Хочешь жить - стреляй первым - Леон Маркс

— Возможно, — такого ответа я никак не ожидал. Если он говорит правду, то у Степана были "липовые" акции, за которые он заплатил кучу денег.

— Вы знаете режиссера Олухина из киностудии "Белый Орел"?

— Подождите, Олухина, говорите? Знаю. Было одно совместное дело у нас с ним.

— Что за дело?

— Это вас не должно интересовать.

— Хорошо. Скажите, Виктор Владимирович вам что-нибудь известно о бизнесмене Железняке Эдуарде?

— Да, я с ним знаком. Раньше — лет десять назад мы с ним вели общий бизнес, который связанный был с сетевым маркетингом.

— Он и сейчас занимается бизнесом в этой области.

— Может быть. Я его давненько не видел.

— Что он за человек? Как вы можете его охарактеризовать?

— Ну, как сказать? — он почесал подбородок. — В бизнесе он был не надежным человеком. Обманывал меня постоянно и воровал деньги с "левых" источников. Это, кстати одна из причин, по которой ми с ним поделили имущество и разошлись по разным сторонам.

Мне помниться один случай, который ухудшил наши с ним партнерские отношения. Однажды я собрался провести сделку на крупную сумму с одним воротилой в торговли. Время и место встречи были назначены, и вдруг у меня разболелась голова, и я понимаю, что не смогу подписать контракт. Состояние было просто ужасное. И я прошу это сделать Железняка. Он соглашается и едет на встречу. Часа через два возвращается в офис и звонит мне. Я спрашиваю, как дела. А он мне говорит, что сделка прошла на сумму в пол лимона. Ну, я порадовался за удачную сделку. А потом попозже меня начали терзать смутные подозрения. Я знаю сколько стоит киллограм груза. В последнее время цена немного повысилась и выручка от продажи товаров должна составлять не пятьсот, а шестьсот тысяч. Железняк мне говорит, что там цены были застрахованные и поэтому получается немного меньше. Я засомневался еще больше в его честности и позвонил в страховую компанию. Там все и выяснилось, что он меня надул. Мы тогда здорово поругались и я хотел забрать половину фирмы и управлять ею самостоятельно. Но что-то меня удержало от этого.

— И часто он вас так обманывал?

— Да, нет, таких случаев было очень мало и я не хочу о них вспоминать.

— Понятно. А вам что-нибудь известно об его дочери Даши?

— Я ее практически не знаю, хотя и видел пару раз. Но сразу скажу: мне нечего про нее вам рассказать.

— А какие у нее отношения с отцом?

— Вот здесь я могу сказать, что они несколько раз ссорились. Как-то раз я присутствовал, когда они конфликтовали. Я услышал, как Железняк кричал на свою дочь и говорил о том, что жалеет, что она народилась на белый свет.

— Даже так. Интересно. А вы не знаете, много ли денег давал отец Даши?

— Без понятий. — он взял новую сигарету и закурил. — Вы извините меня, Владимир Сергеевич, но я больше не могу уделить вам время. Меня ждет еще кучу дел. Бухгалтерский отчет в том числе. Поэтому — удачи вам.

Я сидел у себя в кабинете и пил кофе, которое меня немножко взбодрило. Дело об исчезновении Даши становиться все более запутанным и сложным. В этом я убеждаюсь все больше и больше. Кажется, я начинаю понимать кое-что, сопоставлять факты и тогда возникает много странных и непонятных событий, которые я не могу объяснить.

Дверь моего кабинета открылась и ко мне зашел Максим с диктофоном в руке.

— Ну что там у тебя?

— Я беседовал с Леной и записал весь разговор на кассету.

— А она об этом не знает?

— Конечно — нет.

— Отлично — включай диктофон.

Вишняков поставил его на стол и включил. Через пару секунд я услышал какой-то шум и еще спустя некоторое время началась беседа:

— Вам известно, что убили парня Даши Степана? — спросил Макс.

— Да, про это писали в газетах. Ужасно, не правда ли?

Ее голос был спокойным и уверенным.

— Конечно.

— Если вы думаете, что я помогу вам найти убийцу, то вы глубоко заблуждаетесь. Я ничего не знаю.

— Но вы немного знали Степана?

— Да, видела пару раз. По словам Даши знаю, что он собой представляет.

— А как вы думаете, где Даша?

— Да откуда я знаю, — на пленке было слышно возмущенный голос девушки.

— Ну а вас не удивляет, что убили ее парня?

— Ну и что. Я что ли знаю, почему его убили. Я его не убивала, а кто это сделал — понятия не имею.

— Может, если я вам покажу один диск, вы сможете понять, в чем дело?

— Что за диск? — тихо спросила Лена.

— Сейчас увидите. У вас есть компьютер?

— Конечно.

