История Османской империи. Видение Османа - Кэролайн Финкель

К лету 1808 года Османская империя была поражена болезнью под названием «Западный вопрос», которая в конечном счете и привела ее к гибели: великие державы уже не принимали в расчет никакие доводы в пользу уважения системы равновесия сил, в рамках которой начиная с XVII века строились межгосударственные отношения. Вместо этого они дали волю своему всепоглощающему соперничеству, которое в значительной степени затронуло владения Османской империи. Новая стратегическая конфигурация эпохи Наполеоновских войн означала, что принципы, лежавшие в основе особых отношений Османской империи с Францией, больше можно было не принимать в расчет. В результате французского вторжения 1798 года узы, которые связывали Египет со Стамбулом, стали еще менее прочными, и теперь Франция уже не желала обсуждать с Россией возможность раздела владений султана. Между тем продолжалась русско-турецкая война, которая началась в 1806 году. Попытки турок вести переговоры о мирном урегулировании оказались безуспешными, и статус Молдавии и Валахии оставался спорным вопросом. Продолжалось и сербское восстание. Некоторое затишье наступило, когда русский царь Александр пытался достичь временного соглашения с Наполеоном и найти с ним общее понимание того, как может в будущем выглядеть Европа и Османская империя. Однако когда оба императора пришли к взаимному пониманию, оказалось, что у каждого из них есть собственные стратегические интересы, которые мешают реальным взаимоотношениям. Поэтому Тильзитский мир фактически создал больше проблем, чем решил. Тем не менее потепление отношений между Францией и Россией позволило России надеяться на то, что она обрела союзника, который поддержит ее территориальные претензии на эти княжества.

Британия также стала проводить собственную политику на Ближнем Востоке, хотя тогда еще малоэффективную. Отношения с Францией, Россией и Австрией были для нее гораздо важнее, чем отношения с Османской империей, а «странная война» 1807 года (поводом к началу которой стала демонстрация британской военно-морской мощи в непосредственной близости от Стамбула, проведенная в знак протеста против доминирующего дипломатического влияния французского посла; эти трения были урегулированы военной экспедицией, предпринятой с целью предотвращения возврата французов в Египет) закончилась тем, что в январе 1809 года был заключен мир между Британией и Османской империей. К 1808 году Россия оккупировала Молдавию и значительную часть Валахии, а в 1810 году русская армия форсировала Дунай и наступала на юг, захватывая крепости, которые имели важное значение для безопасности Османской империи. К исходу 1811 года султан Махмуд испытывал желание заключить мир. Россия, которой угрожало вторжение Наполеона, согласилась заключить мирное соглашение, и по условиям Бухарестского договора 1812 года из всех территорий княжеств, на которые она претендовала, получила только Бессарабию (часть Молдавии, находившуюся между реками Днестр и Прут) и те территории, которые она к тому времени захватила на Кавказе и которые были причиной постоянных конфликтов с турками. Как это уже было в XVIII веке, туркам пришлось взять на себя обязательство выплачивать русским репарации, и хотя первую из трех выплат удалось отсрочить на неопределенное время, вторую и третью можно было осуществить только с помощью кредитов под высокие проценты, которые были получены благодаря посредничеству отечественных и зарубежных финансистов.

Усиление влияния России на Балканах являлось отражением ее наступления на мусульманские государства Кавказа, где османские султаны лишились авторитета по причине своего нежелания или неспособности защитить своих единоверцев от русской агрессии. В арабских провинциях в результате проблем, возникших с мусульманами, а не с христианами (что нанесло непоправимый ущерб образу султана как защитника святых мест), Мекка и Медина больше не принадлежали Османской империи. Египет находился под контролем губернатора (Мехмеда Али-паши), который превращал эту провинцию в свое личное владение и собирался навсегда изменить отношения со Стамбулом. Турки испытывали ощущение, что они находятся в осаде и что их империя не более чем пешка в руках политиков великих держав. Испытывая страдания, как и другие жертвы великодержавного экспансионизма (например, польско-литовская Речь Посполитая, Швеция, Венгрия и Венеция), они давали убежище таким же, как они сами, страдальцам: поляки, испытавшие на себе последствия третьего раздела Речи Посполитой, осуществленного Россией, Австрией и Пруссией в 1795 году, стали лишь первыми иммигрантами, которые пошли по стопам шведского короля Карла XII, изгнанного русскими и нашедшего убежище в Тигине в 1709 году, а также трансильванский князь Франциск Ракоши, родину которого в 1710 году аннексировали Габсбурги.

