Полковнику нигде… - Вад Капустин

Азарис, несмотря на отцовские увещевания, зеленый уголок дворца не любила, а к растительным хищникам относилась с плохо скрываемым отвращением, но не боялась. Принцессе деревья тоже никакого вреда не причиняли, чувствуя ее кровное родство с любимым хозяином.

Владыка нервно расхаживал вокруг живого пруда. После извинений хозяина яркая нимфея вновь благосклонно поднялась на поверхность, расправляя красные листья и белоснежные лепестки роскошного цветка. Несколько дней подряд цветение редкой кувшинки наполняло сердце хозяина безграничной радостью. Сегодня даже она не смогла утешить Фуримеля. Издержки свободного воспитания сделали девчонку слишком романтичной. Дочери не хватало разумной жестокости какой-нибудь хищной росянки. Его истинная преемница давно должна была бы выбросить из головы детское увлечение и пойти вперед по пути к власти, легко перешагивая через трупы поклонников.

Мягкосердечный правитель не сможет удержать Хиджистан. Сиртан скривился, припомнив вероломных соседей. Да тот же Совиньоль, владетель богатейших земель Востока — ему бы силу и ум, давно бы извел кочевников, досаждавших Маклуфу бесконечными набегами, и двинулся на юг, а не строил планы покорения хиджистанских болот. А временные союзники — Васир и Кримхаль — только и ждали подходящего момента, чтобы воткнуть нож в спину или налить яду в бокал. Да и сам Фуримель, чего скрывать, вел себя совсем не как беззубый болотный мелкоящер — соседи могли предъявить ему немало претензий..

Фуримель был не так уж и молод. Принцессу следовало немедленно выдать замуж и дождаться внуков. Сиртан намеревался лично заняться их воспитанием и устроить их судьбу безо всяких там влюбленных профессоров и лейтенантов. Владыка с досадой вспомнил об истинной причине сегодняшнего скандала — собственной излишней доброте к дочкиному поклоннику. Давно надо было бросить лейтенанта в пруд или скормить обитателям зверинца.

— Молодчика придется все же казнить! — с ожесточением подумал владыка и с удовольствием плюнул на тщательно начищенный башмак председателя дворянской коллегии.

Как все-таки жесток этот параллельный мир! — подумал опечаленный писатель, с облегчением возвращаясь к нелюбимым, но куда более гуманным персонажам.

Пропустив несколько маловажных эпизодов, к которым собирался вернуться позднее, Грыз-А — Ву задумался над сложной проблемой:

— Интересно, а как он сам-то выглядит в глазах описываемых в романе гуманоидов? Захотелось взглянуть на себя со стороны. Дать слово персонажам. Картинка получилась не очень лестной, даже немного обидной…

Глава десятая

Образ врага

«Нормальность в этом мире неуместна»

В кабинете зашумели, обсуждая инопланетное вторжение, и, отвлекшись от размышлений, Бром прислушался к словам начальника. Тот как раз начал нести обычную чушь о долгожданных марсианах. Генерал, похоже, был счастлив, что сможет, наконец, предъявить одного из них подчиненным, как будто неожиданное появление инопланетянина было его личной заслугой.

— Сейчас! Дорогие коллеги! Вы…своими глазами! Героя! — задыхаясь от избытка эмоций, хриплым баритоном вещал генерал в свойственной ему неудобопонятной манере. Генеральский спич требовал сложных умственных усилий для перевода на понятный простым смертным язык. Речь шла, судя по всему, о самоотверженном подвиге и героической гибели отчаянного агента НАСА, решившего отхватить пару сотен тысяч баксов за фотографии космического агрессора.

— Почтим… минутой молчания… память… отважного, — с неуместным пафосом продолжал генерал, поднося к глазам клетчатый платочек. — Ценой… собственной жизни!

— Туда ему и дорога, несчастному идиоту! — мысленно прокомментировали сотрудники, склоняя головы в знак уважения к беспримерному героизму покойного. Фотограф был убит случайным метеоритом, пытаясь найти лучший ракурс для очередного кадра. Сейчас заработанные им денежки несомненно уже делили осчастливленные наследники.

Снимки пришельца были разосланы по всем заинтересованным управлениям. По ряду причин, одним из первых фотографии получило МУГУ.

Для демонстрации полученных видеороликов в кабинет внесли новейший импортный видеомагнитофон. Несмотря на все усилия, прибор не заработал. Возникла нездоровая суматоха. Каждому хотелось на что-нибудь нажать или дать цеу. Техника, как обычно, подвела.

Аурел вспомнил, что за управлением числилось три подобных аппарата.