На этом запись временно была приостановлена. Максим включил ее после того как, как она посмотрела.

— А откуда она у вас? — спросила девушка.

— Так вы знали про эту запись?

— Нет, Дашу с друзьями просто снимал оператор, когда они отдыхали на природе. В чем-то запись похожа, но убийств никаких не было. Кто-то сделал монтаж.

— Я знаю, что это монтаж. Скажите, Лена, а когда оператор их снимал?

— Где-то недели две назад.

— А что это был за оператор, вы его знаете?

— Нет, я его не знаю. Но Игорь называл его Федей. Так по крайней мере я слышала.

— Значит того парня звали Игорь, что на пленке. А как звали девушку, что с ним была?

— Аня.

— Ага, спасибо. А где они живут не скажите? — поинтересовался Вишняков.

— Скажу, — лена продиктовала ему адрес.

— Вы их хорошо знаете?

— Нет, не очень. Кстати, это Даша меня познакомила с ними. Поэтому она их лучше знает.

— В том-то и проблема, что мы не знаем где Даша, которая их хорошо знает. Но если мы найдем Дашу, то эта парочка нам будет ни к чему. Замкнутый круг получается.

— Я больше не могу отвечать на ваши вопросы, потому что очень устала.

— Хорошо последний вопрос: как вы думаете, кто сделал монтаж на диске? Ведь до этого была нормальная запись.

— Вот этого я не знаю. Может хотели сбить вас с толку.

— Ладно, спасибо вам, Лена. Всего доброго.

— До свиданья.

На этом запись и заканчивается. Максим выключил диктофон и спросил меня:

— Что ты по этому поводу думаешь?

— Мне понятно одно, что они сделали специально монтаж, чтобы мы пошли по ложному пути. А пока остается загадкой, кто это сделал.

— Похоже, тот, кто это сделал, непосредственно замешан в исчезновении Даши и убийстве Степана, — заметил Максим.

— Наверное, так оно и есть, — согласился я с ним.

Этим зимним вечером я собирался уже отправиться спать, потому что очень устал и плохо спал прошлую ночь. Но один телефонный звонок отвлек меня.

— Слушаю, — сказал я, когда снял телефонную трубку и приложил ее к уху. — Алло, — произнес я после небольшой тишины, — вас не слышно, говорите громче.

Я уже собирался положить трубку на аппарат, когда на том конце провода раздался грубый голос:

— Сыщик, Козаков?

— Да, это я. А вы кто?

— Слушай сюда, мерзавец. Тебя собираются обвинить в убийстве Степана Омельченко и посадить за решетку. Так?

Мне его тон не понравился и я предпочел помолчать, хотя в глубине души и проклинал. Сначала нужно узнать с кем я имею дело и все взвесить, а затем действовать.

— Отвечай, пень старый! Мы могли бы наведаться к тебе домой и хорошенько избить, если ты так хочешь. Поэтому отвечай, если не хочешь, чтобы такое произошло.

Мне совсем не хотелось разговаривать с этим типом, более того я уже собрался вешать трубку, но вовремя удержался. Не похоже было, чтобы этот парень блефовал. В его голосе явно прослеживались железные нотки, присущие парням, которые слов на ветер не бросают и которые готовы действовать по четко выработанному плану.

— Да, все было, так как ты сказал.

— Замечательно. Теперь слушай все внимательно и запоминай. Когда ты будешь в зале суда, не пытайся себя оправдать и отрицать свою вину и причастность к убийству.

— Но… — попытался возразить я и успел включить диктофон, чтобы записать оставшеюся часть разговора.

— Никаких но. Раз говорю — значит так и будет. Ты либо соглашаешься на наши условия и выполняешь все, что мы тебе скажем, либо мы тебе ликвидируем, и ты узнаешь как там на том свете. Решай.

— А какие условия? — спросил я.

— Признаться в убийстве Степана и в том, что ты дал взятки двум ментам — Белову и Решутину. Кстати, они скоро подохнут и эти два трупа ты тоже возьмешь на себя. Тебе наверное дадут пожизненное. Таким образом, ты останешься в тюрьме, хоть и живой. Будешь сидеть в заключении как граф Монте-Кристо. Как говорят, быть или не быть, вот в чем вопрос. Ладно, даю тебе на размышление время до утра. В пол восьмого я тебе позвоню и тогда все решиться: или на зоне до конца своих дней или ты отправишься в загробный мир. Все, спокойной ночи.

Раздались гудки отбоя. Рука у меня вспотела, в которой я держал трубку. Она едва не выскользнула из моих рук. В голосе незнакомца была реальная угроза, это я сразу уловил. Меня поставили перед выбором, но поскольку я не хочу умирать, то остается один вариант: сознаться во всех убийствах. Но это же абсурд!