Закон МКАД - Силлов Дмитрий Олегович sillov

И вот теперь стояла на коленях перед Данилой эта нереальная орясина и, похоже, просилась в ученики.

Дружинник почесал подбородок, припоминая, не приложил ли он детинушку головой об какой-нибудь старый кирпич. Да нет, вроде культурно все было, без мозговых увечий. Дыхалку разве что помял да кадык, может, прищемил. Но от этого вроде как маковку снести не должно.

– Ты не перебрал с горя, детинушка? – поинтересовался на всякий случай Данила. – Тебе с такими речами к Мастеру Устину идти надо.

– Я и пришел к Мастеру, – не вставая с колен, проговорил опричник. – Ползать по развалинам, словно змей, я желания не имею. А Мастер-рукопашник учит только, как нео в глаза пальцами тыкать да по яйцам им ногами стучать.

– И правильно учит, – мягко произнес Данила, словно с упрямым дитём разговаривая. – Не надо бояться того, кто изучает тысячу приемов. Опасен тот, кто изучает один прием тысячу раз.

– Ты про безоружный бой знаешь больше любого Мастера, – стоял на своем опричник. – Люди говорят, тебя пришелец из Иномирья обучал, которого Снайпером кличут. Обучи меня! Верой и правдой служить стану, сапоги чистить, за фенакодусом ухаживать, еду готовить. Только научи!

Данила вздохнул. Ехать надо, а от «ученика», похоже, не отвяжешься.

– Хорошо, – сказал он. – Сапоги себе я сам почищу, к Бурке не подходи, если не хочешь без головы остаться. А насчет еды я тебя за язык не тянул. Иди, собирайся, полчаса тебе времени.

На самом деле Данила рассчитывал, что через полчаса он уже будет далеко от кремлевских ворот. Но номер не прошел.

– Дык я собрался уже, – осклабился опричник, поднимаясь с колен и поворачиваясь боком.

О как! В складках свободной рясы опричника Данила и не заметил лямок огромного рюкзака, который за необъятными плечами разглядеть было нереально.

– Ладно, – махнул рукой Данила. Слово сказано, деваться некуда. – Звать-то тебя как?

– Орясой нынче люди прозвали, – осклабился опричник.

– То нынче, что понятно, – кивнул Данила. – А ранее?

– Федькой Потешниковым, – с неохотой проговорил новоявленный ученик.

– Ясно. Оружие есть какое?

– А как же?

Федька завел руку за спину, дернул за рукоять, торчавшую на треть из нижней части рюкзака. На землю, змеясь, упал бич, плетенный из тонких полосок турьей шкуры. Кончик бича утолщен, словно голова хищной змеи.

Данила неопределенно повел бровью. Шалапуга оружие дельное, если, конечно, умеешь им владеть. Уловив сомнение во взгляде дружинника, Федька осклабился вновь, показав несколько крупных зубов, торчащих из десен словно зубья поломанных грабель, щелкнул бичом. Кучка рукокрылого дерьма, прилепившаяся к верхней крышке ближайшего фонаря, разлетелась брызгами. Хорошо, что в глаза никому не попало, только Бурке на лапы маленько и Даниле на сапоги.

Дружинник вздохнул.

– Н-да. Насчет сапог-то я, похоже, погорячился. Помимо шалапуги что есть с собой?

– Жратвы на две недели, нож, одеяло, новые сапоги, – с досадой в голосе проговорил Федька. Понятное дело: только в ученики взяли – и так опростоволоситься.

– Фенакодус имеется?

– Нету, – потупился Оряса. – Не положено. Из Пахарей я. Всю жизнь мечтал в дружину попасть…

– И потому в Поле Смерти залез? – закончил Данила, еще сам не веря в собственное предположение. – Хотел в дружину, а попал в опричники?

На удивление, Оряса промолчал, лицо его пошло пятнами.

Данила был удивлен неимоверно. Неужто такое и вправду возможно, чтоб человек смог прожечь себя в красном Поле Смерти? Там же дохнут четверо из пяти нео, желающих стать вожаками клана! Что ж, если это действительно так, парень достоин уважения. Хоть, похоже, умом не блещет, но упорства в достижении цели ему не занимать.

– А если и залез? – закончив мяться и багроветь щеками, выпалил Федька. – Зато теперь могу вровень с твоим фенакодусом бежать от привала до привала.

