Демократия по-русски - Антон Баков

Да, общества, в которых произошла смена режимов, недемократические, и в них должна применяться некая альтернативная модель управления. Но, опять-таки, шоры, которые надеты и на наше, и на западное общества, не позволяют увидеть, какие именно модели управления были бы эффективны для данных территорий.

Моя эволюция от социал-демократа до монархиста связана с попыткой понять, как же управлять нашим обществом. Как попытаться привести его к состоянию, которое Запад небезосновательно считает идеалом. Потому что, если отбросить мультикультурализм и политкорректность, то все понимают, что хранить деньги и отдыхать стоит в Швейцарии или США, а не в Гвинее или Мьянме, или на российском Севере. А ведь хочется, чтобы российский Север был не менее привлекателен, чем европейский или канадский. Но как этого добиться? Вот в чём вопрос!

Перспективы глобализации

Токвиль: «То, что я говорю об американцах, приложимо почти ко всем остальным людям нашего времени. Род людской лишается разнообразия разновидностей; во всех уголках земного шара обнаруживается один и тот же образ действий, мыслей и чувств. Это происходит не только потому, что все народы стали больше общаться и больше уподобляться друг другу, но ещё и потому, что в каждой стране люди, всё более и более последовательно отказываясь от тех особых представлений и чувств, которые были связаны с их кастовой, профессиональной или семейной принадлежностью, одновременно приближаются к естественному состоянию человеческой природы, сущность которой повсюду одинакова. Таким образом, они уподобляются, хотя и не подражают друг другу. Они подобны путникам, поодиночке блуждающим по огромному лесу, все тропинки в котором ведут в одно и то же место. Если все разом замечают эту центральную точку, они, хотя и не ищут, и не видят, и не знают друг друга, незаметно сближаются. И каково же будет их удивление, когда все они встретятся в одном месте. Все те народы, которые взяли за объект своего изучения и подражания не какую-либо определённую личность, но природу человека как такового, придут, в конечном счёте, к одним и тем же нравам, подобно тем путникам, что собрались на лесной поляне».

Антон Баков: Жизнь показала, что всё не совсем так. Сейчас вот многие высмеивают Фукуяму, который авторитетно утверждал, что якобы победила только одна линия развития человечества, и наступил конец истории: когда мы начали строить новую Россию, у нас была такая же иллюзия. Однако ни тогда, ни сейчас мы не понимали подлинную природу человеческого общества. Ни тогда, ни сейчас мы не могли управлять многими процессами. Даже превращение советского обывателя в обывателя новорусского продлилось более 20 лет, тогда как мы мечтали произвести это по мановению волшебной палочки. Так что единый вариант развития человечества сегодня кажется иллюзией.

Время, о котором пишет Токвиль, – эпоха, когда многие французы сражались на стороне американцев в войне с англичанами. Но история-то на этом не закончилась. Немцы поочерёдно оглушили нас марксизмом и фашизмом. Все эти «измы», надо сказать, так или иначе произошли из либерализма! Все эти уродливые, неприятные «дети» идей Просвещения выросли из одного корня – свободы, равенства и братства.

Коммунисты потребовали ещё большего равенства и попробовали отменить классы, заявив, что есть только один класс, который можно считать «правильным», – рабочий. Фашисты же стали утверждать, что все равны и братья, но только в рамках избранной расы, причём только одной – арийской.

Ещё стоит вспомнить анархистов, которые и вовсе были уверены, что свобода нужна всем и каждому, причём в неумеренных количествах. И все эти идеи доказали свою несостоятельность, приведя к расколу в мыслях и поступках миллиардов людей, а также к войнам и прочим массовым убийствам.

Однако, несмотря на то, что Россия и Запад погрязли в экспериментах над человеческой природой, сохраняла и сохраняет свои традиции Азия, которая, возможно, сможет предложить новые решения мировому сообществу. А ещё мы видим альтернативные варианты развития Китая и Сингапура. Мы наблюдаем также за успехами Японии, которая была демократизирована по американским лекалам, хотя при этом очевидно, что демократия по-японски кардинально отличается от демократии по-американски.

