Темная сторона Луны - Мартин Сутер

По мере взросления Урса делать это становилось все труднее. С годами ему все лучше удавалось сдерживать ярость. Если он и позволял гневу прорываться, то только в мыслях и фантазиях.

Урс Бланк сел на скамейку и стал наблюдать за двумя пуделями, робко пытавшимися познакомиться под наблюдением своих хозяек.

В отказе от насилия Урс зашел так далеко, что по достижении призывного возраста записался на альтернативную службу в медицинских учреждениях, хотя и понимал: как юрист он вряд ли может рассчитывать на военную карьеру, а вот запись в анкете адвоката по экономическим вопросам «ефрейтор санитарной службы» — серьезный недостаток. Пришлось исправлять эту ошибку потом, талантом и дисциплиной.

Вероятно, своей успешной карьерой он был обязан как раз этой способности держать в узде эмоции. И сегодня Урса беспокоило не столько то, что он потерял контроль над давно прирученным зверем, сколько тот факт, что ему это безразлично.

Не осталось больше ничего и никого, с чем или с кем он должен был считаться. Потому что ничего и никого на самом деле не существовало.

Конечно, он понимал, что все это вздор. Однако вздор глубоко проник в подсознание и оттуда управлял мыслями. Таковы были последствия псилоцибина. Но он не мог позволить себе безучастно ждать, пока они сами собой пройдут. Еще, чего доброго, наломает немало дров. Нужно было что-то предпринять.

Пудели гонялись друг за другом по лужайке. Их хозяйки тоже нашли общий язык и теперь обменивались опытом по содержанию пуделей.

Бланк не спеша направился обратно в контору, намереваясь зайти и в кабинет Гербера. Ему хотелось извиниться перед молодым человеком и сказать, что он не имел в виду ничего такого.

В приемной секретарша кивнула ему, намекая на важные известия.

— Я разговариваю с Хювайлером, он очень недоволен.

Бланк взял трубку. Раздался лающий голос Хювайлера:

— Надеюсь, у вас найдутся оправдательные причины.

Бланк решил свалить свое поведение на почечные колики. С семнадцати лет он страдал этим недугом, бывало, по несколько месяцев кряду. Симптомы болезненно врезались в намять, так что в любое время он мог описать их весьма наглядно и убедительно. Однако после слов Хювайлера его благие намерения развеялись как дым.

— Мне нечего сказать в оправдание.

От такого ответа Хювайлер на мгновение потерял дар речи. А когда снова обрел способность говорить, Бланк уже положил трубку.

Спустя три минуты д-р фон Берг был в конторе Бланка.

— Вы позволите? — спросил он и сел в кресло для посетителей. — Только что мне звонил Хювайлер.

Бланк встал и вышел из кабинета, оставив дверь открытой. Доктор фон Берг ждал. Спустя пять минут, поскольку Бланк так и не появился, он ушел.

— Вы не видели доктора Бланка? — поинтересовался он у женщины-администратора.

— Он вышел несколько минут назад.

Лишь по дороге к Люсиль Урс Бланк вдруг вспомнил, что, кажется, оставил фон Берга у себя в кабинете без объяснений. Правда, он не был в этом уверен. Еще со студенческой скамьи Урс привык сосредоточиваться на существенном и достиг в этом таких успехов, что несущественное порой полностью ускользало от его внимания. Подсознание отнесло фон Берга, как и все прочее, к категории несущественного. Только так он мог объяснить, почему забыл про компаньона, оставленного в кресле для посетителей, словно про какую-нибудь перчатку.

Но и сейчас, вспомнив об инциденте, он не испугался и даже не подумал о том, чтобы повернуть назад, придумать извинения, объясниться.

Пат впустила Бланка. Люсиль дома не было. Она, оказывается, позвонила и сказала, что задержится на полчасика. Сама же Пат собиралась уходить.

Урс пошел в спальню Люсиль. Единственный стул был завален платьями. На расстеленный на полу матрац ему садиться не захотелось. Запах остывших ароматических палочек напомнил ему о типи. И он предпочел подождать на кухне.

Не успел Урс сесть, как прибежал Тролль и принялся тереться о его ноги. Как многие, кто не имел дела с кошками, он попался на удочку и был наказан за это расположением животного: котенок, недолго думая, запрыгнул ему на колени.

Одним движением он свернул котенку шею. Тролль взвизгнул, но звук прервался хрустом.

О мертвом котенке Бланк вспомнил только тогда, когда услышал шаги на лестнице. Он взял трупик и стал искать, куда бы его можно было спрятать. В этот момент послышался звук вставляемого в замочную скважину ключа, и он сунул Тролля в свой портфель.