– Ладно. Куда я еду, знаешь?

– Не знаю. Мне без разницы, – повел могучими плечами Оряса. – Куда Учитель, туда и я.

Данила кивнул. Что ж, опричник сделал свой выбор, больше говорить не о чем. И так задержался с ним на десять минут против расчетного времени.

Одним движением дружинник взлетел в седло, слегка сдавил коленями бока Бурки. Умная зверюга, покосившись на Федьку недобрым глазом, тронулась с места рысью. Крепкие когти застучали по деревянному настилу неширокой дороги, проложенной меж Большим и Кремлевским дворцами. Оряса побежал следом неожиданно легко для такой туши. Что ж, посмотрим, насколько хватит прыти опричнику. В случае ежели приврал, ждать его никто не будет.

Данила рассчитывал незаметно проехать в тенечке вдоль Патриарших палат, свернуть за колокольню Ивана Великого и тайными, одному ему известными тропками через Тайницкий сад добраться до Спасской башни. А там уж с охраной ворот договориться как получится. Если же не получится, то оставить Бурку в Кремле, а самому вернуться в плотоядный сад, отыскать заветный люк и знакомым подземным ходом пройти под кремлевской стеной. В прошлый раз выход из тоннеля завалило взрывами мин, но сейчас то место вроде как расчистили весты, ремонтирующие Форт. Нашли они ход или нет – вопрос, но попытаться можно…

Однако добраться до ворот без дальнейших приключений не получилось.

Из-за колокольни со стороны Ивановской площади послышался еле слышный перестук фенакодусовых когтей по деревянной мостовой. Судя по звуку, ехали трое-четверо всадников. И быть это мог только стрелецкий патруль, который вполне закономерно поинтересуется, какого ляда дружинник в полной воинской сброе и с переметными сумами у седла делает посреди ночи на улице.

Данила аж скрипнул зубами от досады. Единственное открытое место на его маршруте преодолеть не удалось. Надо же было патрульным именно в это время и именно здесь проехаться! Но судьба есть судьба. Данила слегка натянул поводья, и фенакодус послушно перешел с рыси на шаг. Еще не хватало, чтобы подумали, будто дружинник от стрельцов бегать вздумал.

Не сказать чтобы Данила недолюбливал воинов из Стрелецкого приказа. Люди то были достойные, без сомнения. Регулярно, изо дня в день нести охрану кремлевских стен по графику «через день на ремень», то не каждому дано. Труд монотонный, но ответственный донельзя. Всего Стрелецкий приказ насчитывал пятьсот человек, которые делились на десятки. В десяток входили начальники Башен и девять их помощников, основной задачей которых были охрана стен, Башен и ворот Кремля. Гарнизон охраняемой Башни включал в себя пять человек, еще пятеро дефилировали туда-сюда вдоль зубцов стены по правую руку от Башни. Итого на двадцать кремлевских Башен приходилось двести человек за смену. Смен всего две, в которых задействовано четыре сотни человек. Еще сотня – резерв на случай болезни стрельцов, естественной убыли личного состава вследствие штурмов и так далее. Также функцией резерва являлось патрулирование улиц самого Кремля.

Естественно, что стрельцы меж собой ворчали, мол, мы как заведенные каждый день со стен на улицы и обратно, а дружина только в тренировочном зале Арсенала мечами друг с дружкой машется себе в удовольствие да за ворота на прогулки катается. Дружинники же подшучивали над стрельцами, мол, работенка у мужиков «не бей лежачего». Стой себе на стене, в носу ковыряй, вдаль смотри, наслаждайся пейзажем. Вот мы, настоящее войско Кремля, в любом бою первые, и только на нас вся надежда. В общем, извечная «любовь» представителей разных силовых структур друг к другу, мол, мы – это да! А вы так, погулять вышли.

И сейчас Данила усиленно прикидывал, что бы такое сказать «друзьям»-стрельцам, чтоб отстали побыстрее. Только вряд ли они отвяжутся. «Башенники» и «стеношники» народ вредный до безобразия, особенно когда не на объекте, а в патруле. Тут им лучше в неурочное время вообще на глаза не попадаться…

На открытое место выехали три конных силуэта, в поводу у самого рослого – один оседланный фенакодус без всадника. Только вот странно, что не стрелецкие шапки на патрульных, а островерхие шлем-каски, которые могут быть только…