Продажная шкура - Джим Батчер

"Ох," выдохнул я. "Мне тоже нужно снимать футболку?"

"Ты носишь черную кожаную куртку. Это достаточно брутально."

"Маленькие снисхождения," пробормотал я, проходя через дверь.

Мы прошли по коридору, в котором становилось все темнее, громче и сильнее чувствовался незаконный аромат по мере того как мы шли. Он оканчивался черным занавесом, я отдернул его в сторону и обнаружил еще несколько метров коридора, дверь и двух вежливых огромных мужчин в черных костюмах, стоящих перед ней.

Один из них поднял руку и сказал мне, "Мне жаль, сэр, но это частная…."

Томас шагнул ко мне и одарил его пристальным серым взглядом.

Он опустил руку, и когда снова заговорил, его голос звучал так сипло, словно, его рот внезапно пересох. "Прошу прощения, сэр. Я не понял что он с вами."

Томас не отрывал взгляд.

Громила повернулся, отпер замок своим ключом и открыл дверь. "Вам понадобится столик? Напитки?"

Немигающий пристальный взгляд Томаса наконец переместился от охранника, как будто его здесь и не было. Мой брат прошел мимо него, не сказав ни слова.

Вышибала одарил меня слабой улыбкой и произнес, "Прошу прощения за это, сэр. Наслаждайтесь вечером в Зеро, сэр."

"Спасибо," сказал я и последовал за братом на сцену, похожую на нечто среднее между Дионисианскими вакханалиями и фильмом Феллини "Fellini flick"

Белого света в Зеро не было. Большая часть освещения была представлена красным светом, акцентированная в некоторых местах бассейнами голубого света и множеством черных фонарей, разбросанных повсюду, выбрасывающих даже в самые глубокие тени тревожные разноцветные блики. Сигаретный дым словно завеса заволок большую комнату, искажая расстояние под черными огнями.

Мы вступили на своеобразный балкон, выходящий на танцпол уровнем ниже. Музыка стучала так громко, что я мог почувствовать ее своим желудком. Свет моргал и менялся в такт музыке. Танцпол был наполнен потными движущимися телами, одетых в широкий спектр одежды, от полного одеяния вплоть до капюшона с одной стороны до девушки, прикрытой лишь несколькими полосами изоленты с другой. Чуть ниже танцпола был бар со столиками разбросанными вокруг него под тридцатифутовым потолком. На высоте восьми футов над полом было подвешено несколько клеток, в каждой из которой танцевали парень или девушка в провокационной одежде.

Лестницы и подиумы вели к дюжине платформ, выступающих из стены, на которых могли размещаться постоянные клиенты и смотреть на сцену, пока им доставляли некоторые частные услуги. Большинство из них были оборудованы диванами и шезлонгами, а не столами и стульями. Были и более экзотичные предметы мебели: гигантский Х в форме креста святого Андрея, к которому за запястья и лодыжки был привязан лицом к кресту молодой человек с ниспадающими волосами вдоль голой спины. На другой платформе посреди развалившихся на диванах мужчинах и женщинах был установлен блестящий медный шест, и пара девушек танцевала вокруг него.

Куда бы я ни посмотрел люди занимались такими вещами, за которые бы в любом другом месте их арестовали. Пары, тройки, четверки и целые группы людей занимались сексом на приватных платформах. Оттуда где я стоял, я видел два столика с дорожками белого порошка, ожидающих своей очереди. На стене возле каждой урны был контейнер для шприцов, отмеченный символом биозащиты. Некоторых людей били плетками и наездническими кнутами. Некоторые были связаны искусно сплетенной веревкой, а также более прозаичными наручниками. Повсюду мелькали пирсинги и татуировки. Вопли и крики иногда прорывались сквозь музыку, муки, экстаз, радость, гнев или все вместе, неотличимое одно от другого.

Свет постоянно менялся, мигал и искрился и каждый бит музыки порождал дюжину новую леденящую волну развратной энергии.

Музыка, свет, пот, дым, выпивка, наркотики — все это смешалось во влажную, отчаянную миазму, полную потребности, которую невозможно было удовлетворить.

Вот почему это место называется Зеро, понял я. Ноль пределов. Ноль запретов. Никакого сдерживания. Это было место совершенной, сосредоточенной энергии, терпимости, и это было интригующе и отвратительно, противно и интуитивно жаждуемо.

Ноль удовлетворения.

По телу пробежала дрожь. Это был мир, созданный Белой Коллегией. Это то что бы они делали, представься им шанс. Планета Зеро.

Я глянул в сторону Томаса, и увидел, как он окидывает взглядом клуб. Цвет его глаз изменился от обычно серого до бледного, ярчайшего серебряного, словно превратившись в пятна металлического цвета. Его взгляд был прикован к паре девушек, проходящих мимо нас, одетых в черное нижнее белье под длинными кожаными плащами, и держащихся за руки с переплетенными пальцами. Обе женщины обратили их взор на него, как если бы он назвал их имена, и смотрели на него с секунду, замедлив шаг.

Томас отвел взгляд в сторону, и эта нечеловеческая неподвижность вновь наполнила его. Женщины несколько раз моргнули, и пошли дальше со слегка озадаченным видом.

"Эй," прокричал я сквозь музыку. "Ты в порядке?"

Он кивнул, и затем указал подбородком на одну из самых высоких платформ на другой стороне танцпола. "Наверху."

Я кивнул, и Томас повел меня за собой. Мы углубились в лабиринт подиумов и лестниц, которые были спроектированы таким образом, что два проходящих мимо человека не могли разойтись, не коснувшись друг друга, что я и узнал, когда я и Томас столкнулись с девушкой в кожаных шортах и бюстгальтере, грозящем лопнуть по швам. Отблески красного пульсирующего света оттеняли мягкие формы тела. Она скользнула мимо Томаса, уставившись на его грудь так, будто хотела наклониться и укусить его.

Он не обратил на нее внимания, но затем девушка достигла меня- а я занимаю куда больше места чем Томас. Я почувствовал ее бедра, трущиеся об меня, и как выгнулась ее спина, когда я пытался пропустить ее, повернувшись боком. Ее груди прижались к моей груди, гибкие, упругие и теплые, ее губы были раскрыты, а глаза ярко сверкали. Ее рука скользнула по моему бедру, прикосновение, которое могло бы быть случайным, но таковым не было, и мое тело внезапно потребовало остановиться на мгновение и посмотреть к чему это приведет.

Нельзя доверять телу, когда оно говорит вам такие вещи. Оно не понимает таких вещей как настоящая любовь, верность, беременность или венерические заболевания. Оно просто жаждет. Я старался не обращать внимания на это, но были и другие девушки на подиумах, и не было ни одной в стенах Зеро, которая не была бы великолепной. Большинство из них были бы счастливы, если бы я доказал им это.

Что и делали некоторые мужчины, если на то пошло, но это было меньшей из проблем, поскольку сдерживаться было все более сложно.