Мир с Россией имел значение для сербов, которые вели борьбу с Османской империей. Как и дунайские княжества, Сербия получила некоторую передышку, пока шла дискуссия между Россией и Францией, но в 1809 году османская армия вернула значительную часть территории. Судьбу повстанцев решали внешние обстоятельства, так как для России, которой грозила война с Наполеоном, Сербия отошла на второй план. Бухарестский договор урегулировал ситуацию в Сербии, дав туркам право вновь оккупировать эту территорию взамен на уступку сербам в виде предоставления им права на самоуправление. Но сопротивление продолжалось, и только со временем его удалось подавить. Одной из причин столь длительного сопротивления было нежелание местных турецких аристократов сотрудничать со Стамбулом. Осенью 1813 года Белград снова был взят турками, но они не сумели умиротворить сербов: осенью 1815 года вспыхнуло новое восстание, вызванное жесткими действиями османского губернатора Белграда.

Некомпетентность турок во время войны с Россией и события, сопровождавшие вступление на престол султана Махмуда, заставили его сделать два вывода: во-первых, считать неоспоримым фактом то, что янычары столь же непригодны для решения задач по обороне рубежей Османской империи, сколь и опасны, когда сидят без дела в Стамбуле. Во-вторых, то, что власть провинциальных правителей превышает все разумные пределы. Столицу неоднократно охватывали массовые волнения, вызванные мятежами янычар 1809, 1810 и 1811 годов. Большинство тех, кто был призван на военную службу во время кампании 1811 года, дезертировали, причем как раз перед тем, как войска выступили из Стамбула, поэтому вскоре Махмуд ввел некоторые меры, направленные на укрепление дисциплины в корпусе янычар. Во время войны 1806–1812 годов аристократы из балканских провинций вели себя столь же недопустимым образом, как и янычары: хотя некоторые из них оказали правительству помощь, в которой оно нуждалось, другие, в особенности те, кто находился на Дунайском фронте, отказались сотрудничать и, не организовав никакой серьезной обороны, сдали территорию русским.

Махмуд унаследовал сложную проблему, связанную с господством в Египте Мехмеда Али, представителя провинциальной династии, который самым решительным образом сопротивлялся любым попыткам Стамбула восстановить центральную власть. Египет Мехмеда Али был ближе к полной автономии, чем все остальные полунезависимые территории Османской империи. Должно быть, Махмуд испытывал смешанное чувство зависти и смятения, наблюдая за тем, как этот бывший албанский солдат безжалостно подавляет оппозицию. Одним из его печально известных деяний было истребление военных, которые господствовали в Египте до того, как он там появился. В 1811 году были жестоко убиты 450 человек, собравшихся по случаю одной церемонии. Его сын Ибрагим-паша возглавил карательную экспедицию в Верхний Египет, где была убита еще тысяча военачальников, а налоговые округи, в которых они являлись откупщиками, были переданы египетскому казначейству.

Пример Мехмеда Али указывал на то, что централизация власти укрепляет государство. Реструктуризация финансовой системы Османской империи, начало которой в конце XVII века положило введение института пожизненных откупщиков налогов, способствовала увеличению численности крупных финансистов, причем как в Стамбуле, так и в провинциях. Провинциальные магнаты, через которых государство надеялось осуществлять снабжение и оснащение своих войск, в особенности начиная с конца XVIII столетия, когда оно вступило в период войн с Россией, слишком часто игнорировали центральную власть и действовали по собственному усмотрению, что имело непредсказуемые последствия для политики Стамбула. Еще султан Селим предпринял первые неуверенные шаги, направленные на восстановление центральной власти, но султан Махмуд предложил еще более решительные меры по изъятию у магнатов тех ресурсов, которые давали им власть. Он хотел облегчить то тяжкое бремя, которое возложили на крестьян откупщики налогов, и в то же самое время укрепить финансовые основы государства, перенаправив в центральную казну доходы провинций, которые прежде оседали в карманах представителей местных династий. Поэтому с 1813 года налоговые округи, которые выставлялись на продажу, могли купить только старшие администраторы той области, в которой они находились. Одним из аристократических семейств, которых удалось обуздать с помощью таких мер, была династия Чапаногуллары из центральной Анатолии: когда в 1813 году умер глава этой династии Сулейман-бей, его владения были переданы государственным чиновникам. Хотя в то время таким способом удалось покорить и некоторых других аристократов, в целом первая попытка лишить могущественных провинциалов источников средств оказалась не слишком успешной. Египетская модель была явно непригодна для империи с ее огромными территориями.