Византия и Московская Русь - Иоанн Мейендорф

В правление Казимира Великого (1333–1370 гг.) Польша стала крупной европейской державой и централизованной монархией. Западные границы regnum Poloniae были установлены, с одной стороны, тем, что Казимир вынужденно признал права ордена в Померании (Калишский договор 1343 года), а с другой стороны, — рядом династических браков с венгерскими, богемскими и немецкими соседями. Венгерский король Людовик Великий был племянником Казимира, сыном его волевой сестры Елизаветы, которая и в правление Людовика продолжала влиять на венгерские дела. Карл IV, король Богемии и с 1346 года император Священной Римской империи, женился на внучке Казимира (1363 г.). Эти семейные узы позволили Польше избежать столкновений с западными соседями и добиться первенства в восточной политике, но они же принудили Казимира отдать немцам традиционно польские земли. Потеря территорий на западе была компенсирована экспансией на восток, которая стала возможна благодаря постепенному ослаблению татар и внутренним раздорам в Монгольской империи. С этого времени началось длительное соперничество Польши и Руси.

Западные русские княжества Галицкое и Волынское, которые при великих князьях Романе и Данииле в XIII веке переживали взлет исторической славы, все еще платили дань татарам, но ими интересовались также Венгрия и Литва. В XIV веке эти княжества стали полем экспансии католической Польши против византийской православной традиции, к которой они принадлежали исторически.

Когда в стране, которая все еще называлась regnum Russiae и объединяла княжества Галицкое и Волынское, угасла династия Романа и Даниила, на престол вступил Болеслав, сын польского князя Мазовепкого и внучки Юрия I Галицкого. В 1331 году Болеслав женился на дочери Гедимина Литовского Евфимии. Однако династических связей было недостаточно, чтобы утвердить его на престоле или освободить от татарского контроля. Местные русские бояре и народ потребовали, чтобы польский князь принял православие и русское имя Юрия. Кроме того, он, конечно, должен был получить ярлык у хана Узбека и платить ему дань.

Правление Юрия II закончилось трагедией, связанной с новыми набегами татар, предводительствуемых Узбеком. Эти набеги лишили его княжество роли буферного государства. Татары не только постоянно нападали на Венгрию, но в 1337 году вторглись в Польшу и осадили Люблин, — Узбек потребовал от Юрия войска для войны с поляками. [119] Казимир Польский и его венгерские союзники, вдохновляемые папой на крестовый поход против татар, стали собирать силы для вторжения на подвластный татарам запад Руси. Болеслав–Юрий, скорее всего, просил у них помощи, но тем самым не угодил галицким боярам, которые его отравили (1340 год). Этот печальный исход был, конечно, обусловлен несколькими факторами: протатарскими, «реалистическими» настроениями галицких бояр, их страхом, что князь — бывший католик, поляк по рождению — отречется от православия, чтобы заручиться поддержкой запада против татар. Несколько католиков — скорее всего, поляков — были убиты во Львове сразу после убийства князя.

Казимир вторгся в Галицию, тем более, что у него было дополнительное оправдание — месть за смерть Юрия. Однако здесь он встретил яростное сопротивление, которое возглавил местный боярин Дмитрий–Детко, позвавший на помощь татар. Война (Узбек крупными силами обрушился на поляков) окончилась компромиссом: галипко–волынским князем был признан сын Гедимина Любарт, Детко же остался правителем Львова в качестве старосты, или capita–neus terrae Russiae, как его называют в папских посланиях. Он до известной степени признал зависимость от Казимира и определенные обязательства в отношении Любарта. [120] С 1340 года и до своей смерти в 1386 году Любарт противостоял притязаниям Казимира. Он принял православие под именем Дмитрия и много способствовал русско–литовскому сближению, стремясь восстановить былую Киевскую Русь, исходя из византийской идеи «ойкумены». Он вел переписку с Византией и в течение короткого времени сумел восстановить Галипкую митрополию, которая существовала при Юрии I. В 1347 году император Иоанн Кантакузин обращался к нему как к своему «племяннику». [121] Когда Казимир в 1349 году после успешной войны с литовцами занял большую часть прежнего княжества Даниила Галицкого и стал именоваться Dominus terrae Russiae, власть Любарта ограничилась волынскими землями. [122] Племянник Казимира Людовик Венгерский, также претендовавший на Галицию, принял существующее положение вешей в обмен на обещание передать ему в наследство польскую корону.