Мы видим деградировавшую Африку, которая так обиделась на европейских колонизаторов, что решила повторить все ошибки человечества на одном отдельно взятом континенте. И, наконец, Латинскую Америку, безнадёжно увязшую в мифах о героях, вроде Боливара и Че Гевары.

Можно сказать, что воспринимать мир не как сад расходящихся тропок, а как одну общую магистраль, свойственно незрелому уму: когда я был ребёнком, то искренне верил, что мы движемся по единственно верному пути, недаром нашу страну одно время даже называли «земшарной республикой». Сегодня наше «земшарие» движется по пути обособления. Причём нам предлагается якобы бесчисленное количество правильных решений обустройства счастливой и сытой жизни.

Увы, на самом деле вариантов никаких нет. Тут Токвиль размышляет абсолютно логично и совершенно здраво. Ни одна из существующих моделей не является идеальной, а по мере приближения к идеалу тропки вновь начнут сходиться, как сошлись у французов и американцев в век победившего либерализма.

Единая биологическая и социальная природа человека, безусловно, предполагает, что общество, чьё устройство оптимально для японцев, окажется лучшим и для африканцев, и для россиян. Однако практика показывает, что на сегодняшний день это совсем не так. Поэтому пока будем искать путь. Каждый для себя – и один для всех.

Громоотвод демократии

Токвиль: «Я не утверждаю того, что демократические нации будто бы полностью избавлены от революций, я говорю лишь о том, что их общественное устройство не только не ведёт их к неизбежным революциям, но и, пожалуй, уводит от них. Демократические народы, будучи предоставленными самим себе, не ввязываются с лёгкостью в крупные авантюры; в революции они вовлекаются лишь безотчётно и, изредка участвуя в них, никогда не выступают их инициаторами».

Антон Баков: Преимущество демократии в том, что она при помощи отточенной избирательной системы создаёт своего рода общественный громоотвод, когда народ имеет возможность выразить свою волю без помощи революций или глобальных социальных потрясений.

Опыт Франции не совсем соответствует логическим построениям Токвиля. Вспомним, например, студенческую революцию в мае 1968 года, впрочем, это уже другая эпоха и другая история.

С другой стороны, в подлинно демократических, а не притворяющихся таковыми странах происходит кастрация власти. Выбранные политики вынужденно зависят от общественного мнения, которое зачастую включает в себя невежество дураков и страхи трусов.

В России принято ставить знак равенства между Мюнхенским сговором 1938-го и пактом Риббентропа – Молотова (на самом деле, конечно, пактом Сталина – Гитлера). Более того, нередко утверждается, что заключение пакта с Германией было неизбежным следствием «Мюнхена».

Разумеется, это не так. Франция и Британия, в лице своих демократических правительств, пытались привезти из Мюнхена мир своим избирателям, отнюдь не мечтавшим о битвах и потрясениях. В пику им диктаторы Гитлер и Сталин, напротив, заключили договор о развязывании Второй мировой войны и послевоенном разделе Европы. А ведь война по-прежнему остаётся самым страшным преступлением, придуманным людьми.

Увы, демократические страны при всем своём желании не смогли остановить Вторую мировую войну, продемонстрировав полную политическую беспомощность. Особенно красноречив пример величайшей демократии США, вступивших в противостояние только после налёта на Пёрл-Харбор. А если бы японцы не обезумели и не напали на Гавайи? Какую позицию занимали бы США тогда? Позицию вечного стороннего наблюдателя?

Конечно, войны и революции – это крайние, экстремальные ситуации. Но положа руку на сердце, признаем, что и в более простых ситуациях демократы склонны до последнего прятать голову в песок, подобно страусу. Вообще, иной демократический политик, опасаясь ответственности, скорее, проиграет выборы, нежели примет рискованное решение, которое может удивить его избирателей.

Россия, разумеется, пока не демократия в полном смысле этого слова. При этом Олимпиада в Сочи и овладение Крымом, согласно многочисленным соцопросам, отвечали чаяниям десятков миллионов граждан России, так и не забывших унижения периода распада СССР и утраты великодержавного статуса. Впрочем, в России соцопросы и рейтинги сейчас выполняют ту же роль, что и гороскопы в Средние века, внушая уверенность тем политикам, которые порой даже сами в себя не верят.