависть, отвращение к врагу, руки которого по локоть в еврейской крови».

Авраам Судай, отец солдата Итамара Судая, убитого «полицейскими» Арафата во время погрома, устроенного палестинцами несколько недель тому назад, обратился к президенту, возмущаясь этой встречей. Авраам Судай назвал Арафата чудовищем, которое мы пытаемся приручить. Мне кажется, что осиротевший отец очень верно выразил саму суть происходящего:

«Как получилось, что мерзавец, которого глава правительства Менахем Бегин назвал двуногим зверем, вдруг стал у нас модным посетителем светских салонов?.. Авода твердила нам: Арафат изменился, Арафат сошел с пути террора, он повернулся лицом к миру. Жизнь доказала нам, что все это далеко не так. Неужели президент взялся за отмывание черного кобеля, которого, как известно, не отмоешь добела!».

Арафат подвел президента. Через два дня после кофепития в Кейсарии он заявил: «Переговоры на КПП «Эрез» не принесли до сих пор никаких результатов, и новая интифада может вспыхнуть в любой момент». И он, Арафат, «не в силах предотвратить вспышку новой интифады», потому что «не может себя заставить игнорировать унизительное, оскорбительное и несправедливое отношение к палестинцам». Это вызвало гнев президента, поскольку, как он сказал, в Кейсарии Арафат «уверял меня как раз в обратном».

Приближался рабочий визит Примакова, его первый визит в ликудовский Израиль.

14 октября обсуждали эту тему с Бенцуром. Он высказал беспокойство, что при новом министре Россия стала занимать менее сбалансированную позицию. Когда в Штатах Леви разговаривал с Примаковым, его оценки и суждения по туннелю Хасмонеев основывались на тенденциозной и зачастую неверной информации. Кстати, заметил Бенцур, это относится не только к России. Европа тоже занимает несбалансированную позицию. Даже американцы иногда грешат этим.

Евгений Максимович появился утром 31 октября.

Первый разговор — с Леви. Подписали соглашение о создании культурных центров. Примаков получил красивую папку с документами о перерегистрации собственности. Поговорили об Иране. Потом — Щаранский, потом — президент. Неизбежный, но нужный галоп.

Наконец, понеслись в Тель-Авив, где на территории министерства обороны расположен уютный старый домик для премьера. Разговор с Нетаньяху — помимо дежурных тем — сконцентрировался на Сирии. Примаков нажимал на то, что надо садиться за стол переговоров с учетом того, что уже говорилось, и было обещано. Однако Нетаньяху решительно отвел мотив обещаний: ничего такого не было, мне сам Кристофер говорил. Что же касается «гипотетических предположений», то даже если они были, мы не готовы однозначно принять их. Асад фактически предлагает не переговоры, а капитуляцию. Интересно, как бы отреагировали сирийцы, если бы Израиль в качестве «первоначального запросного требования» попросил отвести основную массу сирийских танков, ну, хоть к иракской границе?