По всей вероятности, вслед за этим татары признали власть Казимира над русскими княжествами. Но это признание предполагало, что и польский король должен платить дань хану: папа Иннокентий VI (1357 г.) в своем послании осуждал зависимость от неверных, которую Польша признала ради политических выгод. [123] В следующих главах мы обсудим прямые последствия проникновения Польши для культурных и церковных отношений Византии и Руси. Здесь, однако, следует задаться вопросом, было ли сопротивление галицкого населения польской власти и литовских князей польской агрессии оправдано их национальными и религиозными интересами. Мы видели, что сближение Литвы и Польши было вызвано обшей заинтересованностью обеих в отражении немецкой угрозы. Но постоянные войны между Казимиром и сыновьями Гедимина, происходившие в 1349–1366 гг., показывают, что обшие антинемецкие интересы, столь сильные в эпоху Владислава Локетка, при Казимире отступили на второй план. Русские притязания Казимира сделали его опасным противником потомков Гедимина, которые уже захватили обширные территории, прежде принадлежавшие Киевской Руси. Русские князья, бояре, духовенство и большинство населения, без сомнения, явно предпочитали литовское правление польскому. Важная причина, объясняющая такое недоверие к Польше, состоит в том, что единая и усилившаяся польская монархия Казимира — как и Венгерское королевство Людовика Великого — проявляла в значительной степени тот же агрессивный дух крестовых походов, что и тевтонские рыцари, от которых поляки сами так страдали в прошлом. Для православных русских, как и для язычников литовцев, польское правление означало принятие католичества и, вместе с ним, польской культуры. [124] В переписке Казимира с Римом наиболее важным пунктом было его стремление распространять латинское христианство; это стремление усиливалось желанием лишить рыцарей монополии в этой области, и оно получило активную поддержку папы. В 1340 году папа Бенедикт XII, с одной стороны, использовал свои дипломатические связи с Золотой Ордой, чтобы заставить хана Узбека признать законность польско–венгерского похода в Галицию для отмшения за смерть Болеслава–Юрия. [125] С другой стороны, он благословил крестовый поход Казимира против «схизматического русского народа» (gens scismatica Ruthenorum), a после того, как поляки заняли Галицию, разрешил архиепископу Краковскому аннулировать обещания, данные Казимиром Детко и русским боярам. [126] В 1343 году папа Климент VI уступил Казимиру значительную часть церковных доходов, чтобы способствовать его противоборству с «татарами, русскими и литовцами», которые были огулом названы «язычниками и неверными». [127] Впрочем, в 1349 году папа, при участии Казимира, размышлял о том, как добиться добровольного и мирного обращения в католичество сына Гедимина Кейстута Литовского, [128] но вторжение поляков в Галицию и Волынь, которое было направлено против брата Кейстута Любарта, положило конец этим проектам. В 1357 году, после очередной военной неудачи, вновь начались переговоры о том, как устроить, чтобы литовская династия приняла латинскую веру по доброй воле; знаменательно, что Казимир потребовал, чтобы новообращенные литовцы были подчинены польскому архиепископу в Гнезно. [129] Со временем провалились и эти проекты, потому что рыцари отказывались возвращать завоеванные территории даже католической Литве. Перед началом окончательного завоевания большей части Волыни в 1366 году, Казимир получил от Урбана V полную индульгенцию для всех тех, кто примет участие в этой войне против «литовцев, татар и других неверных и схизматиков». [130]

Объединение русских «схизматиков» с «неверными» характеризует умонастроение папства и Польши, отразившееся в хорошо освещенной источниками практике: в землях, подвластных Венгрии и Польше, православных христиан перекрещивали в католичество. В 1366 году, когда византийский император Иоанн V Палеолог ездил в Буду, король Людовик и его мать Елизавета Польская потребовали, разумеется безуспешно, вторичного крещения и от него; венгры вторично крестили князя Страпимира Болгарского и многих его подданных. [131] Подобно этому, Казимир в 1370 году угрожал «крестить» русских в Галиче, пока не были приняты его условия, на которых местной православной церкви предоставлялась административная автономия. [132] Такая практика не одобрялась Римом официально, и папы XIV и XV веков всегда принимали православных в католичество через простое исповедание веры, признавая «действенность» православного крещения. Однако в целом папство поддерживало крестоносный дух венгров и поляков, которые сменили тевтонских рыцарей в роли активных проводников римского христианства в Восточной Европе, а в документах папы постоянно употребляли терминологию, которая практически отождествляла «неверных» и «схизматиков» как врагов церкви. Поэтому не следует удивляться, что католические правители Восточной Европы забыли (или не знали) канонические тонкости и крутыми мерами подкрепляли свои политические и религиозные притязания.