Люсиль просияла, увидев его.

— Ты давно ждешь?

— Полчаса.

Она взяла у него портфель и села ему на колени.

— Как тебе показались эти полчаса?

— Вечностью.

Они поцеловались. Люсиль встала и повела его в спальню. Сначала она сняла одежду с него, потом разделась сама.

На середине полового акта Бланк, вероятно, потерял к происходящему всякий интерес. Он обратил на это внимание, когда Люсиль стала его утешать:

— Не бери в голову, такое часто бывает после плохого трипа.

Вскоре он заснул. Его разбудил голос Люсиль.

— Тролль? — звала она. — Тро-о-олль!

Открыв глаза, он увидел ее стоящей у двери в спальню.

— Когда ты пришел, он был здесь?

— Я не обратил внимания.

— Пока ты сидел на кухне, он должен был появиться. — В ее голосе чувствовалась паника.

— Но он не появлялся. Может, он выбежал на лестничную клетку, когда уходила Пат?

— Ох уж эта Пат, — фыркнула Люсиль.

Он услышал, как открылась наружная дверь.

Спустя несколько минут Люсиль вернулась вся в слезах.

— Никто его не видел. Но на втором этаже открытое окно. Он наверняка вылез в окно.

— Тролль — кот, к тому же в периоде полового созревания, — прокомментировал Бланк. — Для матерей это всегда трудный период.

Улыбка у Люсиль не получилась.

Сон у Бланка был беспокойным. Он несколько раз просыпался и слышал, как Люсиль ходила по квартире и тихо звала котенка по имени.

Появившись утром после шести на кухне, Бланк застал Люсиль сидящей за столом в верхней одежде. Перед ней лежало объявление-плакат с надписью «ТРОЛЛЬ» и фотографией серого котенка. Под фотографией она своим красивым почерком подробно описала приметы котенка и жирными буквами выделила слово «ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ».

— Ты мог бы отксерить это у себя в конторе?

— Разумеется. Сколько экземпляров?

— Сто хватит, как ты считаешь?

— Сто?

Люсиль не шутила.

— На парадные двери, почтовые ящики и трамвайные остановки по всему району.

— Я могу сделать и больше.

— Сто пятьдесят?

Урс кивнул, взял объявление и положил в портфель.

В конторе он появился в превосходном настроении. На душе было легко и ясно — ни следа последствий от приключений в выходные. Лишь увидев мину на лице Петры Декарли, он вспомнил о вчерашних инцидентах. Ничего такого, что нельзя было бы поправить, решил он и принялся за работу.

Бланк позвонил Джеку Тейлору, Жану Полю Ле Серфу и Клаусу Геберту и принес извинения за свои желудочные колики. Он предпочел их почечным потому, что не хотел возбуждать опасения, будто может выпасть из игры на длительное время. Желудочные колики считались временным недомоганием. Особенно, не преминул он отметить, после не совсем свежей устрицы. В любом случае это прозвучало убедительным объяснением того, почему он не мог сосредоточиться и не принял участие в совместном обеде. Все трое, казалось, были удовлетворены.

С Хювайлером пришлось потруднее. Тот был возмущен не столько поведением Бланка во время переговоров, сколько отказом принести за это извинения. И уж чего Хювайлер совсем не мог простить Бланку, так это того, что тот бросил трубку. Такого с ним не позволял себе никто, за исключением одной молодой особы, которой он некоторое время оплачивал квартиру.

— Говоря с Хювайлером, трубку просто так не кладут, — заявил он.

— Мне что, прямо в штаны нужно было насрать? — возмутился Бланк, знавший о пристрастии Хювайлера к грубоватому юмору.

— Да, — ответил Хювайлер и теперь сам разорвал связь.

Бланк еще раз набрал его номер. Хювайлер долго не снимал трубку, но потом все-таки отозвался замечанием:

— Уж не думаете ли вы, что мы теперь квиты? — На этот раз, правда, его голос звучал более или менее примирительно.

У д-ра фон Берга, как он передал через свою секретаршу, вся первая половина дня была расписана по минутам. Но он мог бы выкроить время для обеда в «Крумменахере».

Бланк истолковал это как предложение к примирению. Обед в «Крумменахере» обойдется ему минимум в две тысячи франков. Фон Берг наверняка закажет нестандартный набор блюд и к каждой перемене — винодельческий раритет. Такая уж у него манера мстить.

Бланк зашел в кабинет своей секретарши.