Один, использовавшийся лично генералом для ночных просмотров порнофильмов во время разнузданных пирушек с девочками Мадам, был утоплен в бассейне во время пьяной оргии и с тех пор демонстрировал только веселый красный огонек.

Второй бесследно исчез из кабинета начальника отдела пропаганды при весьма подозрительных обстоятельствах, вызвавших разговоры о потусторонних силах в виде летающих тарелок, барабашек и прочей опасной нечисти.

Последний, стоявший сейчас на столе, давно лишившись жизненно важных деталей, работать просто не мог. Хорошо осведомленный об этом Бром хранил олимпийское спокойствие.

По иронии судьбы, новенький генеральский ноутбук, над которым склонилась сконфуженная секретарша, тоже отказывался включаться и требовал перезагрузки, ссылаясь на мифическую опасность вирусов.

Как всегда в экстренных случаях, пришлось ограничиться демонстрацией слайдов, воспользовавшись диапроектором, позаимствованным у младшего внука вахтерши бабы Нюры.

На белой скатерти экрана появилось первое изображение инопланетного гостя.

— Ну и ну! — восторженно выдохнул кто-то. Перед ними предстал самый настоящий дракон из детской сказки.

При внимательном рассмотрении, впрочем, обнаружились существенные отличия. Огромный чудовищный ящер оказался чрезвычайно похожим на легендарного зеленого змия, с которым самоотверженно боролись еще далекие предки современных молдован.

Прообраз враждебной гигантской рептилии, навеянный первыми неудачными контактами с инопланетными чужаками, прочно обосновался в молдавском фольклоре под именем Лаура Балаура. Однако, по понятным причинам, историю Контакта восстановить было невозможно, так как ее полностью проигнорировали авторы учебников по древней истории румын: друзья и враги зеленого змия редко входили в состав авторских коллективов.

Аурел не без интереса уставился на экран, скептически изучая инопланетного гостя. Беднягу — на язык невольно просилось именно это слово — трудно было счесть опасным. Скорее он представлялся воплощенным несчастьем, чем-то вроде библейского Иова.

Змей на экране был довольно крупным, одноглавым. Потертая серо-зеленая чешуйчатая шкура обвисала неаккуратными шершавыми складками. Величиной со средний двухэтажный коттедж нового молдованина, инопланетянин производил впечатление хронического неврастеника. Выражение страдальческой вытянутой морды, полной безысходного уныния, наполняло душу вселенской тоской. Разумность пришельца не вызывала сомнений. И вообще, Чужак здорово напоминал Аурелу кого-то знакомого.

— Гля! Вылитый Штефырца из патологички! — пришел к тому же выводу кто-то из техников, застрявших в кабинете после внесения дефектного видеомагнитофона.

Точно! На патологоанатома Андрея Штефырцу, робкого хромого заику, но прекрасного молодого специалиста, змей был похож как родной брат.

На язык невольно тянулись слова: «Андриеш! Что ты там делаешь?». Впрочем, дракон вряд ли понимал по-молдавски. Он и по-английски-то скорее всего не шурупал.

Вопрос о языковом барьере возник сразу у многих.

— Э…э… — выразил общее недоумение Кац. — На каком языке предъявлен ультиматум?

— На всех! На всех языках Земли! У него универсальный лингвист… Так он сказал! — как всегда, не очень понятно объяснил генерал.

— Переводчик, значит, — многозначительно кивнул зам, глядя на экран, и озабоченно поскреб лысину на затылке. — Понятно.

— Непонятно, — неожиданно высказался Мустяца. — Я, в конце концов, неплохой психолог! — он оглядел собравшихся мутным взглядом и, не дождавшись возражений, продолжил. — Откуда угроза, непонятно? Псих! Депрессивный! Точно!..У пациента явный стресс. Но не планеты ж жечь!

— Звезды, — услужливо пискнул неизвестный доброжелатель.

— Заткнись, эрудит! — огрызнулся профессор. — Про звезды я ничего не знаю. — Там! — Джон ткнул пальцем в наглухо зашторенное окно и сделал драматическую паузу, вызывая у коллег по МУГУ мрачные мысли о белой горячке.

— Допился, подлец, — злорадно прошептала забившаяся в угол оскорбленная Родика. У нее были с Мустяцей собственные счеты. Девушка не могла забыть, как при первой встрече с ней, признанной красавицей и первой леди МУГУ, Джон, без всяких на то оснований, недвусмысленно заявил, что домна Стратан — «вообще не леди». И всё только потому, что при виде нового холостого сотрудника генеральская секретарша, не дожидаясь официального представления, кокетливо улыбнулась и мелодично хихикнула.